Герои по ту сторону: Миттельшпиль - Солнцева Алина Алексеевна - Страница 9

     – Я знал, что всё будет в порядке, – шепнул Аден.

     Вероника опустила руки и еле заметно кивнула.

     Её вызвали следующей.

     Маховик бесконечного кошмара выходил на новый виток. Прошло десять дней, и ужас происходящего отступил на второй план, но эти люди клещами вытаскивали из души спрятанные в далёких тайниках воспоминания. На десятом вопросе Вероника незаметно ухватилась за стол, чтобы не упасть. На двадцатом ощутила, что уже на грани. Аден обеспокоенно смотрел на неё, но пока ничего не предпринимал.

     – Почему вы захотели выйти из соревнований? – спросил помощник мэра.

     – Потому что мне уже надоело. Я считала, что незаслуженно попала на них, и потому не хотела участвовать с самого начала. Но первый закон и наставление героям гласят, что надо слушаться богов, и я послушалась.

     Директриса хотела что-то сказать – возможно, насчёт заслуженного попадания на соревнования – но мэр жестом остановил её.

     – Тогда почему остались? – спросил он.

     Вероника на мгновение оглянулась на Адена. Он еле заметно кивнул.

     – Как я уже говорила, Дарующий пламя в это время жил в моей тени. Я была очень благодарна ему за то, что он постоянно меня выручал, и хотела чем-нибудь отплатить, но не знала, чем. Я знала, что его что-то гложет, но не могла с этим помочь, и потому, когда Фалберт предложил всё, что угодно, в первую очередь я подумала об этом.

     – О чём?

     – О помощи Адену, – голос Вероники предательски дрогнул. Чувства, пережитые в тот день, были ещё свежи в памяти. – Я хотела, чтобы ему стало легче, чтобы он обрёл спокойствие. Он крайне редко позволял мне почувствовать то, что чувствует он, но когда это происходило… Это не описать словами. Это было ужасно, и, если позволите, я бы не хотела вспоминать об этом.

     – Хорошо, – кивнул мэр и откинулся на спинку стула. – Расскажите нам о последнем этапе соревнований.

     Час от часу не легче…

     Клещи снова и снова вгрызались в душу, выворачивали её наизнанку. Аден взял Веронику за руку. Знакомое тепло разлилось по венам, но легче от этого не стало – маленькая свеча не в состоянии согреть холодную пустую комнату.

      Вероника говорила и говорила, и каждое слово оживляло картинку перед глазами. Поездка на катере. Кроваво-красное солнце. Чёрные клыки пещеры. Армия духов там, где их должно было быть пара десятков. Хрустальный шар. Смерть Джереми и появление Деланея…

     – Он проводил Джереми до мира мёртвых, затем вернулся ко мне. Через осколок Видящего кристалла мы смотрели на Мир грёз и Санктум, где шла эвакуация. Потом… потом я осталась одна. Я знала, что Деланей не в себе, что он что-то задумал, и только это помогло мне удержаться в сознании. Я хотела помешать ему… любым способом.

     В горле запершило. Вероника откашлялась и замолчала. Да уж, помешала так помешала – ничего не скажешь.

     В зале воцарилась тишина. Наверное, в этот момент неудобно стало не ей одной.

     – Ника… – послышался тонкий голос. Вероника обернулась. Алина смотрела на неё, и её глаза были полны слёз. Бывшая подруга резко встала со стула, так, что тот с грохотом опрокинулся,  и крепко обняла Веронику. – Я не знала… прости… тебе столько всего пришлось пережить…

     – Я… – Вероника растерялась.

     Алина отстранилась.

     – Мы сможем поговорить? – с мольбой в голосе спросила она. – Не сейчас, после собрания, а чуть позже. Я тебя найду.

     – Да, конечно, – Вероника кивнула.

     Бывшая подруга еле заметно улыбнулась и обернулась к мэру.

     – Простите, что прервала.

     – Не страшно, – он  кивнул. – Продолжим, если не возражаете.

     – Да, – ответила Вероника.

     Хотя допрос продолжался, теперь ей стало капельку легче. Алина исподтишка подглядывала за ней, и уже от этого хотелось улыбаться. У неё снова есть подруга. Аден, конечно, отличный друг, но надо же ей иногда кому-то жаловаться на то, как он лезет в её жизнь?

     – Спасибо, – наконец сказала директриса. – Можешь сесть.

