Дело Эрбэ и К° - Протусевич М. - Страница 3

Андрей понял, что разговор в кофейне был передан греку.

— Ну, ладно. Нам нужны греки для вывоза камешков из Батума. Пропуска достану.

— Камешками торговать всякий рад будет. Клячко их трогать не будет — все хорошо будет и им и вам. Людей достану честных. Положиться на них можно. Завтра приеду, все скажу. А вы завтра утром к фотографу сниматься идите для документов. Больше ничего не нужно?

— Пока ничего.

— До свидания. — Грек исчез.

Андрей сосредоточенно попыхивал трубкой. Ему многое не нравилось. Не нравилась горячность Сергея, неосмотрительность и рискованность партизанского Вани, наконец, следующая история с фотографическими карточками: Киракопуло доставил снимки его и Сережи, но по одной карточке не хватало. Случайность или провокационный маневр?! Да, наконец, не нравился ему сам Киракопуло и некоторые пассажиры.

Слишком уже много инициативы и самостоятельности у этого грека, а заинтересованность?.. Вот этот пункт поглощал массу трубочного дыма — заинтересованность нужно искать. Где?..

В комнату вошли Сергей, Патманиди и Селиди. Патманиди — высокий бородатый и Селиди — толстенький, маленький с экспаньолочкой и ласковыми глазами — казались нашим друзьям наиболее симпатичными из всей компании. Патманиди, умный грек, сразу заметил недоверие «большевиков» к Киракопуло.

— Товарищ Андреа! Киракопуло больше видать не будем. Дело важное, а человек он маленький. Сами ехать будем. А теперь нужно в порт идти — с капитаном говорить.

Капитан «Софии», двухмачтовой парусно-моторной шхуны, коренастый старик, внимательно слушал.

— С нами поедут два большевика — хорошие люди. Они достанут разрешение на эвакуацию греческих беженцев. Обыскивать здесь не будут. Можно будет кое-что повезти с собой.

— А фрахт?

— Фрахт наш, конечно. И обратный пропуск будет.

Старик Христо не пожалел о своем приезде в Новороссийск и, когда на сходнях показалась фигура Андрея, обветренное лицо старого моряка заморщилось улыбкой.

— Судно хорошее, не беспокойтесь. С мотором шесть узлов верных, а под ветром так и все десять.

Через час начала собираться публика. Какие-то древние старухи возились на палубе с тюками, ватными одеялами и детьми. Несколько франтовато одетых молодых людей устраивались около машинного отделения. Патманиди и Селиди, отделившись кубриком от остальных пассажиров, отвели для себя и двух друзей место на носу. Несколько матросов, перекликаясь по-гречески, вирали якорь. Цепь с тяжелым грохотом и звяком падала кольцами на палубу. Шхуна задрожала и начала медленно отдаляться от пристани.

Андрей с Сергеем спустились в кубрик и, призвав Юрко, сына капитана — его помощника, вооружились линейкой и циркулем.

— Сейчас около шести, мы на линии Досбекского маяка, — говорил Андрей. — В восемь будет уже темнеть. За это время мы сделаем миль двенадцать. И за ночь нам надо пройти линию блокады. Как вы думаете, Христо, не лучше-ль всего нам взять Константинопольское направление. В нашем распоряжении десять часов — миль 50 мы за это время пройдем. Если встретим кого-нибудь на этой линии, скажем, что едем в Константинополь. А утром пройдем еще миль 30, там уже будет безопасно и повернем на Поти…

— Я так и думал идти, — ответил, немного задетый за самолюбие моряка, Христо. — Эту ночь ты будешь на руле, Юрко. Смотри, не сбейся.

Широкоплечий черномазый Юрко, парень лет 20, в ответ только весело рассмеялся.

На море был редкий для весны штиль. Ровно стучал мотор. Андрей лег головой к бугшприту, положив под подушку револьвер. Через несколько минут он крепко спал. Сергей нервно ворочался. Ему не спалось. Вскочил и, сев на борт, — жадно вдыхал острый морской воздух. Вздрагивала палуба. Тонкая полоска пены, плавно обтекала корпус, пропадала где-то во тьме за кормой… Пристально вглядывался в горизонт и чудилась светящаяся точка, дрожащая и робкая. Но только переводил взгляд, и она исчезала. Всходившую яркую Венеру он принял за огонь приближающегося судна и разбудил Андрея. Андрей посмотрел в указанное направление и тихо сказал: — «Ты бы заснул, Сергей, а то нервничаешь. Это — звезда».

