Созвездие Ворона - Вересов Дмитрий - Страница 33

— Только за!

— А еще мы придумали, о чем будет следующий фильм Тани Розен.

А двумя днями раньше в Лондоне, в Кафедральном соборе Святого Павла, проходило другое бракосочетание. Здесь, напротив, все было торжественно, так, как это только могло быть. Старый Цорес мог позволить себе быть чуточку вульгарным в том, что касалось торжества. Но совместными усилиями сына и Ирэн оно не грозило превратиться в свадьбу какой-нибудь голливудской звездочки, с избытком алых роз и ленточек. Среди приглашенных было такое количество влиятельных лиц, что собор пришлось окружить кордоном полицейских. Движение на ближайшей улице ограничили. Полиция рекомендовала любопытствующим не задерживаться. Несколько репортеров из «Таймс» и «Би-Би-Си» вели репортаж о бракосочетании сына биржевого магната.

Прежде чем ответить на стандартный вопрос священника, Ирэн обернулась. На нее были устремлены сотни глаз. Одни из них выражали ликование, другие готовы были испепелить ее вместе с женихом. Она мгновенно отыскала в первых рядах того самого лорда — найти было легко благодаря его выдающемуся в буквальном смысле слова росту. Его милость, впрочем, был опытным дипломатом, и лицо его сейчас расплывалось в счастливой улыбке. Ирэн тоже улыбнулась ему. Он поймал ее взгляд, и улыбка сразу куда-то исчезла.

— Я согласна! — ответила она с таким чувством, что даже священнослужитель не мог не улыбнуться.

К сожалению, на бракосочетании не присутствовал Король Ордена, после представления, устроенного в замке, его величество предпочел удалиться назад, в Австралию, к своим кенгуру и спортивным машинам. Ирэн вынуждена была с этим смириться — дальнейшее пребывание в Европе могло быть чревато для престарелого Короля неприятными последствиями. Подданные уже пришли в себя, дурман рассеялся и настала пора вопросов. Того, что было сделано на памятном заседании Капитула, уже не вернешь. Историю, как известно, вспять не обратить! Но многие из иллюминатов были способны на месть. Так что охрана вокруг собора объяснялась не только желанием оградить высокопоставленных гостей от назойливых журналистов.

А в уголке скромно стоял Шон Уэйкомб, вознагражденный за свою помощь поистине по-королевски. Он теперь владел одной из крупнейших химических лабораторий в Европе. Единственным условием, поставленным перед ним Захаржевской, было не производить никаких ЛСД и прочих наркотиков. Уэйкомб, не колеблясь, согласился. Что думает по этому поводу покойный Тимоти Лири, осталось неизвестным.

Последнее время мысли Берча занимал Ричард Чивер. Возглавляемый им Девятый отдел Бюро медленно агонизировал, придавленный железной пятой нового начальства. Как вполне обоснованно полагал сам Ричард Чивер, его отдел не только собирались уничтожить, но и перед этим повесить на него всех собак. Кое-кто из сотрудников, предчувствуя неизбежный конец, поспешил подать просьбу об отставке.

«Крысы бегут с корабля», — мрачно думал Чивер, шагая к своему кабинету. Подчиненные, попадавшиеся навстречу, приветствовали его — одни хмуро, выражая всем видом полное понимание сложившейся ситуации и готовность идти до конца, другие улыбались так, что можно было подумать, что им и невдомек, что за тучи сгустились над Девяткой. «Идиоты! — раздраженно бормотал под нос Ричард Чивер. — Идиоты! И те и другие». Он отдал всю жизнь этой организации и хотя не мог бы поклясться на Библии, что всегда действовал исключительно в интересах Бюро и государства, сейчас у него было такое ощущение, будто его предали. Верный сторожевой пес, которого вышвырнули за дверь за ненадобностью — вот кем ощущал себя сейчас Ричард Чивер.

У него не было могущественных покровителей, на чью помощь он мог рассчитывать в этот трудный час. А следовательно оставалось только поджать лапки и покорно ждать своей участи. Берч — самец «альфа», он, Чивер — «бета».

