Казачество в Великой Смуте От Гришки Отрепьева до Михаила Романова - Широкорад Александр Борисович - Страница 16

Современники писали о Федоре, что он хотя «был молод, но смыслом и разумом превосходил многих стариков седовласых, потому что был научен премудрости и всякому философскому естественнословию». Однако царю Федору Борисовичу явно не хватало решительности. Корону и жизнь можно было спасти, окажись на его месте восемнадцатилетний Александр Невский или Петр I.

Одним из первых шагов нового царя был вызов из армии больших бояр Мстиславского и братьев Шуйских.

Новым главнокомандующим в войско царь назначил князя Михаила Петровича Катырева-Ростовского, а его помощником — боярина Петра Федоровича Басманова. Он и стал главной надеждой царя Федора. Назначение Басманова в большой полк вызвало негодование родовой знати. Второй воевода полка правой руки князь М.Ф. Кашин-Оболенский отказался подчиняться приказу царя Федора, он «бил челом на Петра Басманова в отечестве и на съезд не ездил и списков не взял».

16 апреля 1605 г. под Кромами войско дружно присягнуло царю Федору Борисовичу.

Самозванец, находившийся в Путивле, узнал о смерти Бориса и о прибытии Басманова к войскам в последних числах апреля. Он немедленно отправил к Кромам отряд польского шляхтича Яна Запорского, насчитывавший 200 польских рейтар и 800 донских казаков. Замечу, что в большинстве случаев в войсках первого и второго самозванцев донскими и запорожскими казаками командовали польские офицеры. Соответственно, в русских и польских источниках обычно говорилось об отряде такого-то без указания национального состава отряда. Да и для русских людей в большинстве случаев поляки, малороссийские и запорожские казаки были «литовскими людьми».

На пути к Кромам Запорский получил подтверждение о смерти царя Бориса и 30 апреля известил об этом гетмана А. Дворжицкого. С первых чисел мая Запорский выжидал у Кром удобного случая, чтобы прорваться в крепость на помощь осажденным. Чтобы облегчить эту задачу, Запорский придумал хитрость. Он заслал в Кромы трех своих казаков, рассчитывая, что русские обязательно схватят их при попытке пробраться через их порядки. При казаках имелись письма, в которых говорилось, что Запорский ведет на выручку Кромам 20 тысяч копейщиков и 20 тысяч казаков при 300 орудиях.

А пока Ян Запорский вступил в бой с отрядом татар, несшим сторожевую службу на подступах к Кромам. Поляки и казаки разогнали отряд, захватив при этом 150 пленных.

Ян Запорский был абсолютно уверен, что именно его хитрость с письмами и победа над татарским отрядом вынудили русское войско сдаться и присягнуть Лжедмитрию.

На самом деле решающую роль сыграли братья Ляпуновы. Ляпуновы и далее останутся среди главных действующих лиц Смутного времени, а с другой стороны, они типичные представители дворянства, обиженные московскими властями и рвавшиеся, подобно казачьим атаманам, к власти и деньгам. Поэтому я сделаю небольшое отступление и расскажу о братьях Ляпуновых.

До начала Смуты рязанские дворяне Ляпуновы были бедны, и это дало повод многим историкам зачислить их в худородный дворянский род.

На самом же деле Ляпуновы — природные Рюриковичи. Их род происходит от великого князя Ярослава Всеволодовича. Любопытно, что три его старших сына стали общерусскими святыми — Федор Новгородский, Александр Невский и Михаил Хоробрит[45]. Младший же сын Ярослава Константин ничем не отличился и в святые не попал, а с 1238 г. по 1255 г. правил Галицко-Дмитровским княжеством.

Последний галицкий князь Дмитрий (то ли Иванович, то ли Борисович) стал в 1363 г. жертвой происков жадных московских бояр. Московскому князю Дмитрию Ивановичу в ту пору было 13 годков от роду, и за него правили бояре.

Тогда несчастный Дмитрий Галицкий бежал в Господин Великий Новгород. Там никогда не выдавали беглецов ни Москве, ни Орде. Данных о жизни Дмитрия в Новгороде не сохранилось. Если бы у него была достаточно сильная дружина, он смог бы стать служилым новгородским князем. Но таковой у Дмитрия не было, и он поступил на службу к новгородскому архиепископу и стал командовать его дружиной — «владычным полком».

