Поиски - Бромов Александр - Страница 5

Мишель неопределенно пожал плечами, удивив этим дракона. У него есть надежда? Пусть слабая, но есть? И почему его совсем не интересуют женщины? Скольких бы проблем удалось избежать. А вот это вряд ли, возразил он себе. Тогда вместо мальчиков были бы девочки. По сути ничего бы не изменилось. Он-то остался бы прежним… скотом, добавил про себя дракон. Циничным эгоистом. Но этот мальчик, такой пока хрупкий и нежный…

— Таамир, — неожиданно назвал его по имени Мишель, заставив вздрогнуть, — когда я вырасту и стану мужчиной, ты найдешь другого?

— Глупости, — неподдельно возмутился дракон, — Я очень хочу, чтобы ты стал сильным и ловким воином. Путешественнику необходимо быть мужественным человеком со стальными мускулами. Помимо знаний.

Мишель улыбнулся. О боги, эти очаровательные ямочки на щеках, жаль, если с возрастом они пропадут. Ну и пусть. Он прижал мальчишку к себе и поцеловал в макушку. Он до этого времени никогда так не делал.

— Таким, как Санти?

Его тоже поразила мускулатура герцога? Умеет ашурт, не прилагая никаких видимых усилий, нравится всем. Этот талант у него в крови.

— Расскажи мне о демонах. О Сантилли. Какой он?

Мальчик, не подозревая, ударил по незащищенному месту. Ашурт так и останется незаживающей раной, вечно кровоточащей и саднящей. И ничего уже не исправить. Так больно!

— Это истинный демон огня. Гордый, стремительный и жестокий.

— Нет! — вырвалось у Мишеля.

Дракон усмехнулся.

— Малыш, я знаю его с шести лет. Он — пламя, которое может обогреть и обласкать или сжечь дотла. Неистовый, целеустремленный и свободолюбивый. Его не подчинить, только сделать послушным на время, но потом это будет огненный шквал. Он никогда не будет рабом. Никогда.

Жаль, что дракон это понял так поздно.

— Рядом с ним можно согреться холодным днем. Он прекрасный и верный друг и лютый враг. Изобретательный, как на пакости и хулиганство, так и на озорство… хорошее, — дракон не смог подобрать нужное слово, — Фантазии у него бездна. Он очень талантлив. Даже слишком.

— Ты его любил? — проницательно заметил Мишель, положив голову на сложенные на груди дракона руки и блестя глазами.

— Да, — не стал отпираться Таамир, — любил. Я так думаю.

— Почему?

— Потому что иногда мне хочется его придушить, — серьезно ответил дракон и решительно добавил, — Давай спать.

— Не хочу! — улыбнувшись, произнес Мишель, — И ты не хочешь. Расскажи мне еще про него. Как вы познакомились?

— На приеме, — обреченно вздохнул Таамир, — когда отец первый раз вывел сына в свет.

— И что он там сделал?

— Ничего, как ни странно. Найири с него глаз не спускал. Очень воспитанный и обаятельный мальчик. Высокий и ловкий, гибкий, как кот. Он всем понравился тогда.

Дракон замолчал.

— А потом? Что было потом, — поторопил его Мишель.

— Потом была война. Очень жестокая. У него убили беременную жену, и Санти как будто обезумел. Его стали звать Кровавым герцогом. Спустя сорок лет Эдингер случайно встретил его в одном кабаке пьяного и абсолютно невменяемого и привез сюда.

— Почему сюда, а не домой?

Боги, малыш, зачем ты спрашиваешь?

— Потому что до этого он жил у меня. Двадцать четыре года. Я украл его у отца после того приема, — нехотя признался дракон, — Да, я знаю, я тварь, каких мало. Я пытался его подчинить, и мне казалось, что у меня получилось, но Санти лишь терпеливо ждал удобного момента. А потом непостижимым образом сбежал, украл наложницу у Эдингера и женился на ней. А через год ее убили. Не я, — Таамир отрицательно покачал головой на безмолвный вопрос Мишеля, — но втайне радовался этому. Надеялся, что он вернется. А когда увидел его, повзрослевшего, седого, с мертвыми глазами — разочаровался, — лицо дракона дрогнуло, — Но… как-то так получилось, что он остался. Мы часто ссорились, потом мирились. Я ревновал его безумно. Ко всем. А потом появился Лас. Сантилли стал заходить реже, потом совсем перестал. И чтобы привязать его к себе, наложил Печать послушания, — Ин Чу помолчал и уже тише добавил, — Но ашурты никогда не были рабами. И Санти мне этого никогда не простит. А недавно мы расстались, — горькая усмешка искривила красивые губы, — Пришлось расстаться. Я чуть не потерял Эдингера и не погиб сам. И почти убил Санти. Хорошо, что у меня ничего не вышло. Никогда не ревнуй, малыш. Ревность туманит разум и убивает любовь.

