Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич - Страница 35

Настала ночь и вместе с ней ставшая уже привычной напряженная тишина. Все знали, что враг не смыкает глаз. На малейший шорох на левом берегу огрызается яростным артиллерийско-минометным огнем. С большой осторожностью под покровом темноты спускали бойцы на воду переправочный средства. Несмотря на все меры предосторожности и маскировки, обмануть бдительность врага не удалось. Едва передовые подразделения начали переправу, как противник повел массированный обстрел. Подразделения 47-го полка буквально в первые же минуты постигла неудача. Пятью прямыми попаданиями артиллерийских снарядов были разбиты четыре лодки и паром. Все бойцы и командиры погибли.

Подразделения полка четырежды пытались форсировать Днепр, но безрезультатно. Понеся немалые потери, полк вынужден был прекратить форсирование.

321-й стрелковый полк приступил к форсированию Днепра силами второго батальона капитана Г. И. Карпухина. В его составе находились пулеметная рота гвардии лейтенанта Алексея Калабина и саперное подразделение под командованием старшего лейтенанта Петре Оделадзе. Поначалу все шло хорошо. Видимо, противник сконцентрировал свое главное внимание на участке 47-го полка и не ожидал, что полк будет переправляться у озера Святого. Лишь когда лодки и плоты 321-го полка достигли середины реки, фашисты открыли по ним интенсивный огонь.

Не все достигли западного берега. Часть лодок и плотов была разбита и потоплена. Однако пулеметчикам Алексея Калабина и саперам Петре Оделадзе сопутствовал успех. Они преодолели Днепр и высадились на его крутом берегу. В ход пошли гранаты, приклады винтовок и автоматов. И наконец — траншея. К этому времени через Днепр переправились еще две стрелковые роты. Общими усилиями пулеметчики, стрелки и саперы оттеснили гитлеровцев на вторую позицию. Действия десанта с левого берега поддерживала артиллерия. Однако артиллеристы вели огонь почти вслепую, по площадям, так как корректировщики погибли во время переправы.

Небольшой плацдарм был захвачен, но противник пустил в ход все средства, чтобы ликвидировать его. Контратаки против десантников следовали одна за другой. Пехота контратаковала при мощной поддержке артиллерии и минометов. Бой продолжался почти непрерывно в течение шести с лишним часов. В самом его разгаре гвардии лейтенант Калабин был ранен, но продолжал командовать ротой. Следуя его примеру, храбро дрались пулеметчики и стрелки. Когда гитлеровцам удавалось близко подойти к позиции десантников, пулеметчики и стрелки забрасывали их гранатами либо вступали в рукопашные схватки, которых гитлеровцы старались избегать.

При отражении контратак смело действовали все воины.

В рукопашных схватках не раз отличались красноармейцы Жугуев, Карапетян и многие другие. Бесстрашно, сноровисто действовал девятнадцатилетний красноармеец Федор Гущин, рабочий парень из Горьковской области. Крепкий, широкоплечий, веселый, не унывавший ни при каких обстоятельствах боец разил врагов всем, чем сподручнее: гранатами, штыком, прикладом, меткими выстрелами из винтовки. Он все время держался поближе к командиру роты Калабину. Своей отвагой неоднократно отводил от него беду. Не в силах был сделать лишь одного — защитить командира от осколков снарядов. Алексей Калабин получил еще одно ранение, на этот раз тяжелое — в голову. И опять остался в строю.

На помощь первым десантникам 321-го полка переправился через Днепр штурмовой отряд под командованием заместителя командира батальона старшего лейтенанта А. А. Лысенко. Противник ответил на это новой яростной контратакой крупных сил пехоты при поддержке 17 танков и артиллерии. Силы были неравными. Фашистам удалось оттеснить десантников со второй на первую позицию, ближе к берегу. Отход прикрывал из «максима» дважды раненный, истекавший кровью гвардеец Алексей Калабин.

