Цветы цвета неба (СИ) - Гиппиус Рина - Страница 41

— Почему же иллюзию? — решила уточнить я.

— Он думает, что о некоторых его решениях мой муж не знает. Гислирв умен и горд. Хладнокровен и расчетлив. Этими качества он и обязан нахождению на данной должности. Советую не вступать с ним в конфликты.

Своевременный совет.

— Об остальных сама почитаешь. Будут вопросы — задашь завтра. А сейчас у тебя урок танцев. Иди.

Вот так и проходили у меня дни до коронации. До обеда Теклария рассказывала мне придворных, делилась своим мнением об обстановке, рассказывала о своих наблюдениях, в обед я ходила к императору. После — танцы. Пред сном читала информацию о политической обстановке в соседних странах. И многое другое.

Сына я видела в основном во время трапез. С ним также занимались учителя. В силу возраста нагружали его не сильно. Вечером я заходила к нему, чтобы почитать сказки перед сном. На третий день к нам присоединился Ингольв. Теперь каждый вечер, как только я заходила к Эйму, Инг уже ждал меня там же. Они делились со мной своими впечатлениями о прошедшем дне, а после я читала им сказки. В основном переведенные с древне — складоварийского. Мне они самой очень нравились. Добрые и поучительные. Вадомийские сказки я, конечно, детям не читала. Как только дети засыпали, я укрывала Эйма одеялом, а Инга относила в его комнату. Благо недалеко.

Не смотря на внешнее сходство, характеры у сыновей Риона разные. Инг более спокойный, он любит рисовать, что у него весьма неплохо получается, более усидчивый. Эйм же, наш маленький волчок, который не может сидеть на месте. Его брата мне было жаль — в столь юном возрасте остался без матери. Ревность Инга к Эйму быстро сошла на нет, к тому же они оба практически не видели отца.

Я не стремилась заменить Ингу мать. Да и невозможно это. Но подарить чуточку больше теплоты было в моих силах. И если поначалу он меня избегал, то постепенно привык немного. Чему немало поспособствовал и Эйм.

Я не спрашивала у Риона, как произошло покушение на императора, да и когда я прибыла во дворец, рана на груди, была уже вполне обработана. Целились в сердце, но лезвие прошло по касательной, раскроив кожу до ребер. Мое дело было в лечении, а не в выяснении обстоятельств, приведших к ранению. Но любопытство никуда не девалось. Да еще и императрица. Она приходила через день узнать о здоровье супруга. Но ни разу не осталась даже на пару минут посидеть у кровати мужа.

Император пришел в себя через две недели после ранения.

После очередной процедуры передачи энергии я собралась уже покинуть комнату, как услышала:

— Риндамия, задержитесь на минутку, — хриплым, слабым голосом произнес, пока еще действующий, император.

— Как вы себя чувствуете, выше величество? — спросила я, подойдя к кровати.

Он поморщился, но ответил:

— Живым. Мне за это вас благодарить?

— От части. Вам что‑нибудь требуется?

— Да, позовите Эйннариона, — он даже не пытался скрыть враждебность ко мне в своем тоне. Да и во взгляде тоже.

Я кивнула и собралась выйти, когда он меня снова позвал:

— Почему ты скрывалась, Риндамия Пирийская?

— Я не скрывалась, я строила новую жизнь.

Он кивнул, как будто подтверждал какие‑то свои мысли.

В приемной у Риона восседал за столом граф Конет. Мило улыбнувшись, я произнесла:

— Приветствую вас, граф. Будьте так любезны передать его высочеству, что император пришел в себя и зовет его к себе.

При виде меня лицо графа приняло холодно — сдержанное выражение и таким же холодным голосом, от которого у меня мурашки бежали по спине, ответил:

— Я все передам. Это все?

— Удачного дня, граф, — я кивнула и вышла. Почему‑то упорно не хотелось называть его как положено 'граф Конет'. А ему это явно не нравилось. Я помнила предупреждение Текларии о том, что конфликтовать с ним не стоит, но удержаться не могла.

Я отправилась к императрице. Интересно, а ее обрадует новость?

Теклария улыбнулась, на мои слова о том, что ее муж пришел в себя. Но улыбка была какая‑то вымученная. Я собралась уже покинуть ее кабинет, как она меня попросила:

— Дами, посиди со мной, пожалуйста, — это был первый раз, когда она назвала меня так. Было что‑то в ее голосе, заставившее меня безоговорочно согласиться остаться.

Она пересела на диван и похлопала рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

— Наверно, будет лучше, если я тебе все сама расскажу. О, я думаю ты и без меня найдешь источники информации о наших взаимоотношениях с императором. Но согласись, из моих уст история будет звучать достовернее?

Я кивнула.

