Школа выживания волчицы - Крамер Марина - Страница 21

• Предыдущая
• 21/50
• Следующая

– Кто же это был? – бормотал он, выкладывая на столешнице иероглифы из скрепок. – Выходит, что кражу планировали. Но разве не глупо пытаться продать еще не принадлежащий тебе меч, да еще в том же городе, где планируешь его украсть? Странно и совершенно нелогично. Хотя…

Эта мысль показалась ему более реальной. Украсть меч и продать его человеку, известному своей коллекцией оружия, а потом заявить в ту же полицию – и вот они, неприятности. Продавая, можно действовать через пару-тройку подставных лиц, чтобы в этой карусели потом невозможно было найти крайнего. Неплохая идея. А если перед этим повесить на украденный меч труп – вот оно, готовое уголовное дело. Выходит, человек, планировавший это, хорошо знал его, Акелу. Но не настолько, чтобы предположить, что он может и не заинтересоваться столь кровавым экземпляром с плохой репутацией.

Ничего толкового на ум не приходило. Еще беспокоила Алька, опять ставшая нервной и скрытной. И у нее тоже что-то непонятное происходит. Эти автопогони, труп в учебной комнате – явно звенья одной цепи. Знать бы еще, в чьих руках один из концов. И на всякий случай нужно опять перевести Соню на домашнее обучение – так всем будет спокойнее. Никита привозит учителя, он же его увозит, все дома, все под присмотром. Да, так будет лучше. Осталось объяснить это Але.

К его глубочайшему удивлению, жена согласилась с предложенным планом почти моментально.

– Ты прав, – сказала она, выслушав его доводы. – Ты совершенно прав, так будет лучше. Это избавит меня от постоянных мыслей и страхов. Я просто не переживу повторения той истории.

Акела обнял жену и погладил по голове, как ребенка:

– Это хорошо, что ты согласилась. Думал, что придется тебя уговаривать. Но ты у меня разумная женщина.

– А ты не знал? – глядя ему в глаза снизу вверх, усмехнулась она. – Иногда я бываю до тошноты правильной.

– В этой ситуации нам лучше перестраховаться.

– Я совершенно согласна. Завтра же поеду в школу и договорюсь с педагогами.

– Ладно, с этим решили, – усаживая Алю на стул, сказал Акела и направился к посудному шкафу за чашками. – Давай-ка чайку попьем, да? За чаем легче думается.

Аля пожала плечами. Она прекрасно знала привычку мужа решать какие-то вопросы за чашкой зеленого чая, это настраивало его на нужный лад – как любой церемониал, которым Акела придавал так много значения.

– Что у тебя в академии? – спросил муж, ссыпая заварку с ладони в плоский глиняный чайник.

– Заведующий в панике. Комната моя опечатана, заниматься буду в чужой. Труп вроде не опознали пока. Но знаешь, что я заметила, – задумчиво произнесла жена, словно сама не очень доверяла тому, что увидела, – мне показалось, что у трупа глазных яблок не было.

– То есть?

– Провалы в глазницах. Веки есть, а под ними ничего.

– Хочешь сказать, что глазные яблоки кто-то вырезал? Но зачем?

– Вот и я думаю зачем. Как трансплантат они непригодны. Пока еще не пересаживают, невозможно это, хотя исследовательские работы ведутся, – медленно проговорила Аля.

– А сетчатка?

– Я в этом не очень разбираюсь, но вообще, глаз очень антигенный, он быстро отторгается. Роговицу, да, пересаживают. Знаю, что проводились операции по пересадке роговицы и сетчатки, но при помощи еще какого-то препарата, не просто трансплантат. Вроде как на поток это не ставили.

– Но чисто теоретически? – настаивал Акела, и Аля удивленно спросила:

– А с чего такой интерес?

– Пытаюсь понять.

– Если только… если только кто-то в нашей академии не занялся подпольными разработками.

– Как-то круто, не находишь? – с сомнением проговорил Акела.

