Тайные наслаждения - Хейер Джорджетт - Страница 45

– Наоборот, вы не должны платить за подобные вещи из собственного кармана.

– Не должна и не буду. За что, кстати, мне следует платить?

– Не сомневайтесь, подобных трат возникнет великое множество. – И он добавил с легкой улыбкой: – Например, в любой момент на пороге у вас может появиться бродячий торговец, и вы купите у него щетку, отрез ситца или что-нибудь еще в этом роде!

– Что ж, если мне захочется купить нечто подобное, то это мое и только мое дело. Я бы предпочла, чтобы вы не передавали мне никаких денег.

– Вы чересчур щепетильны, мадам, но, раз уж позволяете себе такую привередливость, то я передам некоторую сумму мисс Бекклз.

Девушка едва удержалась, чтобы в гневе не топнуть ногой.

– Прекратите обращаться со мной как с несмышленой выпускницей пансиона, милорд! – заявила она. Прочитав в его глазах ответ, поспешно добавила: – И не говорите, что я веду себя соответственно, потому что это не так!

– Разумеется, нет. Я знаю, что вы – благоразумная женщина, которая, правда, привыкла все делать по-своему.

Она, едва не поперхнувшись от возмущения, ответила:

– И это говорите мне вы, милорд!

– Совершенно верно: мы ведь с вами согласились в том, что натура у меня властная и тираническая, не так ли? Но при этом вы должны признать, что мой подход представляется куда более разумным, нежели ваш.

– До тех пор, пока я вольна распоряжаться собой, этого не будет! – провозгласила она. – Право же, не понимаю, как вы смеете утверждать подобное! Я не нахожу слов от возмущения! Когда думаю о том, в какое положение вы меня поставили, а затем вынуждена выслушивать, как вы разглагольствуете с таким видом, словно не сделали ничего необычного, а наоборот, действовали наилучшим возможным образом…

– Что ж, мадам, учитывая, что ситуация сложилась крайне щекотливая, согласитесь, так оно и было, – заявил его светлость.

Миссис Шевиот опустилась на стул и прикрыла глаза рукой.

Карлайон с некоторым изумлением наблюдал за ней.

– Все еще жалеете о миссис Мейклсфилд, мадам? – спросил он.

– О нет, что вы! Как можно, сэр! – парировала она. – Как скучно мне было бы в ее доме! Смею предположить, что к ней никогда не вламывались французские шпионы, не говоря уже о наложении ареста на ее имущество!

– Я уверен, что она – исключительно респектабельная особа и ее семейство ей под стать. Ничуть не удивлюсь, если ее супруг никогда не совершал ничего даже близко достойного порицания и, например, не находил бочонка бренди у своей задней двери. – Карлайон вдруг оборвал себя на полуслове. – Вот, кстати, – продолжал он. – Сейчас наступает время года, когда мы вполне можем обнаружить один из таких бочонков. Я уверен, Евстасий покупал свое бренди у контрабандистов. Если вы неожиданно наткнетесь на подобный бочонок в каком-нибудь неподходящем месте, например в сарае, то просто сообщите мне об этом, мадам! Не нужно поднимать возмущенного крика!

– Только этого мне не хватало! – сказала Элинор. – Ко всему прочему, теперь я вынуждена иметь дело еще и с шайкой контрабандистов! Пожалуй, вам все-таки лучше оставить мне некоторую сумму денег, поскольку они наверняка пожелают, чтобы им заплатили за беспокойство! И хотя в последние пару дней жизнь в Хайнунз была нестерпимо скучной, мне не хотелось бы оказаться в натянутых отношениях с отчаянными типами, которые не остановятся даже перед убийством!

– О, я не думаю, что они убьют вас! – жизнерадостно возразил его светлость. – Но я пущу слух в определенных кругах, что любые поставки, предназначавшиеся для моего кузена, следует направлять в Холл.

– А я нисколько не сомневаюсь, – заявила миссис Шевиот, – что вы еще и мировой судья!

– Да, разумеется.

– Как вам не стыдно признаваться в этом! – добродетельно упрекнула Элинор его светлость.

– Моя дорогая мадам, нет ничего предосудительного в том, чтобы исполнять обязанности мирового судьи! – нисколько не сомневаясь, парировал он.

