Заставь меня полюбить тебя (ЛП) - Линдсей Джоанна - Страница 13

глаза на это, как и на еѐ вес…

– Она ещѐ и толстая?

– Слегка полновата… – покачал головой Гэбриел. – Ну ладно, не слегка. Но хорошая

диета и физические упражнения легко это исправят. Я могу прописать ей режим, если ты…

– Нет. И не нужно с ней любезничать. Я хочу, чтобы она возненавидела это место и

сама уехала.

– То есть еѐ полнота – это проблема?

– Не тупи, Гэйб. Меня совершенно не волнует еѐ внешность.

– Тогда зачем спрашивал?

– Потому что я не хотел бы быть застигнутым врасплох. И, сказать по правде, я

боялся, что она окажется красавицей, подосланной, чтобы соблазнить меня, ведь у еѐ брата

приятная наружность, несмотря на гнилую душу. Я рад, что она, по крайней мере, не

хорошенькая, потому что мои дальнейшие действия определились в тот момент, когда этот

королевский лизоблюд-эмиссар угрожал мне последствиями, если я ослушаюсь его

господина. Справедливость восторжествует, если Роберт Уитворт потеряет все, что ему

дорого, из-за своей собственной сестры. Она непременно откажется от свадьбы со мной, а

мы должны убедиться, что так всѐ и будет. Это понятно?

– Абсолютно.

– Тогда пригласи еѐ ко мне.

– Ты не боишься, что она испугается этих тварей, которых оставил доктор?

– Пусть хотя в обморок падает. Приведи еѐ и захвати нюхательные соли.

ГЛАВА 10

– МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЯСНИТЬ, есть ли тут оранжерея или теплица, где мы можем

высадить твои саженцы, – сказала Брук Альфреде.

Поиски Растона привели их к конюшне, к тому же Брук хотела удостовериться, что

Бунтарка получит надлежащий уход. Она оставила чепчик и мантилью7 в спальне, так как на

улице было тепло. На ней было розовое платье в имперском стиле с короткими рукавами,

глубокий вырез которого ради приличия был прикрыт манишкой8. Брук никак не могла снять

еѐ, хотя она знала, что придется расстаться с манишкой, когда она будет посещать вечерние

сборища в Лондоне.

– Эти ростки должны быть высажены в грунт как можно скорее, пока они совсем не

зачахли, – добавила она. – Я знаю, сколько забот они тебе доставили.

– Моя единственная забота – это ты, крошка. Ты есть и всегда была моим

единственным настоящим приоритетом, с тех пор, как тебя передали в мои руки, чтобы я

тебя нянчила. Вероятно, ростки можно будет посадить за заборами, где никто, кроме

садовников, их не увидит. Здесь хорошая, плодородная почва. Парк за домом это доказывает.

– Да, но мы также можем построить нашу собственную теплицу, если здесь нет

ничего подходящего. Гарриет дала мне больше денег на эту поездку, чем мне нужно. Не

потому, что ей вдруг захотелось, а потому, что это плохо сказалось бы на ней, если бы она

послала меня сюда с пустыми карманами. Ты знаешь, какова она, всегда делает то, «что от

неѐ ожидают», хочет она этого или нет.

– Она по-своему любила тебя, крошка.

– Не защищай еѐ. Я знаю свою мать и не хочу думать о ней сейчас.

7 мантилья – короткая, не доходящая до колен женская накидка без рукавов.

8 манишка – нагрудник к женскому платью.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

Чтобы не дать этой застарелой боли усугубить и без того неприятные переживания

сегодняшнего дня, Брук быстро перевела разговор на другое.

– Как думаешь, это теплица?

Альфреда проследила за взглядом Брук, которым она указывала на маленькую

постройку возле высокой ограды парка.

– Отсюда трудно судить. Это может быть всего лишь сарай садовника.

– Я не могу сказать, там, на крыше, стекло или просто светлые доски.

Альфреда сощурилась, разглядывая прямоугольник здания.

– Если это стекло, то очень грязное. Но мы подойдѐм и рассмотрим поближе, как

только я найду Растона.

Едва ступив за порог конюшни, они услышали громкое мяуканье, доносившееся как

будто сверху, и радостно засмеялись. Растон не собирался слезать с длинной опорной балки,

где устроился, он просто хотел дать им понять, что их визит не остался незамеченным.

Пожилой мужчина с седой головой, ведя за собой мальчика подростка, подошѐл к ним

и произнѐс:

– Мы тут всегда рады коту, он будет в порядке. Я приметил утром несколько мышей в

стоге сена и как раз подумывал о том, чтобы взять кота у своей сестры в деревне, раз уж наш

постоянный мышелов, кажется, нас покинул. Нельзя, чтобы грызуны путались под ногами,

пугая лошадей. Ваш кот наверняка поможет нам с этой проблемой, если он Ваш, конечно?

– Наш-наш, – ответила Альфреда.

По обветренному лицу мужчины расползлись морщинки, когда он слегка улыбнулся

Альфреде, радуясь верной догадке, но, когда он взглянул на Брук, на его лице отразилось

сомнение, будто он был не уверен, не добавить ли что-то ещѐ к своим словам. Она могла

поклясться, что на секунду увидела в его глазах жалость. Но затем он стряхнул с себя

оцепенение и представился:

– Я Арнольд Бискейн, старший конюх в поместье Ротдейл. А это мой младший сын

Питер.

– Вы родственник Гэбриела Бискейна? – полюбопытствовала Брук.

– Гэйб – мой племянник. А Питер, кстати, уже выпустил Вашу кобылу на пастбище с

другими лошадьми и приведѐт еѐ Вам, когда Вы прикажете. О ней здесь будут хорошо

заботиться.

– Благодарю Вас, – улыбнулась Брук. – В самом деле, Бунтарка очень дорога моему

сердцу.

Она не просто любила свою лошадь. Бунтарка олицетворяла надежду на будущее. Она

собиралась подыскать ей жеребца, пока Бунтарка была ещѐ молодой кобылой. Дома ей

запретили заниматься этим, так как их старший конюх получил приказ не увеличивать

поголовье. В юности она обдумывала самые разнообразные планы, чтобы осуществить свою

цель любой ценой, даже один раз попыталась, в полночь, когда конюхи спали. Но она

побоялась приближаться к коню еѐ отца, которому благоволила Бунтарка. Возможно, Брук

получит разрешение на скрещивание Бунтарки с каким-нибудь жеребцом здесь, если волк

действительно занимается разведением лошадей.

Она спросит об этом виконта, когда, а точнее, если встретит его. В данный момент еѐ

больше заботили саженцы Альфреды, она спросила Арнольда:

– Там возле забора – это теплица?

Арнольд кивнул.

– Еѐ построила леди Анна, мать виконта Ротдейла. Она любила заниматься садом и не

хотела менять облик дома пристраиванием к нему оранжереи. Она выращивала особенные

цветы, которые потом пересаживали в парк. Некоторые даже выжили после еѐ отъезда, хотя

всѐ остальное в теплице с тех пор зачахло.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

– Как Вы думаете, я смогу посадить что-нибудь в теплице?

Он не ответил, возможно, не знал, дадут ли ей разрешение, а вместо этого спросил:

– Так Вы думаете, что останетесь, миледи, и выйдете замуж за Его Светлость,

несмотря на проклятие?

Она удивилась, отчего он вдруг приобрел грустный вид, а затем поняла, что он,