Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 103

Зачарованный каменный шар был слишком большим, чтобы его носить в кармане. Этот артефакт накапливал магический потенциал в себе, впитывая из пространства ту самую часть магии, которая используется и темными колдунами. Затем при необходимости с помощью определенного заклинания всю собранную им магию можно было использовать в каком-то ритуале, экономя свой потенциал или усиливая его за счет магии из каменного шара. Это описание пока не давало Гарри ничего, кроме возможно полезных в будущем сведений. То же самое было и с иглой, ослабляющей волю волшебника и заставляющей его подпадать под влияние того, кто использовал иглу-артефакт. Перстень-хамелеон и вовсе было бы непросто отследить, разве что отобрать у Дамблдора очки с зачарованными стеклами. Перстень, будучи одетым на руку, сразу мимикрировал и становился практически невидимым. Его можно было почувствовать на ощупь, но директор вряд ли согласится, чтобы Гарри проверял его пальцы. К тому же перстень, как артефакт, благополучно работал и лежа в кармане, если к нему прикоснуться, или будучи подвешенным на цепочке или ленте, лишь бы касался открытой кожи волшебника. Конечно, носить его все же рекомендовалось на пальце, чтобы видеть реакцию — сияние камня, украшавшего перстень, появляющееся при опасности отравления. Но как бы там ни было, этот артефакт был незаменим для защиты от летучих ядовитых составов — он моментально создавал вокруг мага, который его носит, плотную магическую пленку, не позволяющую вдыхать ядовитый воздух.

Поттер отложил пергаменты в сторону и еще немного полежал, размышляя над особенностями артефактов, выбранных Дамблдором для себя. Гарри не сомневался, что директор пользуется всеми этими магическими вещами. Из стройной системы охранно-полезных артефактов выбивалась только игла. Потому что ее необходимо было применить к кому-то, а она числилась у гоблинов за Дамблдором. Получалось, что он ее не использовал, а приберегал на будущее?

Поттер прикидывал, что можно будет рассказать друзьям? Конечно же, про артефакты из хранилищ Поттеров пока не стоило даже вспоминать. Следовало как-то предупредить ребят о том, что Дамблдор пользуется зачарованными очками. Можно было обратить их внимание на то, что он не смотрит через них постоянно и никогда с ними не расстается. Собственно это не изменит ничего в их жизни, но идею со слежением за посылками и письмами можно будет оставить в покое. К тому же следует рассказать о том, что объяснил Снейп о почтовых птицах, приносящих корреспонденцию в Хогвартс. Обязательно предупредить, чтобы не пользовались школьными совами, если не хотят, чтобы директор знал о сути их переписки.

Поттер потянулся и зевнул. Все эти размышления не приносили удовольствия. Гарри было мало знать о чем-то, ему хотелось что-то изменить, но его статус несовершеннолетнего мага-сироты, имеющего не самого лучшего опекуна, не давал простора для деятельности, сковывая по рукам и ногам. Ограниченность в действиях навевала тоску и немного раздражала. Время было позднее, и уже хотелось спать, поэтому Гарри спрятал списки в сумку и, поправив подушку, отдался в руки Морфею, оставив все невеселые раздумья на завтра.

