Ар Деко - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 32

Отлично, тут уже убрались, значит, горничная не придет. Я так и рассчитывал. Прекрасный двухкомнатный просторный сюит в одном из лучших отелей, все убрано, все сияет. Выудив из кармана тонкие нитяные перчатки, я натянул их на руки, пошевелил пальцами, привыкая. Не надо оставлять отпечатков, это все же ФБР.

Итак?

Спальня. Просторная светлая спальня, массивные шторы раздернуты и закреплены золочеными шнурами с кистями. Несколько костюмов в шкафу, все от хороших нью-йоркских портных, но без претензий, скромные с виду. Такая же обувь. В ванной много всего на полочке, от бриолина для волос до разных одеколонов. Да, я заметил, за внешностью мистер Маркам следит. Да и как иначе?

В карманах костюмов ничего интересного не нашлось. Так, смятый счет из ресторана, несколько монет, американских и британских, черепаховая расческа, два носовых платка в пиджаках, которые я достал, развернул, а потом аккуратно сложил и вернул на место. Ничего изобличающего в преступной связи с директором Гувером.

В гостиной нашелся секретер, но бумаг в нем никаких не было, лишь на первом листке блокнота с логотипом отеля написана пара телефонных номеров, которые я немедля переписал себе. Надо будет проверить. Никаких имен возле цифр не было.

На полках и тумбе с радио тоже не нашлось ничего интересного, кроме всякой личной мелочевки, которую горничная аккуратно сложила в широкую вазу на кофейном столике. Тогда сейф.

Сейфы в отелях простенькие, скорее железные ящики с простым замком под маленький ключ, который постояльцу будет удобно носить с собой. Это скорей от вороватого персонала, чем от отельных воров. Поэтому на сейф я потратил не больше минуты. В сейфе оказался револьвер тридцать восьмого калибра, что немного удивило, потому что если ты агент, то носи его с собой, и папка с бумагами.

Пролистал. В основном письма, официальные, от директора Гувера агенту Маркаму и обратно. Это уже может быть интересным. Переснять? Можно на подоконнике, там света много, солнце как раз с той стороны, должно получиться. Не здесь же читать, верно?

Писем тут всего с десяток, а мой «Аргус А» под новую тридцатипятимиллиметровую пленку, тридцать шесть кадров, извольте видеть, так что справимся. Вытащил письма из папки, ей же и прижимал край листка, чтобы не складывался. Щелк, покрутил перемотку, щелк опять — быстро идет.

Я даже успел закончить с письмами и положить их в еще не запертый сейф, когда услышал из коридора приближающиеся мужские голоса. Когда в замке заворочался ключ, я уже со своей сумкой забежал в спальню, слава Богу, что пол покрыт толстенным ковром, и упал под кровать, хоть и с трудом втиснувшись.

Раскрылась дверь, двое мужчин, смеясь и о чем-то болтая, зашли в гостиную. Дверь захлопнулась, потом открылась снова и закрылась опять. Один из мужчин засмеялся, сказал по-английски с французским, кажется, акцентом: «Не нужна нам сейчас горничная» — из чего я заключил, что на дверь повесили табличку «не беспокоить».

Потом я услышал, как выдернули пробку из бутылки, насыпали лед в стаканы и затем этими стаканами чокнулись. Разговор шел ни о чем, а потом и вовсе прервался, сменившись какой-то возней, а затем легко опознаваемыми сочными поцелуями. Мне представилась картина происходящего, и я скривился, как будто съел что-то несвежее.

Затем опять пошла невнятная возня, заставившаяся теряться в догадках, перемежаемая смешками и чмоканьем, потом две пары уже босых ног возникли прямо перед кроватью в спальне, и я в ужасе представил, что сейчас они прыгнут на кровать, кровать прогнется, а я и так зажат как котлета в гамбургере… Но ноги протопали в ванную, и вскоре там полилась вода из душа, заглушив поцелуи, но не заглушив смешки.

Ладно, с этим точно надо что-то делать, или эта парочка все же запрыгнет на кровать и мне придется ощутить своими ребрами всю их страсть. Поэтому я просто тихо выполз из-под кровати, в очередной раз возблагодарив небеса за то, что внушили местным декораторам мыль о том, что пол нужно покрыть толстенным ковром, заглушающим любой звук. Вытащил из сумки «агфу» со вспышкой, затем решительным шагом зашел в ванную, сдернул занавеску душа, отступил назад и целясь в два голых тела, сделал снимок.