Видя, что командир пулеметной роты остался один, группа гитлеровцев попыталась взять его в плен. Алексей успел метнуть в них последнюю гранату и вместе с пулеметом отошел по траншее к своим. По настоянию старшего по званию Александра Лысенко Калабин вплавь переправился на левый берег Днепра. Лечился в медсанбате. От отправки в госпиталь наотрез отказался.

Узнав от Калабина о положении десанта на правом берегу реки, комдив полковник К. Е. Гребенник, вступивший в эту должность перед форсированием Днепра, приказал переправить в помощь десантникам еще несколько подразделений 321-го полка. Однако место переправы было уже пристреляно противником, поэтому преодолеть Днепр под огнем врага удалось лишь немногим. Остальные либо вынуждены были вернуться, либо погибли.

Между тем бой на крохотном плацдарме продолжался. Гитлеровцы вновь и вновь контратаковали десантников. По моему приказанию с левого берега была усилена артиллерийская поддержка десанту, однако силы подразделений на правом берегу реки таяли. После того как переправился на левый берег гвардии лейтенант Калабин, в пулеметной роте оставалось не больше десятка бойцов, да и те в большинстве раненые. Командование ими принял тоже раненный младший лейтенант Разносчиков.

Командир 321-го стрелкового полка 15-й стрелковой дивизии полковник А. Т. Прокопенко.

Достойный пример мужества и отваги по-прежнему показывал красноармеец Федор Гущин. В ходе боя он принял на себя командование отделением, своевременно обнаружил скопление гитлеровцев на фланге плацдарма и упредил их удар. В завязавшейся перестрелке он сам и несколько его подчиненных истребили около тридцати вражеских солдат. Не менее десятка — пулеметчик Хозиев.

Вот что рассказал впоследствии об этом участник событий рядовой Федор Лаврентьевич Гущин:

«К тому времени, когда прибыло подкрепление — штурмовой отряд старшего лейтенанта А. А. Лысенко, в моей группе оставалось в живых всего пять человек. И эти пятеро все были изранены. Я, например, был ранен в руку, грудь и лицо. От ранения правый глаз затек, и я ничего не видел им. Но драться был еще в состоянии, поэтому решил остаться вместе со всеми… Когда погиб расчет противотанкового ружья, я передал пулемет Хозиеву, а сам стал вести огонь из ПТР по фашистским танкам и бронемашинам…»

Бой продолжался до позднего вечера. С наступлением темноты раненых, в том числе и Гущина, переправили на восточный берег Днепра.

Почти сутки воины 321-го полка удерживали плацдарм, отбиваясь от врага. За это время пулеметная рота гвардии лейтенанта Калабина (позже под командованием младшего лейтенанта Разносчикова), штурмовой отряд старшего лейтенанта Лысенко и другие подразделения вместе с артиллеристами 203-го полка, поддерживавшего десантников, уничтожили в общей сложности до 600 вражеских солдат и офицеров, до 20 танков и бронемашин.

Командир 15-й Сивашской стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-майор К. Е. Гребенник (послевоенный снимок).

Вместе с воинами стрелковых подразделений в боях при защите плацдарма высокий героизм проявили воины первой роты 75-го отдельного саперного батальона под командованием старшего лейтенанта Петре Оделадзе. Работая под непрерывным обстрелом и бомбардировкой с воздуха, саперы сумели протянуть через Днепр канат, закрепить его на обоих берегах. Это позволило быстро переправлять плоты и лодки с воинами на западный, берег реки. В создании такого своеобразного парома особенно отличились сам Оделадзе, а также красноармейцы Курганов и Щербаков.

В ночь на 3 октября обстановка на плацдарме резко ухудшилась. Гитлеровцам удалось подтянуть к плацдарму значительные силы 86-й пехотной дивизии и 102-го велосипедного полка, усиленных большим количеством артиллерии, танков и самоходок. Сивашцы же, несмотря на все усилия, не смогли переправить на западный берег ни одного артиллерийского орудия. Такое соотношение сил могло привести в дальнейшем к ничем не оправданным потерям в людях. Поэтому командир дивизии Гребенник приказал отвести штурмовой отряд старшего лейтенанта А. А. Лысенко и другие подразделения на исходные позиции — на левый берег реки.