Гаванский шторм - Касслер Клайв - Страница 17

Далее картинки рассказывали о том, как часть камня погрузили на корабль с большим парусом и обезьяной, нарисованной на носу.

– Так испанцы заполучили камень и забрали его на свой галеон, – сказала Саммер. – Должно быть, сейчас он лежит в подвале севильского музея и собирает пыль.

– Я никогда не слышал о подобном артефакте, – сказал Торрес. – К тому же у испанцев была только половина камня. Дальше рассказывается, как орлиные воины перевозят оставшуюся половину и прячут в пещере под горой, отмеченной изображением коровы.

– У вас есть идеи о том, где может находиться это место?

Торрес указал на страницу, где были нарисованы следы, идущие вдоль усеченной пирамиды, украшенной четырьмя большими статуями.

– Это совершенно определенно пирамида Кецалькоатля в Туле, к северу от Мехико, – сказал он. – После того как они добрались до Тулы, следы на следующей картинке показывают, что они двинулись дальше. Мне трудно оценить расстояния, но эта страница описывает следующие день или два их путешествия, возможно, они ушли от Тулы примерно на тридцать миль.

Мадеро посмотрел на последний лист.

– После чего спрятали камень в пещере, под горой с изображением коровы. И это очень странно.

– Странно то, что они спрятали камень? – спросила Саммер.

– Нет, удивление вызывает тот факт, что они нарисовали корову. Домашний скот в Южной Америке появился гораздо позже. Его завез туда Колумб, – он подошел к шкафу, вернулся с картой мексиканского штата Идальго и показал Тулу, находившуюся в юго-восточном углу карты.

– Мы с высокой долей вероятности можем предположить, что они двигались к Туле с юга. Вопрос лишь в том, куда они направились после этого?

Они с Торресом принялись изучать названия ближайших мест, пытаясь отыскать какую-то подсказку.

– Может быть, Хуапалкалько? – Мадеро показал на город к востоку от Тулы. – Важный город тольтеков, одно из самых древних поселений в Идальго.

– Если они начали свое путешествие в Теночтитлане или на побережье Табаско, – предположил Торрес, – им бы не пришлось проходить через Хуапалкалько, он слишком далеко на востоке.

– Вы правы. Скорее всего, они прошли севернее, – палец Мадеро переместился от Тулы к городу Симапан, почти пятьюдесятью милями севернее.

Мадеро задумался, глядя на карту.

– Корова на горе, – продолжал он. – Или это бык? Кажется, там есть старый испанский рудник, который называют Ломо дель Торо, Спина Быка?

Глаза Торреса засверкали от возбуждения.

– Да! Очень старый серебряный рудник испанцев, предшественник большого рудника Эль Монте к западу от Симапана. Я проводил раскопки поселения, расположенного рядом. Вы правы, Эдуардо, все сходится. Пещера должна находиться в той горе.

– Вы считаете, что камень может до сих пор лежать там? – спросил Диас.

В комнате наступила тишина, которую прервал Мадеро:

– Это отдаленный регион. Думаю, что такое весьма возможно.

– Однако есть одна проблема, – сказал Торрес. – Плотина, построенная в Симапане в девяностых годах прошлого века, затопила долину к западу от горы. Если пещера расположена на западной стороне, то сейчас она находится под водой.

– Значит, под водой? – Мадеро повернулся к Дирку и Саммер и подмигнул. – А кто из наших знакомых мог бы провести такого рода изыскания?

Дирк и Саммер переглянулись, и на их губах появились довольные усмешки.

Для Карибского моря безмятежные водные пространства были обычным делом, лишь изредка тела мертвых рыб ударялись о нос «Саргассова моря», наводя на мысль о том, что здесь все же произошло что-то нехорошее. Научно-исследовательский корабль НУПИ застопорил двигатели и теперь дрейфовал на спокойной поверхности моря, по которой бежали едва заметные волны.