Миссис Шевиот тщетно попыталась подобрать нужные слова, но не смогла и лишь уставилась на лорда в немом возмущении.

Следующий день, канун похорон, оказался таким же хлопотным и скудным на события. Горы мусора стали еще выше: мисс Бекклз осчастливили тем, что позволили считать кладовую и гардероб для белья своей единоличной вотчиной; Элинор начала думать, что со временем особняк можно сделать вполне пригодным для жилья. Никки же скоротал утро, отправившись вместе с Баунсером на прогулку к соседней ферме, где они устроили охоту на крыс. Она могла оказаться куда более успешной, если бы пес одним поспешным прыжком не доказал, что его первейшая обязанность – избавить мир от блохастого терьера, вознамерившегося было помочь ему истребить грызунов в огромном амбаре.

Уже ближе к обеду, возвращаясь домой после столь приятного времяпрепровождения, Никки направился к особняку напрямик через лес и увидел, что перед входом как раз останавливается элегантная карета, запряженная четверкой лошадей. От неожиданности он застыл на месте, с удивлением глядя, как из нее на землю спрыгивает лакей, держа в руке дорожный несессер; затем слуга аккуратно поставил этот чемоданчик на крыльцо, прежде чем вернуться обратно и помочь сойти своему хозяину.

На подъездную дорожку изящно и неторопливо ступил стройный франтоватый джентльмен, застыл в неподражаемой позе и с величайшим терпением ожидал, пока камердинер не расправит многочисленные воротники его длинного пальто и не проведет носовым платком по начищенным до блеска ботфортам. Серая шляпа с высокой тульей и лихо загнутыми длинными полями ухарски венчала шевелюру этого господина, сверкающую каштановыми локонами. Одну его ладонь обтягивала серая перчатка, вторую он держал в той же руке вместе с тросточкой из черного дерева. Из-под полей шляпы на окружающий мир с невыразимой скукой утомленно взирала пара голубых глаз. Светившееся в них выражение житейского цинизма странным образом противоречило круглому личику со вздернутым носом и типично женскими ртом и подбородком.

– Черт возьми! – только и смог пробормотать Никки, узнав прибывшего господина.

Баунсер, который застыл рядом с хозяином, подняв хвост и насторожив уши, решил, что не нуждается в дополнительной команде, кроме этих произнесенных вполголоса слов, и рванул с места в карьер словно молния, намереваясь исполнить свой долг, совершенно ясный ему. Отчаянно залаяв, пес устремился в атаку на незваного гостя.

А утонченный джентльмен развернулся на каблуках при первых же звуках собачьего лая. Увидев мчащегося к нему по некошеной лужайке Баунсера, молодой человек рукой без перчатки взялся за набалдашник из слоновой кости, ловко повернул его и выхватил тонкое длинное лезвие, со зловещим шипением покинувшее трость из черного дерева, служившую ему ножнами.

– Рядом, Баунсер! – взревел Никки во всю силу легких; страх за своего любимца придал его голосу такой силы, что бедный пес споткнулся в прыжке, поджал хвост, уши и растерянно припал к земле.

Никки широким шагом подошел к нему. Глаза юноши сверкали гневом, лицо раскраснелось, и он принялся сурово отчитывать Баунсера.

Визитер все еще держал шпагу выставленной перед собой, но потом поднял глаза на лицо Никки, и они широко открылись. Джентльмен учащенно дышал, однако на губах его играла улыбка, когда он учтиво произнес:

– Я… не люблю… собак!

– Клянусь богом, Шевиот, если ты хотя бы погрозишь моей собаке своим стилетом, я вобью его тебе в глотку! – выругался Никки, с яростью глядя на молодого человека.

Улыбка Френсиса Шевиота стала шире, выгнутые брови взлетели ко лбу; в следующий миг он вернул клинок в ножны.

– Что такое, Николас? Ты намерен избавить мир от Шевиотов? – иронично спросил джентльмен.

Румянец гнева на лице Никки стал жарче, а руки его непроизвольно сжались в кулаки. Френсис Шевиот негромко рассмеялся и похлопал его по плечу белой ладонью.

– Ну, ну, успокойся! – сказал он. – Я всего лишь пошутил, мой мальчик! И вообще, я уверен, ты не станешь загонять мне клинок в глотку.