Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич - Страница 36

Герой Советского Союза Ф. Л. Гущин.

Таким образом, первая попытка воинов-сивашцев закрепиться на правом берегу Днепра в районах озера Святого и поселка Радуль оказалась не совсем удачной. Тем не менее она вошла в боевую историю 15-й Сивашской стрелковой дивизии яркой страницей массового героизма ее воинов, их высокого наступательного порыва, беззаветной верности своему долгу перед Родиной.

Все участники боев на западном берегу Днепра, многие посмертно, были награждены орденами и медалями, а трое наиболее отличившихся — старший лейтенант Александр Акимович Лысенко, гвардии лейтенант Алексей Иванович Калабин и красноармеец Федор Лаврентьевич Гущин Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1944 года были удостоены звания Героя Советского Союза.

При таком положении, когда советские войска вышли на очень широком фронте к Днепру с задачей форсировать его с ходу, противник не имел возможности всюду быть одинаково сильным. Так, сконцентрировав свои силы против форсировавших реку подразделений Сивашской дивизии, он одновременно вынужден был ослабить свои позиции на участке соседей слева — 81-й и 12-й гвардейской стрелковых дивизий. Это в значительной степени способствовало их успеху, позволило им преодолеть реку в районе местечка Любеч, захватить там плацдарм и закрепиться на нем.

На этот плацдарм в ночь с 14 на 15 октября вышли и полки Сивашской. Дивизия получила боевую задачу: отбить настойчивые контратаки противника, овладеть районом озера Лутовское и успешно развить наступление с целью расширения плацдарма.

Командир полка подполковник Волощенко докладывает обстановку В. Н. Джанджгаве.

Вновь пришлось много поработать саперам старшего лейтенанта Петре Оделадзе. К моменту переправы, которая началась вечером 14 октября, они сумели подготовить более 300 лодок, а также 20 плотов для переброски артиллерии.

В первую очередь был переправлен второй дивизион 203-го артиллерийского полка под командованием Наддоко. 81-я стрелковая дивизия, отбивавшая в это время яростные контратаки противника, остро нуждалась в артиллерийской поддержке. Вступив с ходу в бой, артиллеристы дивизиона помогли отбить две яростные контратаки врага.

В этот раз быстро и организованно форсировали Днепр также подразделения 47-го Краснознаменного стрелкового полка. С флангов гитлеровцы довольно сильно обстреливали район переправы, но огонь их был бесприцельным. Высадившись на правый берег реки, батальоны полка с ходу атаковали врага и выбили его из первых траншей. В этом скоротечном бою особенно отличились красноармейцы коммунисты Кеман Мирзаев и Поливанов. Они первыми ворвались в траншеи противника, огнем из автоматов и гранатами проложили путь подразделению.

В те горячие дни вновь прославился гвардии лейтенант Алексей Калабин. Не долечившись в медсанбате, он вернулся в строй, опять возглавил пулеметную роту. В бою за населенный пункт Красный Рог рота под его командованием наголову разгромила численно превосходящего противника. Гвардии лейтенант Калабин снова показал себя в бою не только отличным командиром, но и храбрейшим воином, на которого равнялись все его подчиненные. К сожалению, в очередном бою он снова был ранен и на этот раз отправлен в госпиталь.

Хочется сказать о смелом, неутомимом заместителе командира 47-го стрелкового полка по политчасти майоре Веледнецком. В боях на днепровском плацдарме особенно ярко раскрылись его способности как политработника и бесстрашного воина. Запыленный, пропахший порохом, но неунывающий, он находился в боевых порядках подразделений, личным примером вдохновлял воинов, умело пропагандировал подвиги отличившихся в боях.

Много раз отличался на плацдарме мой земляк пулеметчик Капитон Буадзе. Со своим ручным пулеметом он всегда был там, где наиболее опасно, где требовался огонь его пулемета. Отличилась в бою и старшина медслужбы Нина Гречишина. Когда расчет одного орудия вышел из строя и остался лишь наводчик, она бросилась к орудию, перевязала наводчика и вместе с ним открыла огонь по врагу.

За несколько боевых дней 15-я Сивашская и 81-я стрелковая дивизии значительно расширили плацдарм у города Лоева и вскоре соединились с войсками 65-й армии. Сопротивление врага было сломлено. Началось освобождение многострадальной белорусской земли.

