Уши, сердце, пистолет и другие неприятности... (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 19

— Лялька… нам надо серьёзно поговорить.

Глава 8

Квартирка Егора радовала по–мужски аскетичным уютом. Было заметно, что хозяин пытался навести порядок перед тем, как сорвался куда–то, но не успел. На стуле висели мятые рубашки и футболки, на гладильной доске белоснежно стопкой лежало постельное бельё.

Как же я соскучилась по этому месту!

И только Егор был мрачен и молчалив, собирая вещи по квартире. Словно собирался с мыслями, но откладывал разговор в последний момент ещё на несколько спасительных минут.

Я и не торопила. Захочет — сам расскажет. Простые вещи с таким трудом не рассказываются, тут что–то тяжёлое для него. Но раз решил, то стоило дождаться.

А пока я исследовала кухню на предмет съестного. Тут вот чай вкусный заварен и удивительно вкусные ватрушки с мармеладками приготовлены. Маг такими не баловал.

Кухня была маленькой, но отчего–то именно это придавало ей уюта. Весёленькие красные шторки в белый горошек на окне, рычащий холодильник в углу и немного грязный чайник, закипающий на плите. Как сказал бы папочка, «не самое подходящее место для эльфийской принцессы». Но в кои–то век я чувствовала себя именно там, где и должна быть. Вся эта кухня в маленькой квартирке и её рыжий хозяин были моими по духу. Именно здесь мне было хорошо. Просто так было правильно.

…А чайник и отмыть можно!..

— Егор, иди чай пить, — крикнула из кухни, вспоминая нашу первую встречу здесь.

Ничего. Я и стрелять из арбалета долго не умела. И готовить научусь!

Он пришёл через пару минут. Растерянный, нахмуренный и с мокрой чёлкой. Сел рядом и уставился в чашку, мешая в ней сахар.

— У тебя что–нибудь было с Магом?

Кончики эльфийских ушек покраснели, а я возмущённо засопела.

— Так, нет, стоп. Не так спросил, — смутился рыжий. — Я просто хочу знать, что ты к нему чувствуешь. Я ведь даже и не знаю толком, как ты жила всё это время, какие у тебя планы на будущее.

Он слушал настороженно, будто боялся услышать нечто ужасное. Но оказалось, что и рассказывать особо нечего, поэтому уложилась в несколько минут.

— Вообще–то он хороший, заботливый. Но я его не люблю, — быстро заела неловкую паузу мармеладкой. — Не получается.

Выразительный взгляд на последней фразе рыжий выдержал с честью. Но следующая фраза далась ему совсем нелегко.

— Ляль… Гхм, Кьялли… — поправился. — Будь моей? — коснулся моей руки, сжимая её. — Только не торопись с ответом. Сначала я тебе должен рассказать то, что ты должна была знать с самого начала.

Раса людей постепенно вымирала. Больные дети не доживали и до пяти лет, и население резко сокращалось. Очень долго никто не мог остановить эту необъяснимую болезнь. Лишь группе посвящённых учёных была известна истинная причина, но и они не могли ничего с этим поделать. Вирус, который вывел один из первородных, первый эльф Эарендил испытывал на себе. Он хотел, чтобы люди, эльфы гномы и орки, — все получили возможность на долгую жизнь. Но что–то пошло не так.

Вместо продления жизни, вирус начал убивать здоровые клетки, что сокращало человеческие жизни в несколько раз. Более того, оказалось, что выйдя из лаборатории, Эа заразил им людей, а те, в свою очередь, другие расы. Это было его проклятьем. Сам он остался жив и здоров, но уже не мог безопасно контактировать с другими расами. Он увёл свой немногочисленный бессмертный народ подальше от заражённых им рас, и приказал стеречь неприкосновенные земли так же, как и люди стали охранять свои города от иных рас, но и там через несколько лет их настигла смерть.

Одному бандиту всё же удалось пробраться в город при помощи влюблённой в него эльфийки. Они погибли оба, и не было края горю Пресветлого. Эльфы стали смертными, и лишь сам Эарендил оставался бессмертен, и был вынужден наблюдать, как выведенный им вирус убивает его народ.