Сын Дмитрия Галицкого Василий и внук Борис служили архиерейскими боярами или, как их тогда называли, «софийскими дворянами».

Три сына Бориса Васильевича — Дмитрий Борисович Береза, Семен Борисович Осина и Иван Борисович Ива — сделались родоначальниками дворянских фамилий Ивиных, Осининых и Березиных.

Внук Семена Осины Иван, служивший при архимандрите Пимене, получил прозвище Ляпун и стал родоначальником этой известной фамилии.

Сын Ляпуна Семен покинул Новгород и отправился в Рязань. Детали этого переезда нам неизвестны. Но нетрудно догадаться, что отъезд Семена Ивановича был связан с разгромом Великого Новгорода Иваном III.

Семен Иванович бежал, спасая свою жизнь и свободу. Выбор у него был небольшой — Литва или Рязань, поскольку на остальной Руси уже хозяйничала московская администрация.

Служба удельным рязанским князьям практически ничего не дала Ляпуновым. Они не получили вотчин и не стали рязанскими боярами. Видимо, это связано с консерватизмом древних рязанских боярских родов, не желавших пускать чужаков в свою среду.

Мы не встретим фамилии Ляпуновых в списках пострадавших от опричного террора Ивана Грозного. Зато во второй половине XVI в. мы видим возрастание агрессивной активности этого рода. У Петра Ильича Ляпунова было пять сыновей: Александр, Григорий, Прокопий, Захарий и Семен. Александр активно способствовал всесильному в последние годы царствования Ивана Грозного дьяку Андрею Шерефединову в «насильном завладении» им вотчиной рода Шиловских — селом Шилово. Замечу, что действовали они тогда в союзе с боярами Шуйскими.

После смерти Грозного рязанские дворяне Ляпуновы и Кикины выступили в роли заводчиков в бунте в Москве 2 апреля 1584 г., направленного против боярина Богдана Бельского. И опять Ляпуновы выступали союзниками Шуйских.

Любопытно, что в 1595 г. Захар Ляпунов, назначенный быть становым головой вместе с дворянином Кикиным, заместничал, отказался и уехал со службы. Собственно, он был прав. По понятиям того времени, он, Рюрикович, — не в пример какому-то Кикину. Рязанскому воеводе было велено взять Ляпунова из его поместья, заковать и привезти в Переяславль-Рязанский, бить батогами перед всеми людьми, посадить в тюрьму и потом отправить на службу с приставом.

В связи с казацкими разбоями на Дону и Волге в 1600–1602 гг. царь Борис категорически запретил продавать казакам оружие. Тем не менее, оно продолжало поступать и на Дон, и на Волгу. Царь «велел спросить детей боярских рязанцев: кто на Дон к атаманам и казакам посылал вино, зелье, серу, селитру и свинец, пищали, панцири и шлемы и всякие запасы, заповедные товары? Отвечали: был слух, что Захар Ляпунов вино на Дон казакам посылал, панцирь и шапку железную продавал. Захара за это высекли кнутом»[46].

Побитый в очередной раз Захар затаил обиду на царя Бориса и по наущению бояр в 1604 г. ездил в Краков к королю Сигизмунду с просьбой помочь самозванцу, то есть беглому монаху Григорию.

В русской летописи братья Ляпуновы упомянуты как «воры рязанские»: «О ворех резанских. Того же году июня в 9 день под Кромами рязанцы заворовали, Прокофей Ляпунов с товарыщи, и преступя крестное целованье, и забыв дом пречистые Богородицы, и отложась от Московского государства, и бояр и воевод князя Михаил Петровича Катырева с товарищи перевязали, и вору Ростриге Гришке Отрепьеву добили челом, и крест ему, вору, целовали»[47].

Разрядные книги подтверждают, что мятеж возглавили рязанцы, которых поддержали служилые люди других южных уездов: «И украинных городов[48] дворяне и дети боярские резанцы, туленя, коширеня, олексинцы и всех украинных городов, удумав и сослався с крамчаны, вору Ростриге крест втайне целовали и бояр и воевод на съезде перимали»[49].