— Я также, как и ты — дочь наместника. Мой отец был главой провинции Танд. Когда мне было двадцать пять, к нам приехал император Вемунд. Тогда еще молодой, неопытный мужчина, на которого свалилась власть. В Аударии были беспорядки, восстания, вызванные двумя годами неурожая и бестолковым правлением отца Вемунда. Мне не известно, что там между отцом и сыном произошло, но император бросил все тут и уехал в неизвестном направлении, оставив сына разбираться с проблемами. А мой отец был бывшим главой армии Аударии, сосланным в Танд за ссору с правителем. Но авторитет он не растерял. Потому первым делом Вемунд и обратился за помощью к нему. Тогда мы с ним и познакомились. Эйн вылитый Вемунд в молодости. Думаю, ты поймешь меня, что я почувствовала, когда увидела Вемунда впервые. Я была первой красавицей Танда. А он на меня не обратил никакого внимания. Мои глаза, светящиеся щенячьим восторгом при виде него, вызывали в нем только раздражение и глухую злость. Зачем ему еще одна поклонница, когда в его сердце есть место только для Амивери? Ты знаешь ту историю про нее и лорда Магнира? — я кивнула. А императрица продолжила: — А тогда она была еще жива и была официальной невестой Вемунда. Свадьба должна была состоятся, как только с беспорядками будет покончено. Король Лаксавирии поставил такое условие. Мятежи были утихомирены, а Амивери погибла.

Теклария поднялась, налила себе чаю и подошла к окну, задумчиво рассматривая что‑то в саду. Она обернулась, как будто только вспомнила, что я все еще в комнате. Присела на подоконник и продолжила:

— Новому императору требовался наследник. А откуда он появится, если Вемунд не желает женится? Ему никто не нужен, кроме его драгоценной Ами. Все остальные не годятся в матери его детей. Советники же упорно ему твердят: мятежи только подавлены и его власти пока ничего не угрожает. Но чтобы ее укрепить нужен наследник. Лучше, конечно же, несколько. А то мало ли что. Ему советуют обратить внимание на княжну из Камарина — племянницу короля, у того дочерей нет, да и принцесса Амистарина подходящего возраста. Но тут Вемунд почему‑то вспомнил обо мне. Знатная, красивая, воспитанная, обладаю недюжинным даром, хоть и заблокированным, как у большинства дворянок. Пожалуй, сойду на роль жены и матери наследников. А я только — только смогла его забыть. И вот он снова объявляется. Да еще и с предложением руки и сердца. Со всем царством в придачу. И я поверила в чудеса. Поверила в ожившую сказку. До первой брачной ночи. Прежде чем прийти ко мне в спальню, он напился как свинья. Но его ласки не были грубыми. Он был нежен. И называл меня Ами.

Я не могла сглотнуть ком в горле. О Рауд, что же пережила мать Риона. С виду несгибаемая, сильная женщина. Не перебивая, я молча ее слушала. Не думаю, что она с кем‑то делилась подобными воспоминаниями. Почему тогда она рассказывает это мне? Как говорила когда‑то Ви: 'Ринда, ты помимо целительства обладаешь еще одним потрясающим даром — ты умеешь слушать. Поэтому, даже несмотря на то, что ты практически не задаешь вопросов, тебе хочется все рассказать. Тебе надо работать на Тайную канцелярию! Ты бы колола шпионов на раз'.

— Это повторялось раз в неделю, — продолжала Теклария. — Тогда‑то я поняла, почему его выбор пал на меня. Будь на моем месте иностранная принцесса, разгорелся бы международный конфликт. А мне жаловаться было некому. Отец к тому времени уже как год покоился в могиле. Матушку беспокоить смысла не было. Друзей во дворце у меня не нашлось. Я осталась один на один со своими проблемами. Вемунд не обижал меня. Нет. Он просто не замечал меня. Я забеременела через четыре месяца после свадьбы. Беременность немного примирила меня с неприглядной действительность. Ведь у меня наконец‑то появится малыш, которого я окружу своей любовью и заботой. Мой самый родной человечек. А потом случился выкидыш. Через полгода еще один. Через год — еще. Никакие целители мне не могли помочь. А я скатывалась в бездну. Не знаю, что меня удерживало на краю, не давая переступить черту. Советники снова стали шептать, что Вемунду срочно нужен наследник. Не обязательно от меня. Пусть родить хоть служанка какая. А меня увезти в какое‑нибудь поместье в глуши, чтобы было проще выдать ребенка за моего. Но Вемунд не одобрил этот план. В ту ночь он пришел ко мне абсолютно трезвый. Хмельной туман не застилал его глаза и разум. Он видел кто перед ним. А потому был груб, не сдержан. Синяки на моей груди сходили две недели. А через девять месяцев родился Эйннарион. Все свое время я посвятила сыну. Отдавала ему всю свою любовь. За себя и за отца. Тот относился к сыну холодно и равнодушно. Ко мне Вемунд больше не приходил по ночам. Зато завел любовницу. И не одну. Официальные фаворитки сменялись раз в полгода. Неофициальные — а кто его знает сколько их было? Но меня это не волновало. Кроме сына мне никто был не нужен.