Уши, сердце, пистолет и другие неприятности... (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 18

Я лавировала в городском потоке машин, обгоняла и уворачивалась. Я еду к Егору, я скоро буду там!

— Входящий звонок. Принять?

Я сжалась, и промолчала. Кто там мог звонить, я понятия не имела, да и что я могла сказать звонящему? Мотоцикл не мой, шлем тоже… Но звонки настойчиво повторялись и повторялись. В конце концов, я попыталась отключить их, но вместо этого услышала раздражённый, резкий голос Мага. Видимо, не угадала с кнопками…

— Кьялли, ты где?

Молчу, сосредоточенно лавируя в потоке машин.

— Малыш, твоё молчание никак тебя не оправдывает. Покаталась и хватит. Возвращайся, и всё обсудим.

— Нет.

Повисла пауза.

— Почему? — вздохнул Маг.

— Я люблю Егора.

Обречённый вздох на том конце связи оказался даже способным вызвать сомнение в правильности своих действий.

— Возможно и так. Но ты никогда не думала, что ты ему не нужна? — вкрадчиво поинтересовался он. — Кьялли… Детка, ты едешь к человеку, который просто так отдал тебя на опыты, как зверька. Ему за это наказание смягчили, понимаешь? Он тебе голову задурил, а ты и рада верить…

— Ты врёшь. Всё время мне врал!

— В чём?

— Ты говорил мне, что он в тюрьме, а его давно выпустили, — это раз. А ему клялся, что меня нет в живых…

— Так было надо для твоей же безопасности. Если тебя нет в живых, то и искать некого. Думаешь, я по дури не выпускал тебя из бункера?

— А что я ещё должна была думать? Ты же и вздохнуть мне не даёшь, контролируешь каждый шаг, и принуждаешь к тому, о чём я должна была только после свадьбы узнать! И это ещё большой вопрос, благодаря кому я попала в лабораторию.

— Он тебя и в этом убедил, — горько прошептал мужской голос.

— Он просто оберегает меня, потому что... — закусила губу. — А ты всё время врёшь!

Сердце под кожаной скрипучей курткой учащённо забилось, да и в последних моих словах уже не было того уверенного в своей праведности напора.

— Я люблю тебя. Зачем мне врать? Разве за всё наше знакомство тебе хоть раз угрожала реальная опасность? Или я тебя держал взаперти на транквилизаторах, как в лаборатории? Или, может быть, у тебя хоть раз за этот месяц заболело сердце?..

Не выдержав, я остановилась на обочине возле какого–то магазина. Вести мотоцикл в потоке машин, когда сердце выбивает бешеный ритм сложно, а когда в мыслях сумбур — ещё и опасно. В чём я убедилась минуту назад, едва успев вырулить из–под дна огромной машины.

— Кьялли, ты в порядке? Кьялли! — раздался взволнованный голос Мага.

— Я думаю.

— Подожди меня, я за тобой скоро приеду.

— И снова лишишь меня выбора? Ну уж нет!

— Малышка, мы всего лишь поговорим. Сходим в кафе, закажем твоих любимых блинчиков с клубничным джемом. И поговорим. Расскажешь, что тебя не устраивает в наших отношениях, я готов выслушать. У тебя будет выбор, обещаю.

Мимо ходили люди, жили своей жизнью. И им не было до меня никакого дела. Оно и понятно: чем я выделяюсь среди всей этой городской суеты? Мальчик идёт с мамой и играет голографическим звездолётом, его мама увлечённо болтает сама с собой (хотя я уже догадывалась, что не обошлось без очередного человеческого устройства связи). А я сижу, оседлав жёлтый блестящий байк, под вывеской «Еда без границ», и говорю с человеком через шлем.

Люди любят общаться, и терпеть не могут отпускать друг друга надолго. Словно связанные навсегда невидимыми нитями они составляют живой организм этого мира. Кто–то умер, пропал, исчез, и его окружение тут же бьёт тревогу. Для целого мира — пустяк, для связанного с ним человека — трагедия. Вот и я стала частью этого организма. По каким–то странным причинам мне всё меньше хотелось вернуться в родную долину, к отцу и брату, к пресветлому Эллару, наконец.

