Страсть с повинной - Бэрд Жаклин - Страница 17
- Предыдущая
- 17/36
- Следующая
— Я представил себе, что отправляюсь в плавание. Ведь у нас каникулы.
Прошло всего три дня, а она уже успела превратиться в неврастеничку.
— Послушай, и вы все тоже. Если вы не возьметесь за ум, я всех вас завтра же отвезу обратно.
Вероятно, она производила странное впечатление: миниатюрная, хорошо сложенная женщина с черными, коротко остриженными волосами, в открытом, простого покроя платье и поношенных босоножках на изящных ногах… Держит речь перед группой ребят, причем все они выше ее ростом.
— Наша поездка началась с неприятного происшествия, и если б не спасатели, то произошла бы катастрофа. Как ты посмел сделать вид, что умеешь ходить под парусом, Доджер? — Она укоризненно смотрела на виновника. — Когда единственное, что ты умеешь, — это сидеть на веслах в Гайд-парке…
Ее прервали раскаты смеха, и она обескураженно, ничего не подозревая, обернулась. Катастрофа все же произошла — за ее спиной стоял Бенедикт Максвелл. Она мгновенно узнала его, и сердце у нее чуть не выскочило из груди. Прошло пять лет с их последней встречи, и тогда он тоже смеялся. Прежняя горечь подступила к горлу, и в то же время — нечто вроде торжества. Он не сможет больше причинить ей боль.
— Ребекка, Ребекка, — воскликнул он между раскатами хохота, — ты, я вижу, превзошла самое себя. — Его золотистые глаза искрились ухмылкой, подливая масла в охватившее ребят веселье. — Где ты учительствуешь? В школе для юных правонарушителей?
Он стоял всего в нескольких футах от нее, одетый в шорты цвета хаки, его широкие плечи содрогались от беззвучного смеха. Она демонстративно повернулась к нему спиной, не снизойдя до ответа, и продолжала ровным голосом:
— Доджер и Томпкинс, наберите себе по команде и начинайте футбольный матч. Надеюсь, это вас займет на час, а то и на два.
— Мисс, а мисс, парень все еще тут! Отчего вы с ним не поговорите? — пропищала Долорес. — Для старика он на вид ничего себе.
Ребекка не хотела не то что разговаривать с Бенедиктом, но даже признавать его присутствие, однако губы ее сами собой произнесли:
«Старик». Ему это должно понравиться…
— От этого старика лучше держаться подальше. Ладно ребята, повеселились, и хватит, футбол так футбол. Пошли.
Ребекка не сразу поняла, что Бенедикт переместился к ней вплотную. Его мощная рука обняла ее за плечи, и она вздрогнула от его прикосновения. Резко поведя плечами, она отшатнулась от него.
— Я уж сама как-нибудь разберусь со своими учениками. Мне ваша помощь не нужна.
— Прости меня, Ребекка. — Усмешка еще играла на его губах, но темный взгляд был устремлен на ее пылающее лицо с серьезной сосредоточенностью. На мгновение ей показалось, что за его словами стоит нечто большее. Но он тут же развеял ее заблуждение, насмешливо заметив:
— Ты, однако, выглядишь так, словно позарез нуждаешься в помощи.
— Вы не тот человек, к кому бы я обратилась за помощью, если б нуждалась в ней, — выпалила она. Каким изощренным капризом судьбы забросило этого человека сюда, на юго-западное побережье Франции, именно в этот день, когда и она здесь? Ей хотелось надеяться, что она навсегда ограждена от встреч с Бенедиктом, и по прошествии пяти лет она уже не сомневалась, что так оно и есть.
— Прекрасно, Ребекка. Приятно видеть, что маленькая елочная хлопушка осталась прежней, такой, какую я знал и любил. — Его губы раздвинулись в волчьей улыбке, обнажая сверкающие зубы.
Лгун. Он никогда не любил ее, и она не собиралась продолжать этот разговор. К счастью, снова раздался визг, и она с радостью переключила внимание на игру ребят.
— Ты была в офсайде, Долорес, — крикнула она, закончив таким образом начавшийся диспут, а затем позвала своего коллегу:
— Мистер Хамфри, я займусь ими, думаю, что вы уже достаточно были на солнце. — Участие в игре помогло бы ей унять дрожь в ногах…
— Куда ты спешишь, Ребекка? — Бенедикт схватил ее за локоть.
