Герои по ту сторону: Миттельшпиль - Солнцева Алина Алексеевна - Страница 8

     Вероника сидела между Аденом и Алиной Николаевой. Бывшая подруга была сегодня непривычно тихой, словно боялась лишний раз обратить на себя внимание. Даже одежду подобрала незаметную – спортивный костюм серого цвета. Веронике отчаянно хотелось заговорить с ней – узнать, куда она пропала после выхода из соревнований, как пережила битву, вернулась ли в Санктум окончательно или снова уедет после собрания... Решиться на это было сложнее, чем думалось – воспоминания о злых словах, сказанных Алиной после того, как её уличили в связи с хранительницей, ещё царапались в душе. И ладно, если бы для них была серьёзная причина, так нет же. Просто зависть. И чему – тому, чего можно достичь самой, если приложить хоть капельку усилий.

     – Меня попросил об этом Александрос, помощник Элиота, – продолжала Санни. – Он говорил, что получил указания из Мира грёз и решил в первую очередь обратиться ко мне, как к лучшей ученице. Я должна была переписать историю изгнания Дарующего пламя и никому об этом не рассказывать. Это было нужно, чтобы проверить, насколько хорошо её знают студенты и преподаватели. Он говорил, что меня ждёт награда.

     – Но почему вы согласились? – помощник мэра откинулся на спинку стула. – Неужели у вас не возникло подозрений?

     Санни смущённо опустила взгляд в пол.

     – Возникло, – еле слышно ответила она. – Чутьё подсказывало, что что-то не так, но я намеренно не стала к нему прислушиваться. Я выигрывала при любом исходе. Если я последую воле богов, они меня наградят, и мама заметит меня. Если я поступаю неправильно, это рано или поздно вскроется и, возможно, дойдёт до богов. И снова может получиться так, что мама заметит меня.

     Вероника ощутила, как её сердце сжало чувство жалости. Насколько же Санни хотела встретиться с матерью, что не стала прислушиваться к голосу разума?

     – А что насчёт статуи Дарующего пламя? – спросила директриса. – Ты что-нибудь знаешь об этом?

     – Знаю, – кивнула Санни. – Это тоже моя работа. По приказу Александроса я выбирала обычных жителей и внушала им ненависть к богу огня. Как следствие…

     Вероника видела, как с каждым новым вопросом мрачнел мэр города, высокий лысый мужчина в деловом тёмно-синем костюме. Ей захотелось как-то помочь Санни, высказаться в её защиту, но она не смогла подобрать слов. Да и что может оправдать столь серьёзные проступки?

     – Получается, вы намеренно дискредитировали Дарующего пламя? – спросил помощник мэра.

     – Я…

     – Прошу прощения, – со своего места поднялся Элиот. – Я бы хотел высказаться как хранитель библиотеки и главный жрец.

     Мэр и директриса переглянулись. Помощник мэра кивнул.

     – Я прошу вас быть мягче по отношению к Хоуп, – продолжил Элиот. – Мы все знаем, что до недавних времён боги отказывались общаться с детьми, потому что боялись лишиться бессмертия. Прожить всю жизнь, не зная одного из родителей, тяжёло. Но ещё тяжелее, когда ты можешь видеть его изображение каждый день, иметь возможность обратиться к нему и не получать ответа. Я понимаю, почему она так поступила, и прошу вас о том же.

     – Мы понимаем, – отозвалась куратор академии, полноватая шатенка лет сорока. – Мы понимаем так же, почему именно ты за неё заступаешься. Но и ты пойми. Только Хоуп Харви пошла наперекор первому закону Санктума. Вероника Александрова и Максим Белов тоже дети богов, но они ни разу не были замечены в чём-то подобном.

     Взгляды собравшихся устремились к Веронике и сидевшему неподалёку Максиму, сыну бога света. Тот развалился на стуле, уставившись в телефон. Наверняка даже не заметил, что на него смотрят.

     – Их просто не просили об этом, – возразил Элиот. – Готов поспорить, если им предложить…

     – Тут даже спорить не надо, – меланхолично прокомментировал Максим, не отрывая взгляд от экрана. – Я бы на что угодно пошёл, чтобы папашка наконец меня услышал.