— Проклятье! — подскочил Маркам.

Второй просто по-женски взвизгнул и прикрылся руками.

Я бросил камеру на кровать и тут же выдернул из кобуры «сэведж», направив его на агента, который, похоже, чуть ли не броситься на меня хотел. Второй, невысокий брюнет чуть старше двадцати, взвизгнул снова и спрятался за своим любовником.

— Тише, тише, мистер Маркам, — сказал я, — не надо делать глупостей. Спокойней, ничего страшного не случилось, — при этом я пытался сообразить, что делать теперь, в случае, когда я вместо директора Гувера вижу тут не пойми кого.

Нет, я уже до этого понял, что тут что-то не так, услышав акцент, но только сейчас в голове уложилось — что именно не так.

— Что вы хотите? — Маркам потянул занавеску назад, прикрывшись ей.

— Я вам завтра позвоню. Ровно в десять утра. В номер. И мы договоримся.

— Я не богат, вы ошиблись.

— Мне не нужны деньги. А вам ничего не угрожает, это все не про вас на самом деле, — попытался я его успокоить. — Мы просто поговорим. Я даже извинюсь. Так что не расстраивайтесь, продолжайте развлекаться. Любви и счастья. И не вздумайте гнаться за мной, если не хотите чтобы пленка попала в газеты.

На этом я прикрыл дверь в ванную, схватил свою сумку и быстро вышел из номера, на ходу спрятав пистолет в кобуру. Быстрым шагом дошел до лестницы, спустился этажом ниже и уже там вызвал лифт. И через несколько минут уже сидел за рулем «ласалля», чувствуя, что не могу задавить в себе смех.

В «Ритце» портье передал мне записку, в которой сообщалось, что мне звонила Маргарет Бриггс. Я перезвонил ей домой, но снявший трубку Уилфрид сообщил, что леди Маргарет уехала с друзьями на игру в крокет, а также добавил, что я могу присоединиться к ним. Играют они в гостях у Мэриэл Бромли и он может продиктовать мне адрес и телефон. Но я лишь попросил передать леди Маргарет, что до завтра, до середины дня, буду занят с покупателями на мою собственность, так что никак не смогу присутствовать на столь увлекательной игре.

Затем пришлось повторить весь уже осточертевший процесс с такси, переодеванием в «Отеле Жозефин» и пересаживанием на другую машину. Из бара напротив отеля я позвонил Сингеру и потребовал срочно найти мне фотографа, который сможет быстро проявить пленку, сделать отпечатки и при этом не болтать. Сингер заволновался, спросил, что именно у меня есть, я описал в двух словах. Он спросил номер автомата, на который можно перезвонить, и минут через пять перезвонил, сказав, что все сделает сам. Назначил встречу за три улицы от своего магазина, сказал, что будет ждать.

И действительно уже ждал, когда я подъехал. Я еще парковался, когда он выскочил из своего «рено» и поспешил навстречу. Гляди, как вдохновился.

— Это надо сделать сегодня, — сказал я, передавая ему обе камеры. — И проследить за тем, чтобы он не сделал себе копии пленки или самих фотокарточек.

— На этот счет не беспокойся. Этот парень работает на Жильбера, и тот бы его живым в землю закопал, если бы узнал, что он копии себе оставляет.

— А если бы не узнал?

— Я буду с ним все время, — ответил Сингер. — Заезжай в бар часа через четыре, не думаю, что люди Антенуччи будут за ним следить. Им уже не до этого.

— Успеете сделать?

— У этого парня всегда все готово, что там у фотографа должно быть под рукой. Он работает быстро, ему за это платят.

— Хорошо, буду.

На этом пока и расстались. Мог бы сделать все сам — сделал бы, но я не умею, и нет у меня ничего нужного. Так что я пока другими нужными делами займусь, и в первую очередь поеду к Тому Малеку, то есть Томашу Малиновскому. Пора поинтересоваться результатом.

На улицах польского района было немноголюдно. И жара свое дело делала, загоняя людей в дома, в тень, к вентиляторам, и рабочий день в разгаре. Никакой слежки за собой и наблюдения возле магазина я не заметил, хотя проехал мимо дважды. Но оставил машину по обыкновению поодаль, через переулок, пошел пешком.