— И что теперь? — осторожно спросил Мишель, внимательно слушающий дракона.

— Теперь Санти с другим. Или с другой. Это как посмотреть.

Видя недоумение на лице мальчика, Таамир пояснил:

— Йёвалли могут менять пол. Лас родился девочкой, но в 16 лет поссорился с отцом и сбежал из дома. Они с герцогом встретились и с тех пор вместе.

Мишель удивленно хмыкнул. Ему не верилось, что этот высокий сильный парень был девчонкой. И, немного помедлив, он все-таки поинтересовался:

— Они любят друг друга?

— Очень, — Таамир постарался подавить вздох, но это плохо получилось.

— Отпусти его, — неожиданно по-взрослому попросил Мишель, — Пусть он будет счастлив.

Мальчик прав, придется забыть ашурта, как бы тяжело это не было. Дракону пришлось признать, что ничего уже не исправить. Вода утекла, и в одну и ту же реку дважды не войти. Было горько и почему-то легко от этой мысли. Пусть он уходит, и никогда больше не тревожит ни своими шальными глазами, ни ироничными улыбками, ни запахом волос и кожи, ни шутками, за которые иногда его хочется прибить. Та жизнь кончилась, их дороги разошлись, и от этой развилки они пойдут уже порознь каждый своим путем. Но, дракон очень надеялся, что теперь у него будет попутчик. Настоящий. Тот, что предложил ему свою дружбу, в которую Таамир поверил, как ребенок, и которой обрадовался.

— Хорошо, невероятно замечательно, что ты вернулся! — прошептал он, — Что бы я без тебя делал?

Мишель положил голову ему на плечо, устраиваясь удобнее, и затих.

— Я боюсь боли, — тихо произнес он, — Тогда было очень больно. И унизительно, — он тяжело прерывисто вздохнул.

— Прости, малыш, — прошептал Таамир, — Прости меня, если сможешь.

Мишель кивнул и спросил:

— Ты же научишь меня защищаться?

Зашедший по обыкновению с утренним докладом Эдингер сначала подобрал челюсть, потом опустил брови, забыв про круглые глаза. Он торопливо сдал назад, едва успев поймать опрокинутый им стул, так и забытый с ночи. Осторожно поставил его и поспешно ретировался в кабинет, стараясь ступать тихо. Там он медленно опустился в кресло и постарался трезво оценить ситуацию.

В принципе ничего нового он не увидел. Смятая постель — это в порядке вещей после бурной ночи. Но то, что оба спят, крепко обнявшись — это что-то новенькое. Нонсенс. И рожи у обоих умиротворенные. Чем они тут занимались? Вообще-то идиотский вопрос. Но тогда почему в одежде?

Эдингер почесал нос, потом бровь, растер лоб. Зато проснулся окончательно, нашел он положительный момент и усмехнулся. Подружились, черти, да еще как! А он-то вчера чуть голову не сломал.

Но как он убегал из спальни! Эдингер представил себя со стороны, и тут на советника напал смех. Он щекотал его пухленькими мягкими пальчиками, заставляя хихикать, как будто он устроил самую лучшую шалость в его жизни, даже не ожидая, что она получится. Дракон постучал костяшки пальцев по губам, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.

Он еще немного посидел, посмеиваясь над собой, но, постепенно успокоившись, откинулся в кресле и привычно принялся размышлять.

Таамир вчера накачал мальчишку под завязку своей жизненной силой. Смотреть на паренька было больно, ярко сияющая аура слепила глаза не хуже солнца. Что он передал ему? Не дай боги, склонность к жестокости и высокомерие! Если просто свои чувства и желания, это еще куда ни шло. Результаты уже не замедлили сказаться. Но если в мальчике проснутся гены отца — чернокнижника, то это несколько хуже. Дракон два часа потратил на поиски в библиотеке, разбудив посреди ночи библиотекаря. То, что он нашел, не очень радовало.