     Теперь все присутствующие обернулись к его отцу, Воздающему свет Фалберту. Тот поперхнулся от неожиданности и попытался скрыть это за фальшивым кашлем. Его соседка, Покровительствующая любви Лилиан, недовольно поморщилась.

     – Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать, что могут и чего не могут дети богов, – твёрдо сказал Элиот. – Мы должны решить судьбу Хоуп Харви. Я считаю, что это нужно доверить мне, как человеку, ответственному за сохранность библиотеки.

     – Ты судишь предвзято, – директриса нахмурилась. – Мы знаем твою историю, Элиот, и потому не можем позволить…

     – Извините, – главный жрец, казалось, сейчас взорвётся от сдерживаемого негодования. – По-моему, я ни разу не давал повод усомниться в моей…

     – Хватит, – послышался властный женский голос. – Я поручаюсь за Хоуп и прошу возложить всю ответственность на меня.

     В зале воцарилась неестественная тишина.

     Если бы Вероника не видела своими глазами, она бы ни за что не поверила. За Санни вступилась её мать, богиня любви. Точная копия дочери – или это дочь была её копией? – она поднялась на ноги, и теперь казалось, что бывшую первую ученицу клонировали. Различалась только одежда – на богине любви красовалось простое синее платье до колен – и пара мелочей, вроде пары цветных прядок в её волосах.

     – Лилиан? – послышался изумлённый голос Ведущей битву. – Ты?..

     – Что? – богиня любви обернулась к ней.

     – Не ожидала от тебя, – прошептала Сиири. – Ты…. Изменилась.

     – Возможно, – Лилиан пожала плечами и обернулась к руководителям академии и главе города. – Дамы и господа, я жду вашего ответа. Не заставляйте меня обращаться к первому закону Санктума.

     Аден присвистнул. Ведущая битву еле слышно охнула.

     – Неслабо, – шёпотом прокомментировал Фалберт.

     Вероника поёжилась. Первый закон Санктума отражал наставление героям: «истреблять тьму, оберегать свет, следовать воле богов». И богине любви ли говорить о нём? Она была хранительницей Алины и мошенничала вместе с ней, нарушив все мыслимые и немыслимые правила.

     – Я не уверена, что мы вправе обращаться к первому закону теперь, после всего, что было, – заговорила Благословляющая воду.

     – Не забывай, что при всех прочих обстоятельствах мы всё ещё остаёмся богами, – отрезала Лилиан. – И если закон существует, им имеют право пользоваться как люди, так и боги.

     Воцарилась ледяная, звенящая тишина, словно температура в зале резко упала до минус тридцати. Боги переглядывались, словно разговаривали без слов. Люди старались не смотреть друг на друга.

     Вероника закусила губу. Богиня любви подошла к опасной черте – той, что все они старались избегать.

     Элиот откашлялся. Взгляды присутствующих обратились к нему.

     – Позвольте мне сказать, друзья, – проникновенно заговорил главный жрец. – Что бы ни происходило и как бы мы ни старались избегать этой темы, в конечном итоге Лилиан права. Наставление героям и первый закон не просто так приняты, они отражают нашу суть. И если в нашей крови ещё есть послушание богам, мы должны слушаться. Тем более, когда бог берёт на себя ответственность перед человеком и готов принять на себя его наказание. Я считаю, это достойный поступок.

     Мэр несколько мгновений рассматривал Элиота. Решительно кивнул.

     – Да, ты прав. Хорошо, – он оглянулся по сторонам. – Если бы мы назначили наказание для неё, что бы это было?

     – Исправительные работы, – предложил помощник мэра.

     – В библиотеке, – добавила директриса.

     Элиот слегка наклонился вперёд.

     – Мне бы не помешала помощь с поиском информации о Шаан’Далоре. Если у меня есть право голоса, я поддерживаю идею насчёт работ в библиотеке.

     – Хорошо, – мэр кивнул. – Элиот, останься после собрания, обсудим, как это всё будет происходить. Теперь перейдём к вопросу насчёт соревнований…

     Вероника с облегчением выдохнула и закрыла лицо руками. Нещадно хотелось спать, и теперь это можно было себе позволить. С Санни всё хорошо. Под присмотром Элиота эти работы покажутся ей ерундой.