Судьба Я против... (СИ) - "Аграфена" - Страница 25

"О несравненная моя Зирина, позволь облобызать твои цикламеновые уста, Сладость их я пил бы с рассвета и до заката, свет моих очей." Облобызать? Однако… Положила назад трактат об облобызании, открыла другую книгу, с многообещающим названием. "Мир любви" и начала читать: "Прижмись, моя индюшечка, своими телесами фарфоровыми к моей груди жаждущей, обхвати своей ручкой…" Ой! Нет! Не хочу даже знать, чего у него там еще жаждущего есть. Тяжело вздохнув, решила резко поменять предпочтения в литературных жанрах и вытащила книгу с мудреным названием "Стеклянные предметы, выполненные путём свободного выдувания". И вот тут я увлеклась. Притащила объемный фолиант к креслу и забравшись на него с ногами начала изучать интересную книженцию, в которой описывалась нелегкая работа стеклодувов. Потрясающие вещи, сделанные стеклодувами, были представлены в виде картинок. Чего там только не было графины, кувшины, игрушки, различные зверюшки. Я даже счет времени потеряла, настолько заинтересовала меня эта книга. Там же в кресле, поджав под себя ноги, я и уснула.

* * * *

Уже было довольно поздно, когда Кордэвидион наконец решил, что хватит уже на сегодня.

Почти весь вечер он потратил на то, что вместе с Леонардом проверял отчетные книги Грейтиса, который еще и явился раньше, чем Леонард, пытаясь вымолить прощение у короля, дабы не потерять теплое местечко, но Дин решение не поменял и Леонард принял должность старосты. Отправив Грейтиса и Леонарда домой, Мужчина направился в свою спальню, надеясь, что его жена еще не спит. То что он совершил огромный промах, Дин понял сразу же, только вот вернуть уже сказанное было невозможно. Он просто хотел немного поспорить с Натальей, ему нравилось, как горячо она всегда отстаивает свою точку зрения, но в этот раз он промахнулся. По тому, как она мгновенно побледнела и задохнулась, Дин понял, что она и на самом деле почувствовала себя виноватой в случившемся. Даже когда войдя в обеденный зал, она ослепительно улыбалась своим подданным, Дин не сомневался, что она их просто не видит, в глазах у нее плескались боль и разочарование. И король был просто уверен, что на завтрашний день у нее свои планы. Только исполнения этих планов Кордэвидион не допустит ни в коем случае. А сейчас ее следует успокоить. Только успокаивать было некого. Жены в спальне не наблюдалось. Когда все-таки с помощью Терри и Федерики она нашлась, то была уже глубоко спящей.

Немного поразмышляв, будить или не будить, Дин решил — не будить. Тем более Федерика доложила, что Наташа все-таки поужинала, хоть и без его участия. Поэтому, наложив легкое заклятие сна, чтобы не проснулась, Дин отнес свою жену в спальню и уложил в постель. Когда следом ворвалась Натальина горничная, Дин решительно сказал:

— Терри, до утра ты свободна.

— Но госпожу раздеть… — попыталась противоречить служанка.

— Терри, а ты случайно не забыла, что эта госпожа, моя жена? — полюбопытствовал король. — Свободна.

Когда дверь за чересчур рьяной горничной закрылась, Дин снял с Натальи платье, надел лежавшую на постели, необъятную сорочку и уложив жену головой на подушку, прилег рядом с ней и прижал ее к себе. Зря она думает, что может справится с Кордэвидионом Тарлийским, ой зря.