Прошло два дня с тех пор, как корабль вошел в Гаванскую бухту под бдительным наблюдением кубинского патрульного катера и отправил на берег пострадавших членов команды «Альты» и всех остальных. Кубинское тендерное судно подошло к «Саргассову морю» и водрузило водолазный колокол на борт корабля НУПИ. Канадские водолазы перебрались из декомпрессионной камеры НУПИ в находившийся под высоким давлением колокол, который переправили обратно на кубинский корабль, где водолазам предстояло завершить декомпрессионный цикл.

Капитан Найт дождался момента, когда последний член экипажа сойдет на берег, и подошел к стоявшему на трапе Питту-старшему.

– Мне даже думать не хочется о том, сколько людей мы бы потеряли, если бы ваш корабль не пришел к нам на выручку. Я никогда не смогу вас отблагодарить.

– Вам повезло, что мы оказались рядом, – Питт кивком показал на устаревшие машины «Скорой помощи», которые начали покидать порт. – Мы бы с радостью подбросили вас до Ки-Уэста.

Найт улыбнулся:

– С нами будут хорошо обращаться. Мы работали по контракту с кубинским правительством, так что нам лучше находиться здесь, чтобы разобраться с последствиями катастрофы. Надеюсь, я сумею договориться о том, что в ближайшее время мы не будем продолжать работы на поисковой скважине.

– Желаю удачи, – сказал Питт, пожимая капитану руку.

Капитан неспешно сошел на берег, а потом повернулся и четко отсалютовал команде «Саргассова моря».

Когда трап и швартовые канаты были убраны, Джордино подошел к Питту с коробкой кубинских сигар «Рамон Алонес» под мышкой.

– Как тебе удалось их раздобыть? – спросил Питт. – Ведь никому не разрешили сойти с корабля на берег.

– Я сумел подружиться с портовым лоцманом. Они обошлись мне в две бутылки виски «Мэйкерс Марк».

– Я бы сказал, что ты совершил выгодную сделку.

Джордино состроил гримасу.

– Вовсе нет, ведь это было мое последнее спиртное на борту.

Они стояли у поручней и наблюдали, как мимо проплывает набережная Малекон – «Саргассово море» выходило из порта. Питт бывал в Гаване много лет назад, и сейчас его поразило, как мало изменилось за эти годы побережье – казалось, течение времени совсем не затронуло город.

Вскоре корабль НУПИ вышел в открытое море. Оставив за кормой кубинский катер сопровождения, «Саргассово море» быстро обогнуло западную оконечность острова и направилось на юго-восток, в сторону Ямайки. Оказавшись в мертвой зоне, указанной Ягером и Ганном, корабль НУПИ остановился, и на его борту закипела работа. Команда ученых брала пробы воды, опускала приборы на различную глубину и тут же отправляла данные в лабораторию.

Между тем Джордино готовил к спуску автономный подводный аппарат, имевший форму торпеды и оборудованный множеством сенсоров и собственной системой сонаров. С заранее установленной картой устройство могло опуститься на глубину и перемещаться по морскому дну, фиксируя его контуры.

Питт наблюдал, как Джордино опускает в воду АПА с кормовой треугольной опоры.

– Когда он вернется?

– Примерно через четыре часа. В данном случае он на коротком поводке, так что произведет осмотр территории, равной менее одной квадратной мили. Нет смысла слишком его напрягать, пока мы не найдем причины возникновения мертвой зоны.

– У меня были такие же намерения. – Питт вернулся на мостик, где попросил капитана оставаться в этом квадрате, но через каждые полмили брать дополнительные пробы воды. Когда пришло время возвращать АПА, Питт прихватил Джордино, и они отправились в одну из лабораторий. Темноглазая женщина в синем лабораторном халате предложила им присоединиться к ней около монитора компьютера.

– Есть что-то интересное для нас, Камала? – спросил Питт.

Камала Батт, морской биолог «Саргассова моря», кивнула.

– Да, есть.

Она села на стул.

– Как вы знаете, мертвые зоны имеются во всех мировых океанах. Обычно их можно отыскать возле устьев рек, в которые попадают загрязняющие стоки. Но это место, как и другие, найденные Хайрамом Ягером, расположено далеко от суши. Наши первоначальные тесты показывают увеличение содержания кислорода, но в значительно меньшей степени, чем следовало ожидать.