Я сняла шлем, закатала маску–подшлемник на манер шапочки, и отошла за угол, в проулок. Просто прогуляться. Мне нужно было быстро принять решение, не отвлекаясь на заманчивые разговоры Мага. Здесь продавали леденцы в киоске. Такие смешные конфетки, висящие бусами прямо в воздухе, словно по волшебству. Оказалось, что мне даже хватит денег из кармана куртки, чтобы побаловать себя. Я выбрала красную, со вкусом клубничного сиропа. Она таяла на языке, оставляя ощущение, будто я нахожусь дома, а на кухне кто–то варит джем, и словно бы всё по–старому…

Вот только даже если я вернусь, как прежде уже не будет. Я изменилась, мне было уже мало просто сбежать из дома. Зачем сбегать, если вокруг всё ненастоящее? Эльфы, легенды… Кругом одна ложь. Единственное, в чём я до конца не могла разобраться, так это в том, кто мне лжёт: Маг или Егор. А для того, чтобы узнать правду, я должна была поговорить с обоими.

Это было бы правильным решением — сначала разобраться во всём. А может, просто бросить всё и уехать в долину? Ворота города давно открыты… Повидать близких, пожить с семьёй. Ведь нет никакой гарантии, что вирус не убьёт меня в ближайшие несколько месяцев, пусть я и чувствовала себя действительно неплохо.

Леденец таял во рту, погода портилась. Люди ходили мимо, не обращая на меня никакого внимания, и это было здорово. Ровно до того момента, как я встретила взглядом… ищейку! Он шёл на меня, и был уже довольно близко. Как я могла не заметить его, не почувствовать сразу? Но чем ближе он становился, тем отчётливее я понимала, что ничего не происходит. Ни пульсации в голове, ни дурноты, ни паники.

Ищейка смотрел сквозь меня.

Миг, и он просто прошёл мимо.

Мимо!!!

Кто–то подцепил меня за локоть и едва не получил за это под рёбра.

— Рыжий! — воскликнула я, повисая на шее любимого.

— Ляль, прости, но времени нет, — оторвал мои руки с шеи, воровато оглядываясь и потащил в глубь мелких проулков. — Давай, мелкая, быстро исповедуйся, что сейчас на тебе из того, что дарил этот негодяй.

— Я… А зачем?..

Он цепко оглядывал мою одежду, затем залез за ворот и потянул цепочку с кулоном.

— Так и знал! — выругался, сдёргивая кулон с шеи и отшвыривая его на ходу подальше. — Что ещё? Ляль, не молчи!

— Ну, шлем… И колечко… И одежда…

Егор без разговоров снял свою куртку в тёмном проулке и протянул мне. Я не стала спорить. Он лучше знает Мага и все эти штучки из человеческого мира, так что на мне остались лишь мои брюки, бельё, обувь и куртка рыжего. Блузку он забраковал, не без ругани расковыряв ножом в шве сбоку едва заметный проводок с микрочипом. Остальная одежда нареканий не вызвала.

Мы шли очень быстро, почти бежали! Налево, направо, прямо перебежками. Через несколько минут беготни он затащил меня в огромную машину с людьми, и мы поехали дальше, уже имея возможность перевести дух.

Я обнимала его. Боги! Я наконец–то обнимала рыжего! Мне было всё равно, что скажут или подумают люди. Какая разница, если в груди пылает нежность, а рыжий прижимает к себе, и шепчет на ушко ласковые слова? И какая я умница, и какая сообразительная, и как он соскучился, и как ему было плохо без меня…

Кажется, это и есть счастье. Когда мир перестаёт делиться на плохое и хорошее, когда в настоящем больше не имеет значения вчера и завтра.

Есть сейчас. Миг, в котором хочется застыть навечно, улыбаться миру, делиться своей теплотой и обожанием.

Это же ощущал и Егор. Я чувствовала, видела, слышала, как ему хорошо со мной сейчас. Радовалась, приметив, как его обволакивающий взгляд излучает безумную радость, как в уголках его тонких губ пляшет смятение, борющееся с откровенным, на грани безумия счастьем. Таяла, подставляя своё улыбчивое лицо под мягкие, чувственные поцелуи. Потому что это был только наш момент, личный.

Один на двоих.

Потёршись носом о немного щетинистую щёку рыжего, я с замиранием сердца ожидала ласки в ответ. Мне было не важно, как он целуется, просто очень хотелось наконец расставить все приоритеты. Завладеть, убедиться, что он мой, и никто его у меня не посмеет отнять. Но вместо этого он отстранился, поправляя чуть съехавшую шапку, и, серьёзно глядя в глаза произнёс: