Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика - Перетрухин Игорь Константинович - Страница 64

Пошли танки. Командир смотрел в бинокль из своего окопа и кусал в кровь губы: почему его орудия не стреляют? Танки наползали прямо на позицию батареи. Пушки молчали. Когда ему показалось, что все кончено, грохнул залп. И сразу четыре танка превратились в факелы. Второй залп — загорелись еще три. Через несколько минут перед его батареей пылали с десяток машин. В это время над полем боя пролетал на самолете крупный генерал. «Чья батарея?» — «Младшего лейтенанта Кулака». — «Командиру — орден Александра Невского, всем остальным — Красную Звезду». Когда батарее объявили приказ, Кулак дернулся из строя, чтобы объяснить: ни при чем он был, незаслуженная это награда. Но сержанты придержали его сзади веско и грубовато: «Не дергайся, замри, лейтенант. Всё делом. Ты этот орден еще отработаешь». И до самого последнего дня войны до Берлина доказывал Алексей всем окружающим, а прежде всего самому себе, что та награда досталась ему не даром. Он лез в самое пекло, шесть раз был ранен, стал командовать дивизионом, а в сорок пятом за бои на Одере был представлен к Герою».

И все это затем, чтобы спустя многие годы стать предателем и американским шпионом?

Не будет большим преувеличением и секретом, если сказать, что после выхода в свет книги Дэвида Уайза, где впервые был упомянут псевдоним Федора, служба нашей внешней контрразведки, а точнее говоря — Управления «К», не занялось вплотную этим вопросом.

Как известно, — в частности, из зарубежных источников информации, — Управление «Т», в структуре которого многие годы работал А. Кулак, занималось выведыванием научно-технических секретов и достигло в этом направлении значительных успехов. Многие новейшие технологии и технические разработки, едва появившись за границей, тут же становились добычей наших агентов, или, говоря проще, сотрудников наших нелегальных резидентур. В этом управлении работали умные головы, представлявшие все отрасли технических и естественных наук и знавшие в этом толк. Эти люди не зря ели свой хлеб.

По данным, приведенным в книге английского исследователя и ведущего западного теоретика разведывательных проблем Кристофера Эндрю и предателя из КГБ Олега Гордиевского «КГБ. Разведывательные операции от Ленина до Горбачева» (М.: Центрполиграф, 1999), около 150 советских систем вооружений основаны на технологиях, украденных на Западе. Возможно, это и не совсем так, но можно с уверенностью утверждать, что Служба внешней разведки (СВР) и разведки Генерального штаба больше всего источников информации приобрело в среде специалистов ведущих научно-исследовательских центров и промышленных фирм. На расходы по вознаграждению за представляемую информацию не скупились, так как общеизвестно, что гораздо лучше заплатить сотню-другую долларов за какую-то технологию или чертежи, чем потратить миллионы долларов на реализацию собственных программ.

В «Лесу», как в обиходе называется загородный комплекс зданий нашей внешней разведки, о чем уже говорилось, сотрудники Управления «Т» посматривали на других несколько свысока. Дескать, наши-то успехи у всех на виду, а вот чем вы там занимаетесь, это надо еще проверить. Конечно, если и делались когда-то подобные высказывания, то только в форме шутки, а не осуждения. Это управление и в самом деле уже много лет являлось самым результативным. На оперативных совещаниях начальство не упускало случая процитировать выдержки из зарубежных газет или журналов вроде такой: «Советские шпионы умудрились за несколько сотен долларов приобрести военно-техническую документацию стоимостью три миллиона долларов!» Во всем этом нет ничего удивительного, тем более что промышленным шпионажем занимаемся не только мы. Эта распространенная по всему миру своеобразная эпидемия неизлечима, и существует она с незапамятных времен. Вспомним хотя бы историю нашего достаточно далекого прошлого о том, что секрет бронебойного артиллерийского снаряда для российского военно-морского флота, изобретенного нашим прославленным соотечественником С.О. Макаровым еще задолго до войны с Японией, после его первого испытания на одном из полигонов вблизи Санкт-Петербурга сразу же стал известен разведке германского генерального штаба и вскоре был запущен в серийное производство.

Говоря о достижениях сотрудников Управления «Т», справедливости ради следует сказать и о том, что, к нашему большому сожалению, многое из того, что с таким невероятным трудом и риском добывается как на Западе, так и на Востоке, зачастую по тем или иным причинам остается невостребованным на родине и не приносит нам никакой практической пользы. Но это, как говорится, информация для размышления.

А главное состоит в том, что именно сюда, в Управление «Т», и был направлен Герой Советского Союза, кандидат химико-технологических наук А. Кулак.

Позади остались три проведенных на фронтах войны года, учеба в институте, аспирантура, защита диссертации и успешное окончание разведшколы КГБ. Жизнь выводила его на очередную и не менее значимую орбиту.

В Управлении «Т» ПГУ вновь назначенного оперативного уполномоченного встретили, как и полагается, с почетом и уважением к его прежним заслугам и начали активно готовить его для работы в нью-йоркской резидентуре. Независимо от этого он продолжил интенсивно заниматься совершенствованием столь необходимого в работе за океаном английского языка.

В конце 1961 года, под прикрытием МИД СССР, после непродолжительной стажировки в одном из отделов министерства, он был командирован в США для работы в Организации Объединенных Наций. Вместе с ним выехала и его жена. Заняв предназначенную для него должность сотрудника ООН, он получил квартиру, обзавелся автомашиной и стал регулярно посещать различные дипломатические приемы. Ему была предоставлена возможность как следует осмотреться, завести полезные знакомства и еще более уверенно овладеть английским языком. Так продолжалось примерно около года, а потом ему не вполне тактично напомнили о действительной цели его пребывания в стране: где результаты работы и добываемая разведывательная информация? И пришлось А. Кулаку, отодвинув на задний план свои амбиции и свою геройскую славу, засучив рукава, с головой окунуться в нелегкую повседневную и суровую жизнь работников резидентуры.

В то немногое свободное от работы время он вел замкнутый образ жизни, в гости ходить не любил, всегда находил какие-то предлоги для того, чтобы отказаться, ссылаясь на работу или какие-то другие причины, и у себя тоже никого не принимал. Как вспоминает его старый друг по институту А. Пушков, приезжавший в Нью-Йорк в служебную командировку, Алексей, как полагается, встретил его в аэропорту Д.Ф. Кеннеди, повозил по городу и показал кое-какие достопримечательности, угостил в хорошем ресторане обедом, но вот к себе, к его удивлению, в гости не пригласил. «Чего-то он стеснялся. Какая-то тайна там была». Но какая?

Возглавлявший в то время нью-йоркскую резидентуру генерал-майор Б.А. Соломанин, человек довольно суровый и не всегда дипломатичный в отношениях со своими подчиненными, как-то признался, что все они в свое время были просто заворожены геройским званием прибывшего к ним оперработника и прощали ему многое из того, что другим никогда не сошло бы с рук. А. Кулак мог, например, совершенно спокойно сказать своему начальнику, что после обеда он любит выпить, и тут же отправиться в ближайший бар. По возвращении вечером он без всякого стеснения дышал на своих коллег крепким перегаром. Посмел бы это сделать кто-нибудь другой?

Об этих, мягко говоря, «причудах» знали все. Некоторые даже относились к этому «с пониманием»: дескать, в нашей работе стрессы такие, что без алкоголя порой никак не обойтись. А «принимал» Алексей практически каждый день, и это уже не украшало его как офицера нашей заграничной резидентуры, да еще в такой важной для нас стране, как США. По вечерам он подолгу засиживался в резидентуре, занимаясь изучением открытых источников информации, многочисленных газет и журналов. А может быть, уже тогда внимательно прислушивался к разговорам своих коллег и фиксировал их с помощью специальной техники? Позже один из сотрудников разведки говорил в данной связи: «Если это и в самом деле так, то спецслужбы США на протяжении многих лет прекрасно знали обо всем, чем там мы занимались… Выходит, все наши операции в Нью-Йорке были заранее обречены?» Все или не все, а наших провалов за океаном было поразительно много. Не проходило и года без широко разрекламированных в средствах массовой информации скандалов, арестов и объявлений персонами нон грата советских «дипломатов». И это при том, что американская контрразведка никогда не раскрывал всех своих карт и не спешила реализовать полностью имеющуюся у них информацию, дабы не расшифровывать источников ее получения.