Проснулась я с четким убеждением, что спала не одна. Откуда такая уверенность появилась, даже не знаю. Не открывая глаз, проверила кровать с обеих сторон руками, на наличие не прошенных объектов. Ничего не обнаружив, открыла глаза, только теперь вспомнив, что уснула-то я в библиотеке, а сейчас нахожусь в королевской постельке. Вот это служанка у меня! Опять меня уложила и раздела. Вероятно, доставила меня в спальню, тоже она. Да, мне должны обзавидоваться все вокруг. Такая горничная, мечта любой дамы. Только сначала нужно чуть — чуть к ней привыкнуть, все таки личность она, не ординарная. Посмеиваясь, потянулась и перевернувшись на бок застыла, подушка рядом со мной еще хранила четкий отпечаток головы, лежавшего на ней человека. И кто же почивал рядом со мной? Не могла же Терри со мной примоститься? Ответ напрашивался сам собой. Его величество король Тарлии, Кордэвидион Тарлийский, собственной единственной и неповторимой персоной, похоже перепутал свою спальню с моей. Едрит-мадрит! Как я могла спать в одной постели с мужчиной и даже не проснуться? Это наталкивает на очень неприятные выводы. Не мог ли Дин запустить в меня, чем-то, типа снотворного? Судя по бомбочке, замедленного действия, которая появилась у него прямо на ладони и закрывающимся дверям, только по движению его руки, он много чего может. Испугало ли это меня? А вот нет, ничуть не испугало. Даже сама себе удивляюсь. Не испугало, но рассердило. Все-таки придется ему на прощание дамскую истерику устроить. Сползла с кровати и вызвав Терри, поплелась в маленькую комнатку, для утренних процедур, которая была размером с большую комнату, в двухкомнатном летнем домике бабы Маняшки. Когда я, блистая вымытостью, уже более твердым шагом, вошла с спальню, там меня уже ждала Терри в зеленом (!) платье.

— Терри, кого ограбила? — поинтересовалась я, указав рукой на платье.

— Никого, — засмеялась кокетка, поглаживая рукав платья, — Его величество распорядился купить мне еще одно.

Однако. Я даже не предполагала, что его могут заинтересовать подобные мелочи.

— Вот как, — только и сказала я, — Послушай, Терри, принеси мне мою одежду, в которой я была здесь в первый день моего прибытия.

— А зачем? — удивилась служанка, — В платье Вам намного красивее.

— Мы сегодня уезжаем к Оливии, а в долгой дороге такая одежда, как у меня, намного удобнее. И еще, Терри, я хотела поблагодарить тебя, за то, что ты мне столько помогала и извиниться, что сразу так тебя испугалась. Я же не знала, что ты такое золотце, — усмехнулась я, наблюдая как приосанилось костлявое золотце. — Если я не вернусь от Оливии, мне хочется, чтобы ты это знала. — Челюсть служанки приоткрылась и только она хотела что-то сказать, как я повторила. — Принеси одежду, пожалуйста.

Через пару минут одежда была принесена, так как где она находится, мы нашли еще вчера. Терри положила мои вещи на кровать, а я сняла широченную сорочку, оставшись только в нижнем белье, и только собиралась надеть джинсы, как смежная дверь открылась, явив, нашему с Терри взгляду, величество в халате. Я, взвизгнув, спряталась за горничную и из-за ее широкой спины пискнула:

— Дин! Я не одета!

— Ну и что? Я тоже не одет. Терри, — обратился мужчина к служанке, — оставь нас, мне нужно поговорить с женой.

— Подожди, я хоть халат надену, — не сдавалась я, уцепившись обеими рукавами в новое, зеленое платье горничной.

— Да надевай уже, чего я там еще не видел? — сузив глаза, Дин окинул взглядом меня, метнувшуюся к стулу, на котором висел халат. Терри тем временем закрыла за собой дверь с другой стороны. А и правда, чего он видел, а чего не видел? Запахнув не себе халат, я подозрительно уставилась на Дина:

— Это ты меня переодевал???

— И незачем так орать, ты моя жена, что тут необычного?

— Ты спал со мной! — обвинила я его.

— Не с тобой, а возле тебя, а это большая разница. — поправил Дин. Осмотрев приготовленную для путешествия одежду, продолжил:

— Я зашел тебя предупредить, пока еще мы одни. Даже не пытайся сотворить какую-нибудь глупость. Если ты только попробуешь меня оставить, я сразу же приму меры. И, поверь мне, меры эти тебе не понравятся.

— Это ты сейчас о чем?

— Это я сейчас о том, что нужно вернуть все на свои места. И первое, что ты собираешься вернуть на свое место, это ты сама? — Черт меня дернул, тогда сказать это Дину. Как бы он не передумал, брать меня с собой к Оливии.

— Нет, первое, что я надеюсь вернуть на место — это Талия.

— Не ври мне, дорогуша, именно поэтому ты и приготовила эту одежду? — Дин обвиняюще ткнул пальцем на джинсы, которые я кинула на стул, перед тем, как рванула прятаться за спину Терри. — Ты уже заранее уверена, что назад не вернешься, поэтому и приготовилась!