     Вероника опустилась на стул и оглянулась на Адена. Он показал большой палец. Она кивнула и с облегчением выдохнула. Всё. Вот теперь точно можно отдохнуть…

     – Я прошу подняться Порождающего тьму Деланея, бывшего бога тьмы, Столпа и повелителя мира мёртвых, – монотонно пробубнил помощник мэра.

     В зале вновь воцарилась звенящая тишина. Под взглядами присутствующих Деланей поднялся и замер.

     – Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы решили остаться в Санктуме, – заговорил мэр. Бывший бог тьмы поморщился, словно хотел сказать: «как будто у меня был выбор». – Мы предоставим вам отдельный дом и назначим опекунов.

     – Да, спасибо.

     – Я хотел бы поднять неудобные темы, если не возражаете.

     – Ещё более неудобные, чем те, что здесь уже поднимались? – с горечью в голосе спросил Деланей.

     Изумлённая Вероника взглянула на него. Отец подмигнул ей и вновь посмотрел на мэра.

     – Да, пожалуй, – пробормотал тот. – Ладно, начнём. Я хотел бы узнать, с какого момента… кхм… вы были одержимы Дьяволицей?

     – По вашему летоисчислению – примерно с первых десятков лет нашей эры.

     Вероника вздрогнула. Отец произнёс это спокойным, лишённым эмоций голосом, но что-то выдавало в нём истинные чувства. Она была уверена, что если бы Санни связала их, как когда-то с Аденом, она бы ощутила ту же пустоту, если не хуже. Одно дело – быть в тишине и темноте сто пятьдесят лет, другое – две тысячи под каблуком вселенского зла.

     – Но… как? – изумлённо спросил бог огня.

     – Вот так, дружище, – Деланей невесело усмехнулся. – Я спустился в мир людей, познакомился с девушкой. Она была очень милой, приветливой, заботливой. Я провёл с ней несколько месяцев. Однажды она ушла и не вернулась. Я ушёл на поиски и нашёл душу рядом с мёртвым телом. И, чтобы не потерять её, я сохранил её в своей тени. А она…

     Бывший бог тьмы замолчал. Вероника ощутила, как сердце заколотилось в груди. Она машинально коснулась шрама на щеке. Что-то похожее однажды случалось и с ней.

     – Постой, ты сказал… душа рядом с телом? – еле слышно спросила Благословляющая воду.

     – Джина – мастер… как бы это сказать… незнакомой нам магии, – Деланей опустил взгляд. Похоже, воспоминания давались ему нелегко. – Я не уверен, что смогу это правильно объяснить… У неё нет своего полноценного Дара. Вернее, есть, но она не может им пользоваться – только передать по наследству. Сама же она может манипулировать энергией мироздания, использовать элементы, которые неподвластны Дарам, соединять их и получать что-то новое. Обычные люди, наверное, назвали бы её алхимиком или ведьмой.

     Фалберт откашлялся.

     – Но как это вообще возможно?

     Деланей пожал плечами.

     – Не знаю, дружище, не знаю… Я мог только наблюдать за этим, объяснений мне никто не давал.

     – И как же ты себя чувствовал при этом? – прошептала Ведущая битву.

     – Лучше тебе не знать.

     Допрос продолжался несколько часов.

     Обедали и ужинали там же, в зале. День пролетел незаметно. Казалось, всё только началось – и вот помещение уже затопила мягкая тьма, которую разогнал Фалберт двумя щелчками пальцев. Совет продолжался до глубокой ночи и грозился затянуться до утра, если бы боги не решили, что пора остановиться.

     Руководители академии и глава города в спешке подводили итоги и раздавали последние указания. Вероника удобно устроилась на плече Адена, напрасно пытаясь вслушиваться. Слова долетали до неё сквозь сладкую дремоту. Иногда она открывала глаза и смотрела по сторонам, наблюдала за реакцией на слова руководителей академии и главы города.

     Санни и Лилиан предстояло помогать Элиоту. Последний выглядел недовольным – казалось, он сам был не рад своему предложению, сделанному в начале дня.

     Алина должна была отрабатывать при академии вместе с Ведущей битву. Последняя вызвалась сама – похоже, она решила, что тоже заслужила наказание, пусть и такое бестолковое. Вероника на мгновение захотела предложить что-то посерьёзней – в конце концов, доля вины за смерть Джереми лежала на плечах богини войны – но передумала. Слишком устала, да и желание иссякло так же быстро, как появилось. Одарённым не должна быть знакома жажда мести.