До сих пор Чивер полагал, что опасаться следует Петти и Макмиллана. Проблемы с Хэмфри Ли Берчем казались второстепенными по сравнению с теми, что могли доставить эти два джентльмена. Но в его распоряжении были документы, которые подтверждали их причастность к делу Фэрфакса. Документы являлись гарантией его безопасности и спокойной старости. После того, как Питер Дубойс оказался в психиатрической лечебнице, Ричард Чивер перестал представлять интерес для этих двоих. Толку теперь от него не было никакого, а Девятый отдел дышал на ладан. Хэмфри Ли Берч продолжал грозить реорганизацией, заняться которой вплотную ему мешало, по-видимому, лишь обилие дел.

Только дела были не такого рода, в которых могла бы отличиться опальная Девятка, так что рассчитывать на то, что страшный Берч сменит гнев на милость, не приходилось. Сам Чивер не сомневался в грядущей отставке, следовало побеспокоиться о будущем.

Будет день, будет и доллар! — это уже не про него.

Оптимизм с годами излечивается, уверенным в завтрашнем дне можно быть, только имея гарантии. У Ричарда Чивера такие гарантии были. Если вести себя разумно, можно договориться. Чивер прекрасно ориентировался в сложившейся обстановке и понимал, что господа Петти и Макмиллан согласятся на его вполне скромные условия. Потому что это проще, нежели устранять его физически. Но напоследок он собирался, согласно неизвестной ему доселе русской поговорке, не ложку, а скорее целый ковш дегтя слить в бочку меда господина Берча.

Он вызвал по селекторной связи секретаршу и попросил разыскать двух своих сотрудников. Эти вроде еще не поджали хвост. Еще жива была в них корпоративная солидарность, та, о которой грезил порой сам Чивер и которой с грустью не обнаруживал у большинства своих коллег. Эти не должны предать!

— Итак, что там по объекту «единица», господа?

Сложив руки перед собой, он приготовился внимать. Кое-что ему было уже сообщено, однако собранные сведения не предназначались для посторонних ушей, а телефонам Чивер не доверял, будучи сам работником спецслужб. Одним из агентов был Джон Миллер, мускулистый и белобрысый, в нацистской форме он вполне сошел бы за штурмовика. Второй — полная противоположность, маленький и чернявый Тони Фарентино.

— Нам удалось кое-что выяснить, — сказал Миллер.

— У нас есть информация, — подхватил второй агент, — что Хэмфри Ли Берч некоторое время назад посетил поместье Занаду, принадлежащее известному бизнесмену Нилу Баррену. Там же и в то же время находилась леди Морвен.

Он выдержал паузу. Чивер кивнул:

— Давайте без драматических эффектов, — попросил он, — это очень интересно. Что он там делал?

— Вряд ли он допрашивал госпожу Морвен с пристрастием, — предположил Миллер.

— Вполне вероятно, что это она его допрашивала! — продолжил Фарентино.

— Наша милая леди приручила такого человека, как Берч? Верится с трудом, — сказал Чивер.

— И тем не менее, сэр, — Фарентино кашлянул. — Вы, вероятно, помните, что в фольклоре девственница легко укрощает единорога.

— Не помню! — отрезал Чивер. — Не понимаю, причем здесь вся эта сказочная муть. Единороги, девственницы… Чем у вас мозги забиты, черт побери?! Берч не единорог, а скорее чертов козел, а о девственности леди Морвен и говорить не приходится. Мне факты нужны, а не дурацкие легенды!

— Затем след мистера Берча ненадолго затерялся, — сказал Миллер и поспешил пояснить, видя, как нахмурился шеф: — Наблюдение было затруднено из-за бдительности его сопровождающих, к тому же с некоторых пор мы сильно ограничены в техническом плане. Мы ведь не можем просить поддержки у других отделов в этом вопросе. Тем не менее кое-что удалось выяснить. Берч долго околачивался возле одного из французских замков…

— Какие-нибудь развалины?

— Нет! — хихикнул Фарентино. — Роскошная хата. Мы не могли там светиться, но установили наблюдение, и вот что нам удалось выяснить…

Выслушав агентов, Чивер удовлетворенно потер руки. Теперь у него на руках было кое-кто. Теперь главное не сплоховать и выложить козыри так, чтобы добиться максимального эффекта. И о безопасности, само собой, не следует забывать. С этого момента начинается настоящая игра. Мистер Берч и не подозревает, с каким человеком связался.