Спустя много времени, группа учёных попыталась воссоздать запрещённый с тех пор опыт Эарендила, и он даже помог им, дав свои записи. Но ни один из образцов не выжил. Так продолжалось до тех пор, пока одному из учёных, чьи локоны блестят на солнце ярче золота и отливают медью, и чей разум был холоднее и расчётливее многих, случайно не попалась принцесса эльфийских кровей. Организм стихийного бедствия успешно поборол заразу, но расплатился за это высокой ценой. Внутренние органы девушки были ослаблены, и её сердце начало отсчитывать последние удары.

Его мать в этот момент лежала в больнице, её жизнь уже несколько лет поддерживали дорогими препаратами, на которые у золотоволосого учёного не осталось денег. Ему предложили солидное вознаграждение за то, что он в назначенный срок вновь приведёт её на исследования, благодаря которым, возможно, получится спасти не только его мать, но и большую часть человечества.

Вот только к тому моменту в душе исследователя уже давно пробил асфальт цинизма и расчётливости росток любви и нежности. Учёный понимал, что отдавая девушку в лабораторию, он вряд ли увидит её вновь. И что выбрать? Славу, деньги и жизнь тысяч соплеменников, включая и жизнь матери, или… попытаться спасти и её? Конечно же, он хотел, чтобы она жила, не зависимо от результатов. Но это было возможно лишь если он бы смог уговорить начальство помочь ему в этом деле, дать ей шанс выжить.

И у него получилось. Очень долго профессор лаборатории был непреклонен, но в результате, всё же согласился. Молодому учёному оставалось лишь договориться с девушкой.

У него была неделя на подготовку и размышления. По истечению срока он должен был вколоть ей лекарство, которое усыпит её и позволит безболезненно для девушки начать исследования. Он решил поговорить с ней, и объясниться, прежде чем настанет срок.

— Я не знал, сколько у меня есть времени. Даже и не подозревал, что способен на такую панику, когда ты обмякла в моих объятиях и перестала отвечать. Это не был обычный обморок. Твоё сердце остановилось! У меня попросту не было времени на выбор, я должен был отвезти тебя в лабораторию, — там были готовы и к такому варианту событий. Ты нужна была им живой… как и мне.

Было и обидно и больно слушать, что я нужна была лишь как уникальный материал по спасению человечества и что рыжий очень долго обманывал меня. Точнее, нет, не обманывал. Просто ничего не говорил. И стоило ли верить ему сейчас, когда всё позади?

— Эксперимент оказался удачным лишь частично. Многие болезни теперь можно предотвратить, и это существенно замедлит процесс вымирания не только людей. Полученное вещество оказалось приспособленным для всех рас. Тебя больше нет в базах ищущих, тебя официально оттуда удалили, поскольку ты больше не несёшь опасности. Ты можешь жить в любом городе, получить документы, устроиться на работу, если захочешь.

Он снова сжал мою ладонь холодными от волнения пальцами, но медленно отпустил, не ощутив абсолютно никакой реакции. И уже уставившись на свои колени, тихо произнёс:

— Мне жаль, что тебе пришлось вынести столько испытаний. Но я больше ничего не мог тогда для тебя сделать. Меня неожиданно отстранили от проекта без объяснений, предъявили кучу обвинений практически сразу, как только внёс тебя на руках в лабораторию. Профессор дорвался до вожделенной игрушки. Прости. Когда я узнал, что проект подходит к концу и Настя передала мне эту новость, я чуть с ума не сошёл. А потом два месяца допросов, куча подписанных секретных документов. Маг сказал мне, что тебя убрали, поскольку ты не выжила. Настя твердила то же самое. И вот, я вижу твоё бледное лицо на экране компьютера, и не верю своим глазам.

— Ты всё правильно сделал. Выбор бывает не у всех, верно? — попыталась ему улыбнуться.

Он вздохнул так, словно я озвучила ему смертный приговор.

— Да, так и есть.

Помолчав, он поднял на меня взгляд.

— Кстати, о выборе. Ты оставайся у меня пока. Из города ты уехать всегда успеешь, я тебя провожу. Погуляй, посмотри. Только с Магом не связывайся. Второй раз он тебя не выпустит.