Уже начинало светать, когда Сергей, поборов, наконец, свое волнение, заснул тяжелым сном.

Утром Андрей проверил по компасу направление, записал пройденное расстояние и заглянул в машинное отделение.

— Ну, Христо, все в порядке. Мы с Вами правильно рассчитали.

— Да, через два часа брать Потийское направление будем.

Подошел Юрко: — Андреа, на дельфинов поохотиться хотите.

Целыми стаями, обгоняя одна другую, морские свиньи кувыркались, подскакивая над водой и, шибко извиваясь, проносились у самого борта. За кормой широкой лентой тянулся молочный след… С помощью одного из матросов, Юрко прикрепил на якорной цепи под бугшпритом доску и Андрей, обвязав вокруг пояса канат, взял сандоль. Огибая нос, дельфины шли под водой и попасть в них было трудно. При всеобщем хохоте Андрей несколько раз мазал, поспешно изворачиваясь на качавшейся доске. Наконец, он изловчился, и вода окрасилась кровью, конец палки выделывал причудливые выкрутасы.

Матросы вытащили отчаянно бившегося дельфина на палубу и Юрко быстрым умелым ударом ножа прикончил его.

В охоте прошел весь день. Угол у кормы был завален добычей.

Вечером произошел небольшой инцидент.

Друзья сидели у Христо и совещались.

— Путь от грузинской границы на Севастополь проходит так, что мы его пересекаем на траверзе против Сочи, от которого милях в пятидесяти будем перед рассветом. Дым или огонь мы всегда заметим и тогда возьмем на Синоп или… — Андрей вдруг оторвался от карты и оглянулся. Изогнувшись, возле койки крался Сергей к поднимавшейся на палубе лестнице. Став на первую ступеньку, он стремительно прыгнул. Послышалось сдавленное «ох», тяжелое падение тела и голос Сергея:

«Простите, я не заметил».

— Прохвост, — сказал Сергей. — спускаясь вниз — этот франтик подслушивал. Я еще раньше заметил, что он любознательно настроен.

— А, это Киракопуло. Он вчера совсем пьяный был. Целый пень пили с Киракопуло, — заметил Юрко.

Андрей с Сергеем переглянулись.

Ночью Юрко был на руле. Было как-то не по себе. Все расчеты казались совершенно правильными, блокаду они проскочили, путь добровольческих судов пересечен… и все-таки… Он обернулся. То, что он увидал, заставило его судорожно схватиться за рулевое колесо. Мелкая дрожь прошла по телу. В расстояния полумили уверенно и ярко сверкали огни парохода. По характерному расположению огней на мачтах он понял — военное.

В несколько прыжков он очутился на носу — изо всех сил трясет Андрея.

Друзья бросаются в кубрик. Передают капитану сверток с деньгами и документами.

Откуда прется без дороги это военное судно?

— В сторону, как можно, скорей в сторону.

Но в тот момент, когда шхуна с крутым креном делает поворот, темноту рассекает острый луч. Скользит по палубе прожектор.

За исключением Христо и Андрея, все волнуются.

Орудийный выстрел глухо лопается над морем, шлепается где-то далеко за бортом. Перелет. Предупреждение.

— Сто-оп! Задний, — хрипло кричит Христо.

С полного хода винт заработал в обратную и шкуру со скрипом затрясло на месте.

С подошедшего военного судна спускали лодку. Андрей стал за кубриком, мрачно сжав губы.

— Сергей сойдет за грека, черный, юркий. А он… Трюм, кубрик, машинное… Взгляд его падает на веревку Сандоли. За борт!

— Я к дельфинам. Держи конец, — и он, соскользнув под бугшприт, бесшумно спустился в воду.

Шхуна приняла на борт трех. Английский морской офицер и русский переводчик потребовали капитана, а матрос с двумя фонарями влез на кубрик.

— Что за судно?

Не давая Христо ответить, Сергей вышел вперед и по-английски обратился к морскому офицеру:

— Здравствуйте, сэр. Здесь нет ни одного русского.