В те дни, 8 ноября 1943 года, в печати был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении ордена Славы. Несколько дней спустя первыми кавалерами этого ордена в Сивашской дивизии стали ефрейторы Л. 3. Кузовкин, И. М. Позднякин, красноармейцы И. А. Молоков и П. С. Юрченко.

К середине декабря Сивашская дивизия в составе 89-го стрелкового корпуса 61-й армии вступила в Полесье, форсировала реки Ипу, Птичь и заняла оборону юго-западнее Городище. Впереди ее ждали не менее трудные бои и походы.

Лето 1944 года 15-я Сивашская стрелковая дивизия встретила в болотах Полесья, куда вступила после участия в зимних наступательных боях за освобождение городов Мозырь и Калинковичи. Позади остался большой и трудный путь. Впереди топи, дремучие леса и враг, засевший за ними и в них. Нелегко дались победы в осенне-зимних боях. Немалые потери понесла дивизия за освобождение Мозыря и Калинковичей. Смертью храбрых пал на поле боя заместитель командира 47-го стрелкового полка по политчасти майор Веледнецкий. В жестоком бою под Мозырем перестало биться горячее сердце сраженного вражеской пулей бывшего командира штурмового отряда на Днепре Героя Советского Союза старшего лейтенанта А. А. Лысенко. В Мозыре и Калинковичах осталось в братских могилах немало и других командиров, политработников, сержантов и рядовых. Потребовалось несколько месяцев упорной, кропотливой работы для того, чтобы 15-я Сивашская вновь обрела достаточно высокую боеспособность. Почти полгода находясь в обороне, полки получали и готовили к боям новое пополнение. Готовили основательно, по всем правилам действий в трудных условиях.

Левый фланг обороны 65-й армии на многие километры пролегал по лесисто-болотистой местности. И, пожалуй, самым заболоченным был участок 15-й Сивашской дивизии. Даже зимой, в мороз, под ногами постоянно хлюпала вонючая вода. Она заливала окопы и землянки. Несмотря на то, что оборона строилась прерывистой линией по сухим местам, все равно с болотной водой не было сладу. Боевое охранение полки и батальоны выставляли на крохотных островках, куда подразделения добирались по строго определенным проходам, помеченным засечками на деревьях. Свернешь чуть в сторону — угодишь в болото, выбраться из которого без посторонней помощи невозможно.

Если плохо было зимой, то с наступлением тепла стало еще хуже. Куда ни ткнешься, всюду опасная, прожорливая: трясина. Ко всему прочему прибавились комары, ни днем ни ночью не дававшие людям покоя. Остро встала проблема водоснабжения. Пить болотную воду медики категорически запретили. Копали колодцы с глубокими срубами, но и в них вода пахла гнилью, ее приходилось кипятить.

Сильно заболоченный участок перед своей обороной гитлеровцы считали непреодолимым. Поэтому основные силы немецко-фашистское командование сосредоточило в Паричах, где вместе с пехотой могли пройти и танки.

Командование 65-й армии, однако, рассудило по-иному. Поскольку противник не ждет наступления через болото, тут и следует нанести главный удар.

С конца мая в расположение дивизии все чаще стало наведываться армейское и корпусное начальство. Несколько раз приезжали командарм П. И. Батов, член Военного совета армии Н. А. Радецкий и обычно в сопровождении армейского инженера-полковника П. В. Швыдкого. Армейские начальники осматривали местность, изучали болота, беседовали с комдивом, воинами полков, особенно с уроженцами Полесья. В этих беседах центральное место занимала одна проблема: можно ли преодолеть болото? Если можно, то что необходимо сделать для прохода не только стрелковых частей, но и танков, артиллерии? Это же особенно интересовало и корпусное начальство. Дело в том, что войска корпуса стояли на левом, самом заболоченном фланге армии. Поначалу мнения разделились. Одни категорически утверждали, что болото непроходимо. Другие, особенно представители местных партизан, говорили, что пехотинцам по топям вообще-то пройти можно, хотя и трудно. Как выяснилось, местные жители проходили через болото в так называемых мокроступах — своеобразных лыжах, сплетенных из лозы. Но то люди. А как быть с машинами, особенно с танками?