Она оглянулась на него. Он стоял слишком близко к ней; она ощущала жар и силу, исходившие от его мускулистого тела, его блестящие глаза приковали ее взгляд.
— Я хочу поговорить с тобой, объясниться. Дай мне такую возможность, — заявил он твердо.
Прошло пять лет, и вот ею опять играют. Ее пробрала дрожь — она снова выказала слабость. И этот человек может снова причинить ей боль. Если он когда-нибудь откроет ее тайну…
— Ты все тот же, Бенедикт: «Я хочу». — (Лишь игра желваков на квадратной челюсти выдала его раздражение.) — Тебе надо только пожелать, и все. Это для тебя еще одна проба сил, я нисколько не сомневаюсь, — бросила она с холодной отчужденностью. — И убери руку.
— Твоя взяла, на данном этапе, — сказал он спокойно, отпуская ее руку, когда мистер Хамфри направился к ним. — Я понимаю, Ребекка, сейчас неподходящий момент. Может, пообедаем сегодня вечером?
— Нет, я не хочу, — сказала она резко, уловив в его глазах хищный блеск дикой кошки, мелькнувший и растаявший еще до того, как мистер Хамфри подошел к ним. Спасена, подумала она, повернувшись к коллеге.
— Спасибо, Ребекка, я уже начал обгорать, — молодой человек поморщился. — До встречи. — И, помахав рукой, он припустил вниз по берегу.
Ну вот, сейчас начнется новое наступление. Ей бы следовало вообще игнорировать присутствие Бенедикта, но хорошие манеры вынудили ее обернуться и сказать:
— Всего хорошего, мистер Макс…
— Куда ты спешишь? — Он сделал шаг к ней, вся его могучая полуобнаженная фигура устрашала ее. — Почему, Ребекка? — Темная бровь вопросительно изогнулась. — Чего ты боишься?
Если б он только знал… В ней заговорил инстинкт самосохранения. Она подняла на него широко раскрытые фиолетовые глаза:
— Змей боюсь, — мило улыбнулась она, — не вас, разумеется. — Она наблюдала, как его лицо окаменело, когда смысл ее слов дошел до него. — Извините, меня ждут мои ученики.
И, повернувшись, она побежала через импровизированное игровое поле. Присоединившись к ребятам, она еще какое-то время чувствовала на себе его горящий взгляд, но заставила себя не замечать его назойливого присутствия, стараясь сосредоточиться на игре.
Наконец, краем глаза увидев, как Бенедикт повернулся и зашагал в сторону дороги, она вздохнула с облегчением. Слава Богу! Он ушел…
Почти к ночи в доме все стихло. День выдался тяжелым. Два дня они провели в Париже, рано утром отправились в Руан и прибыли ко второму завтраку. Ребекка выдохлась. Остановились они в прелестном доме старой постройки, у самой дороги, с видом на взморье. Дом принадлежал мисс Смит. Она купила его за бесценок несколько лет назад, с мыслью о скором уходе на пенсию. И собиралась превратить его в студенческий дом отдыха, с ограниченными фондами. В доме было три больших холла, четыре спальни и ванная комната на втором этаже, другие четыре спальни и ванная находились на третьем этаже. Мальчики расположились на третьем этаже, девочки — на втором.
Ребекка с трудом поднялась в свою каморку, выключая по пути свет. Наконец, добравшись до постели, кое-как разделась и забралась под одеяло, не способная ни о чем думать от усталости. Но прошел целый час, а она так и не уснула. Она уверяла себя, что это от жары, хотя в душе знала истинную причину бессонницы — Бенедикт Максвелл.
Она вспомнила их последнюю встречу, пять лет назад. После того как она вылетела пулей из кабинета, ей понадобилось минут десять, чтобы заставить себя вернуться к гостям, и только гордость не позволила ей забиться в слезах куда-нибудь в угол.
Бенедикт вежливо распрощался со всеми, подавив свой гнев. Она как раз спускалась по лестнице; он подошел к ней и громко заявил:
— Как чудесно, что мы снова увиделись, милая, я уверен, что мы навсегда останемся добрыми друзьями. — И затем имел наглость ее поцеловать.
Она непроизвольно отпрянула от него, онемев от злости, а он бесстрастно хохотнул, и хохот этот долго еще звучал в ее ушах. На следующий день она переехала в Ноттингем и сняла там на время комнату, с тем чтобы закончить учительские курсы.
- Предыдущая
- 17/36
- Следующая
