Возвращение под небеса (СИ) - "Зетт Катэсса" - Страница 66

Не помня себя от радости, я совсем растерялась.

-- Я даже... не знаю, что сказать, -- ответила я, озадаченно улыбаясь. -- Благодарю Вас за помощь нам...

-- Я помогаю не им, Мари, -- прошептал Бест. -- Тебе.

Он провёл пальцем по моей щеке, затем поцеловал руку, в которой я держала колбу с порошком цистамина, и отпустил.

Я тут же рванула обратно. Папа подхватил меня и прижал к себе, недовольно сверля взглядом Беста. Закусив губу, я мельком посмотрела на Крэйна. Он был бледен и очень зол.

К нам подошел всё тот же черноволосый парень, которого я уже хорошо запомнила. Юноша с едким раздражением окинул взглядом нашу компанию, затем повелел идти за ним. Уже через пятнадцать минут мы покинули поместье Беста, а потом и территорию его усадьбы.

***

Я застегнула сумку с оружием и убрала её под кровать, затем с сомнением посмотрела на пистолет Ярыгина, лежащий у меня на столе. У меня уже давно закончился боезапас, и Соболев обещал мне передать пару коробочек с патронами.

"Мало ли что. В наше злое время лучше всегда держать под рукой заряженный пистолет", -- сказал он мне на днях и был прав. После жизни в Адвеге и путешествий по мёртвым землям, я это знала как никто.

Я вздохнула, подходя к окну и оглядываясь в нашей с папой комнате.

Моя часть комнаты была частично отгорожена стеной. Здесь стояла лишь односпальная кровать, застеленная рыже-персиковым покрывалом, и маленький письменный стол, придвинутый к окну. Папина часть комнаты была куда больше, помимо его кровати и письменного стола, там находился большой шкаф с нашими вещами. Высокие окна нашей комнаты были занавешены мятыми полупрозрачными тюлями и персиковыми занавесками.

На потолке хрустальными капельками сверкали две изящные люстры, а на полу был расстелен старый рыже-красный ковер с цветами. Он создавал особый уют, как и светло-жёлтые обои с маленькими красными розами. Всё это, конечно, здесь было ещё до войны, но сохранилось настолько хорошо, насколько это было возможно.

В дверь постучали, и я вздрогнула, выныривая из глубины своих мыслей.

-- А... Да-да, -- растерянно произнесла я, выбегая из своей части комнаты и натыкаясь взглядом на Крэйна.

Антон был одет в джинсы и чёрную футболку. Впрочем, я не сильно отличалась от него. Я тоже была в футболке -- только в серой, а ещё в своих новых джинсах, которые мне вчера поутру в Купол притащил один из сталкеров. Судя по всему, Крэйн был после душа, так как у него были влажные волосы.

Впрочем, всё верно, тренировка закончилась двадцать минут назад.

Я удивленно пронаблюдала за тем, как Антон заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Он кинул на меня тяжелый взгляд прошел к ближайшей тумбочке и положил на неё два коробка с обещанными мне Михаилом боеприпасами. Продолжая угрюмо наблюдать за Антоном, я думала о том, что с тех пор, как мы вернулись от Беста, он так ни разу со мной и не заговорил. Сейчас в его светло-зелёных глазах по-прежнему сверкал лёд той странной отчужденности, которая меня так пугала.

Я знала, что он злился на меня. Я, конечно, не знала, за что именно, но была уверена, что это связано с Бестом. Впрочем, спросить у Антона, в чём дело у меня до сих пор так и не представилось возможности. Всю дорогу обратно он ехал в другой машине, а потом, когда в городе поднялась всеобщая суета по поводу начала завершающих опытов по созданию НетРадена, он просто ушёл с головой в тренировки. В общем, до сей поры у меня никак не получалось поймать его. И вот, теперь Крэйн здесь.

Переминаясь с ноги на ногу, босые ступни из-за сквозняка мёрзли даже на ковре, я всё никак не решалась начать разговор. Впрочем, этого и не потребовалось.

-- Соболев тебе передал, -- холодно сказал Антон, направляясь обратно к двери.

Он не смотрел на меня, но в его голосе слышался металл.

-- Благодарю, -- ответила я, складывая руки на груди. -- Антон, а что случилось?

-- А что случилось? -- спросил он, едва заметно ведя плечом.

Он по-прежнему не смотрел на меня. И хорошо, потому что я видела озлобление на его лице. Я вдруг поняла, что начинаю буквально закипать от досады и раздражения. И что же это такое я могла натворить, из-за чего Крэйн так злится на меня?

-- Давай без театра, -- отрезала я. Возмущение всё-таки взяло верх. -- Неужели ты думаешь, что за столько лет нашей дружбы, я не пойму, что ты на меня злишься? Может быть, ты уже скажешь за что, потому что я, если честно, не понимаю.

Антон резко повернулся ко мне, и я едва не отшатнулась, так гневно он на меня посмотрел.

-- А что тут непонятного? -- пронзая меня взглядом, процедил он тихо. Его голос был похож на острый шелест. -- Не понимаешь, почему у меня теперь к тебе такое отношение?

-- Да, -- почти прошептала я, испугавшись. -- Не понимаю...

-- Наверное, потому что ты спишь с этим ублюдком Бестом, вот уж извини, Маша, -- отрезал Крэйн.

В его голосе было столько яда, что я тут же ощутила, как меня охватывает дрожь.

-- Что ты такое говоришь? -- обескуражено спросила я, не веря в то, что услышала от Крэйна такие ужасные слова.

Антон всматривался в моё лицо, чуть прищурив глаза. Сейчас я видела в его глазах то, чего никогда не думала увидеть в них по отношению ко мне -- ненависть и презрение.

-- Да об этом уже на каждом углу болтают. Мне просто противно от того, что мне приходится каждый день выслушивать тонну этого дерьма. Особенно хреново было сегодня, когда уже даже мои ребята начинали у меня спрашивать, что я об этом знаю. -- Крэйн фыркнул, умолкая на мгновение. Вскоре он снова заговорил, испепеляя меня яростным взглядом: -- Я, правда, не хотел в это верить, Маша. Парочке козлам даже шею намылил за подобные россказни. Более того, я ведь и не верил до последнего. То есть до тех пор, пока сам не увидел, как вы с этим ублюдком милуетесь там, в его логове.

Сначала я всё никак не могла найтись от удивления. Да что там, я действительно онемела от шока, услышав то, что услышала. Пытаясь подобрать хоть какие-то слова для оправдания, я вдруг почувствовала, как меня пробирает возмущение. А какого это чёрта я вообще должна оправдываться за какие-то грязные россказни обо мне?!

-- Я не знаю, кто там тебе и что именно рассказывает про меня, -- сказала я, вспоминая Адвегу и с болью думая о том, что сейчас всё повторяется уже не там, а здесь, дома. -- И не знаю, кого ты там слушаешь, но...

Крэйн перебил меня, не дав договорить.

-- Хватит. -- Он зло сощурил глаза, глядя на меня. -- Давай ты ответишь честно, Маша, глядя мне прямо в глаза: ты правда спишь с этим ублюдком, который со своими сволочами выкашивает моих ребят на вылазках в Москву?

-- У меня никогда ничего не было с Бестом, -- ответила я ровным голосом. Горько, и со скорбью. Мой гнев вдруг угас, превратившись в боль. Сейчас вся моя душа была так изодрана, что у меня даже не было сил, чтобы доказывать что-то, крича о правде с пеной у рта. -- Я никогда не спала с ним и не собиралась. Знаешь, Антон, у меня есть дела поважнее, если тебе интересно. Например, помочь моему отцу.