– Да, похоже на детективную историю. Опять же, зачем труп в ванну в анатомичке засовывать? Я не знаю технологии, но могу почитать, конечно, как забирается трансплантат для пересадки роговицы. Если не путаю, то труп должен быть свежий…

– Почитай. Не понимаю пока, что это даст, но вдруг. И еще. Обо всем, что мы тут с тобой наговорили, у себя на кафедре молчи, пожалуйста, – попросил Акела, придвигая жене чашку с кусочком лимона и свежезаваренным чаем.

– Ты считаешь меня дурой? – с иронией в голосе осведомилась Аля. – Если все так, как я думаю, то кто-то из кафедральных явно в теме. Как и сотрудники морга, хотя бы один. Нужно же отследить свежий труп и как можно скорее изъять материал.

– Вот ты и помалкивай, хорошо? А то я знаю твою любовь к восстановлению справедливости.

– Не в этом случае. Я же не могу огульно обвинить людей, правда? А вот если доказательств подсобрать…

– И вот это как раз я тебе делать запрещаю категорически! – негромко, но властно сказал Акела, глядя прямо в глаза жены. – Слышишь?

Она кивнула, смиренно опустив голову, но у Акелы не осталось ни малейших сомнений в том, что она непременно ослушается.

Ключи от учебной комнаты нашлись именно там, где я и думала, – на полу в прихожей, прямо под тумбой, с которой упала моя сумка утром. Фу-у-у, хоть здесь никаких неожиданностей.

Разговор же с мужем навел меня на мысль о том, что в академии кто-то ведет разработки новых методов пересадки роговицы. Или приторговывает трансплантатами? Эта последняя версия почему-то казалась мне наиболее правдоподобной. Все-таки для исследовательской работы нужны условия, и в рамках академии их нет. А вот торговать трансплантатом вполне возможно. Нужно срочно почитать о технике забора материала, тогда станет понятно, кто мог это делать, не санитары же из морга.

Я полезла в английский учебник по трансплантологии, который уже месяц лежал у меня на прикроватной тумбочке. В последнее время студенты стали задавать много вопросов на эту тему, приходилось держать марку и отвечать, хотя область была совершенно не моя. Найдя главу по офтальмологии, я погрузилась в чтение. Это увлекло меня настолько, что я даже не заметила, как пришел снизу Сашка, переоделся в тренировочное и ушел во двор, как вернулся из города папа и устроился в гостиной с Соней играть в лото. Чтение захватило, я уже представляла, каким образом можно получить требуемый препарат, что для этого нужно, как его правильно сохранить и транспортировать. Выходило, что это мог делать и кто-то из сотрудников нашей кафедры, и патанатомы, и кто-то с кафедры судебной медицины. Им еще проще, они в морге постоянно, а значит, не нужен тот, кто сообщает о поступивших трупах. Но ведь это довольно много народа, невозможно подозревать всех. И всех проверять. М-да, тупик. Хотя можно Ольгу попросить, она же помнит своих коллег по кафедре, с момента ее ухода там не прибавилось никого, кроме нового интерна, взятого вместо нее.

А за своими я и сама могу присмотреть, это не так сложно.

Вернулся муж, как всегда, мокрый от пота, разгоряченный интенсивными упражнениями с шестом-бо.

– Ты чем так увлеклась? – поинтересовался он, стаскивая на пороге ванной пропотевший костюм.

– Да так… – Я отложила книгу и подтянула колени к груди, положив на них подбородок. – Хорошо позанимался?

– Да. На улице благодать.

Я бросила взгляд в окно – та еще благодать. Идет мокрый снег, налипая комьями на провода, но ветра нет, и, наверное, поэтому не особенно холодно.

– Соня с папой?

– Да. Играют в лото и ругаются на равных, – чуть улыбнулся муж. – Ладно, я быстро в душ, и пойдем ужинать, там Галя ворчит.

Пока он шумно плескался в ванной, я еще раз наскоро пробежала глазами главу в учебнике и только утвердилась в правильности своих подозрений. И еще – на душе стало легче от мысли о том, что труп в моей учебке никак не связан с мужем и его прошлым. Вот только машина, преследовавшая нас с Никитой, не укладывалась ни в одну из этих версий.

• Предыдущая
• 21/50
• Следующая