Цветы цвета неба (СИ) - Гиппиус Рина - Страница 34

Они пробыли у нас три дня. Стейнир не хотел нас стеснять, хотя я и говорила, что только рада им. Но отец тоже настоял, что гостям не стоит задерживаться, так как мне опять стало хуже. Мне снова прописали постельный режим. Я даже не смогла проводить гостей. Оказывается, даже положительные эмоции, правда в больших количествах, смогли вывести меня немного из душевного равновесия, что и сказалось на самочувствии. Я ощущала себя хрупкой куклой, которая от неосторожного движения может разбиться. Но сделать ничего не могла.

Полностью справиться с последствиями родов я смогла только через восемь месяцев. Наконец‑то я смогла брать сынулю на руки, купать его, вывозить в коляске в парк. Только теперь я смогла почувствовать себя по — настоящему счастливой. Эйм рос непоседливым малышом. Его невозможно было укутать в пеленки, так как он тут же из них выбирался. В гостиной мы отделили ему уголок на полу, где он мог самозабвенно предаваться ползанию. Ходить же сын начал к месяцам одиннадцати. Неуверенными шажками, ухватившись за мою руку мы ходили по все той же гостиной. Хоть и выделили ему в детскую соседнюю с моей спальней комнату, но большую часть времени проводили в самой большой комнате дома. Которая так же превратилась в детскую: повсюду были разбросаны игрушки. Стоило только навести порядок, как этот сорванец, воспользовавшись тем, что я отвлекалась, тут же разбрасывал игрушки по всей комнате. Видимо, понятие о порядке у него было свое.

Когда Эйму исполнился год, я смогла вернуться к своим обязанностям в больнице. Сына я оставляла дома с Гудой. Она вполне могла о нем позаботиться. Правда, надолго отлучаться я не могла — пару часов до обеда, пару — после. Стоило только покинуть малыша, как тут же хотелось вернуться домой.

У Торгеста тоже родился сын. Тимеа забеременела вскоре после моих родов. Видимо все‑таки вдохновились моим примером. Разумеется, их малыш был рыжим. Веснушек пока не видно. Зато глаза достались от мамочки — такие же пронзительно — зеленые.

Единственное, что меня беспокоило и выбивалось из всеобщей картины счастья — здоровье отца. Он не жаловался, ничего не рассказывал, но мы с Гестом замечали, что что‑то не так. Отец стал больше уставать. Не все заклинания ему удавались. Порой он путал простейшие рецепты снадобий. И в течение года все дела лечебницы пришлось переложить на мои плечи. Отец делал вид, что все в порядке и ничего не происходит. Я попыталась пару раз вызвать его на разговор, но он все отрицал, говорил, что это возрастное. На мои реплики, что в его возрасте обычно маги скачут козликом, он утверждал, что у него плохая наследственность.

— Ну‑ка, сынок, почему тетя Вильев опять на тебя жаловалась? Зачем ты закидал сына их соседа грязью? — начала допрос Эйма я.

Он неделю пробыл в гостях у моей подруги. Сын очень любил там бывать. Вильев же тоже всегда была нам рада. Отец за последние годы совсем сдал, а у нас случился аврал в лечебнице, поэтому я оправила сына к подруге, а сама стала разбираться с последствиями эпидемии февапронии. Как оказалось, мой пятилетний сын успел в Саганионе подраться с соседским мальчишкой.

— Он обзывался, — обиженно пробубнил Эйм.

— Разве это повод кидаться грязью?

— Да.

— Ну ладно. Расскажи тогда, как же он тебя обзывал?

— Ублюдком, — пробормотал сынишка. — Он сказал, что таких, как я, называют ублюдками.

Наказывать сына желание тут же пропало. Как только Эйм научился связно говорить, он тут же стал спрашивать, где его отец. Я говорила, что он далеко, у него дела государственной важности, и он обязательно скоро к нам приедет. Врала сыну, не находя сил пока рассказать правду. Да и мал он еще для правды. А рассказать все Риону… С каждым днем рождения Эйма я твердила себе, вот сейчас отправлюсь в Амаллион и все расскажу. Думаю, в аудиенции наследник мне не откажет. Но как всегда трусила. А сыну уже пять лет, и он с трудом верит в сказки про далекого и сильно занятого папу.