========== Глава 38 ==========

Ярче всех на появление амулетов отреагировали близнецы Уизли, заметившие одинаковые колечки у Рона и Гермионы. Близнецы несколько дней не давали им прохода, дразня женихом и невестой. Рон сначала краснел и смущался, но, в конце концов, ему преследование надоело, и он во время очередных нападок дал им отпор. Рон, предложив Гермионе руку, чтобы она могла на нее опереться, нагло улыбнулся братьям и заявил, что им не светит такое счастье — обрести невесту. Потому что с идиотами, не умеющими отличить обручальные кольца от обычных амулетов, никто не станет встречаться. После чего они с Гермионой рассмеялись. Их поддержали почти все, кто был в гостиной в то время. Но Фред и Джордж на этом не успокоились и начали атаковать насмешками Гермиону, говоря, что она завела целый гарем, в котором два слизня и один рыжий недотепа. Угомониться близнецам помогло простенькое заклинание от Гарри, после которого близнецы дружно и синхронно часа три плевались слизнями, а Великолепная четверка от души злорадствовала, потому что причастность их к происшествию было нельзя доказать. Рон и Гермиона верили Поттеру, что это его работа, но и сами не понимали, как это могло произойти, потому что в то время, когда изо рта Фреда, стоящего перед входом в гостиную Гриффиндора, полез первый слизень, в коридоре не было ни одного слизеринца. А Джордж в поисках виновного даже заглянул за угол, после чего присоединился к брату в размножении слизней нетрадиционным методом. Однако Драко утверждал, что Гарри в то же самое время отлучался из гостиной факультета. Хоть ребят и мучило любопытство, они согласились на вариант, что просто не заметили Поттера, ссорясь с близнецами. А Гарри радовался, что не отдал Мантию-невидимку на хранение в Гринготтс. Немного коробило, что своим поведением он словно подыграл Дамблдору, который намекал, что Гарри Мантия может пригодиться. Но затем Поттер перестал об этом задумываться, решив не очень надеяться на помощь Мантии-невидимки, но при необходимости не комплексовать и использовать ее.

Дамблдор по поводу амулетов, появившихся у ребят, тоже не промолчал, хотя ограничился разговором только с Гарри и Роном. Поттеру на очередной беседе в пятницу Дамблдор прочитал целую лекцию о том, как он неосторожно поступил, ведь принимать подарки от неизвестных магов может быть очень опасно. Ленивые попытки Гарри напомнить, что он уже получил целый ворох подарков от родителей Драко Малфоя и поэтому не считает их неизвестными людьми, не имели успеха. Когда Дамблдор намекнул, что следовало бы проверить их амулеты на вредные чары, Гарри удивленно поинтересовался, почему директор говорит ему об этом только через несколько дней? Дамблдору пришлось отступить, понимая, что он только повредит своим планам, если будет настаивать. Однако о зелье доверия приходилось теперь забыть. Директор не сомневался, что Люциус Малфой приложил к этому руку, хоть Гарри и утверждал, что подарок был от мамы Драко. Дамблдору оставалось только гадать, специально ли это было сделано Малфоями, которые что-то заподозрили, или у них вышло случайно так подгадить его планам.

В отношении Рона Дамблдор выбрал другую тактику. Директор сначала написал Молли и Артуру Уизли и попытался настроить их против ношения их детьми амулетов, но и здесь его ждало разочарование. Молли была рада, что ее сын дружит с такими хорошими ребятами, и благословляла тех, кто помог ее ребенку обрести хоть небольшую защиту от неожиданных отравлений.

Делать было нечего, и Дамблдор вызвал к себе Рона. Он стал говорить, что не стоит покупаться на дорогие подарки темных магов, что в конце концов они его обязательно обманут. Рон поинтересовался, в чем обманут, но директор продолжал твердить, что он должен быть осторожен и не очень доверять подаркам богатых людей. Уизли-младший чуть не ляпнул, что от Дамблдора-то его родители подарки принимают, но вовремя спохватился. Директор пытался уговорить Рона отказаться от кольца, ведь в Хогвартсе ему ничего не грозит, здесь о его безопасности беспокоятся педагоги. На что Уизли твердо заявил, что для собственного спокойствия он все же будет носить кольцо, чтобы его братья-близнецы больше не смогли незаметно подлить ему в тыквенный сок слабительное, как это было в прошлом семестре. На это Дамблдору ответить было нечего. Правилами Хогвартса амулеты не запрещались.

Тогда директор переключился на другую тему, которая его тоже интересовала. Он с января месяца не видел у себя Питера Петтигрю, хотя тот обязан был хотя бы дважды в месяц приходить для отчета.

— Мальчик мой, я что-то не вижу, чтобы ты выгуливал свою любимую крысу. Или тебе она уже надоела? — Дамблдор делал вид, что его интересует все, связанное с Роном.

— Нет, сэр, не надоела. Я гуляю с ней иногда, — нехотя ответил Рон, немного удивившись такому резкому переходу в их беседе.