Но хуже всего то, что сыну действительно не хватает отца. Крепкой мужской руки. Дед его любит безумно и также безумно балует, а Торгест с ним видится не так часто. И теперь приходится пожинать плоды такого воспитания: это была не первая драка сына. Я пыталась подобрать правильные слова, как‑то воздействовать на него, уговаривать, что лучше проблему решить словами, а не кулаками, но сын упрямо действовал своими методами. Лорд Магнир только рукой махал, мол мальчишки все дерутся, это нормально. Подрастет и образумится. А пока ничего страшного не происходит. А мне приходилось замазывать ранки на руках и коленях, и ходить к соседям краснеть и извиняться за сына. Без повода сын в драку никогда не лез. Мой маленький мужчинка рос честным, добрым и справедливым, но при этом не лишенным гордости. Он не мог спокойно смотреть, как, например, соседские мальчишки разоряли птичьи гнезда, или привязывали консервные банки к хвостам бродячих кошек. Вот сын и говорил этим хулиганам, что они неправы. А те, зачастую обзывали Эйма ублюдком, так как тот рос без отца. Ну не самим же им это в голову пришло? Наверняка, постарались их родители. При том, что у нас в империи довольно‑таки лояльно относились к детям, рожденным вне брака. Но как видно, не все были терпимы. Самое интересное, что муж нашей соседки регулярно ходил налево. А та ни сном, ни духом о проделках мужа. Если еще раз их семейка обидит моего сына, то точно пойду просвещу ее насчет похождений благоверного. Глядишь тогда они будут уделять внимание своей семейной жизни, а не лезть в чужую.

— Во — первых ты не ублюдок, а, во — вторых, что я уже не раз говорила тебе по этому поводу, когда соседские мальчишки на тебя такое говорили?

— Чтобы я не поддавался и не обращал на это внимание. Тогда они покричать и перестанут, — не глядя мне в глаза, сказал Эйм.

— А ты что сделал?

— Но так он не перестал! Ну я и не вытерпел, — обиженно отозвался сын. Мол, почему мама не понимает таких простых вещей?

— В следующий раз просто развернешься и уйдешь, раз не вытерпел, — вздохнула я и взяла сына на руки, усадив его на колени. Он доверчиво прильнул ко мне, спрятав лицо у меня на груди. Я погладила его по голове и поцеловала в макушку. Нет никаких гарантий, что Рион признает сына, но так больше продолжаться не может.

— Сынок, иди к Гуде. Тебе уже пора обедать. Я сейчас подойду, — сказала я. Сначала зайду к отцу и скажу ему, что я все‑таки решилась. И пока моя решимость не пропала надо действовать быстрее.

Я зашла в кабинет. Отец сидел в кресле у окна и что‑то читал. Подойдя ближе, я поняла, что он задремал. Хотела уже тихонько выйти, но тут что‑то заставило меня подойти еще ближе. Запутавших в собственных юбках, я рухнула на колени, прижав руку к запястью отца.

Нет! Нет! Нет! Мне показалось. Он просто спит.

Я достала зеркальце из кармана и поднесла к носу. Ничего.

Быть такого не может!

Расстегнув рубашку на груди я стала слушать сердцебиение. Тихо.

Не знаю откуда у меня взялись силы, но я дотащила его до дивана. Поднесла руки к его открытой груди, оставив их над сердцем. Всю энергию, которая была во мне направила туда. Сердце должно заработать!

— Ну же, давай! Стучи! — кричала я.

Тихо.

На мой крик прибежала Гуда.

— Что у вас тут стряслось? — спросила женщина.

Увидев неподвижного лорда Магнира она упала в обморок. Но отвлекаться мне было нельзя. Продолжая направлять энергию, я приговаривала:

— Ну же, папочка, очнись!

Бесполезно, но остановить поток энергии я уже не могла. Внезапно чьи‑то руки отбросили меня на пол.

— Все! Все! Ты ему уже не поможешь, только себя погубишь! Хочешь выгорание заработать?! — кричал на меня Торгест.

Откуда он тут взялся? Я перевела взгляд с него на отца. Слезы потекли из глаз, и я зарыдала в голос.

Гест присел рядом со мной, обнял меня, и гладя меня по волосам бормотал:

— Ну, тихо тебе. Успокойся. Ты сделала все, что смогла. Ты же сама знаешь, что это было уже предрешено. Сколько ему оставалось мы не знали, но понимали, что немного. Тихо, Дами, не кричи. Эйма испугаешь.