Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле - Бэнк Мелисса - Страница 35

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая

Он развлекает тебя гораздо лучше, чем твой дружок делал это в течение целой недели, и ничего не просит у тебя, даже разрешения присесть. Долгое время ты даже не подозреваешь, что он стоит, а когда наконец догадываешься, приглашаешь его занять место за столиком.

Ты сочиняешь себе имя Дина. Его зовут Уоллес.

Усевшись, он переходит к вопросам личного свойства: «Я вижу, что у вас нет кольца, Тина. Вы поругались со своим другом?»

«Дина, — поправляешь ты. — Нет, мне просто не спится». Тебя удивляет то, что в твоем голосе не чувствуется фальши.

«Это хорошо, Дина, что вы не хотите говорить об этом, — замечает он. — Очень хорошо».

Наверняка он встречал немало женщин в ситуации, аналогичной твоей, потому что говорит самые общие фразы о свободе и любви, страсти и верности. Он из кожи лезет, ожидая от тебя сигнала. Ага, вот она — моя история, — так что он может приземлиться. Однако ты остаешься бесстрастной, и наконец он говорит: «Слушайте, Тина, этот парень и не подозревает, какая вы замечательная женщина».

«Дина, — снова поправляешь ты и добавляешь, что если он хочет тебе что-то посоветовать, то должен хотя бы правильно называть твое имя.

«Дина, Тина, Нина, — говорит он. — Вы понимаете, что я имею в виду».

«Да, — отвечаешь ты. — Прекрасно понимаю».

Ты кладешь на столик несколько банкнот в уплату за вино и говоришь, что тебе уже пора спать, не обращая внимания на то, что эта фраза звучит несколько театрально.

«Послушайте, Дина…» — говорит он, вставая вместе с тобой.

Ты благодаришь его за участие, и прежде чем выйти, наклоняешься и целуешь в обе щеки.

Ты слегка пьяна, но чувствуешь себя превосходно. И говоришь себе совершенно в духе какой-то комедийной актрисы: «Девочка, ты еще можешь повергнуть к своим ногам длинноволосого беззубого коротышку». Несколько кварталов ты проходишь не в том направлении.

Как только ты переступаешь порог своего гостиничного номера, ты снова трезва и грустна. Ты раздеваешься в темноте, чистишь зубы и ложишься в постель.

Он говорит: «Я выходил, чтобы поискать тебя».

Ты так и лежишь в темноте, бок о бок с ним.

И наконец произносишь то, что давно собиралась сказать: «Я нашла кольцо».

«Черт!» — бросает он.

Ты спрашиваешь: «Ты изменил свои намерения по отношению ко мне?»

«Не к тебе», — говорит он, словно тебя может утешить роль посторонней персоны, которую ты играешь в его жизни. И тут же интересуется: «Скажи, пожалуйста, как ты себя чувствуешь?»

«Удрученно», — отвечаешь ты. Словечко из его лексикона.

«Я хочу жениться на тебе, — заявляет он. — Это я точно знаю».

Он поворачивается на бок, придвигается к тебе плотнее и пытается тебя обнять. Но ты воспринимаешь его голову, грудь и руки всего лишь как волосы, кожу и кости.

Кольцо остается на своем месте — между вами.

Иногда ты достаешь его из ящика, где лежат носки твоего дружка, рассматриваешь, примеряешь. Это заставляет тебя вспомнить журнальное приложение, где изображена пара в рыбацких свитерах с надписью: «Бриллиант вечен».

Как бы там ни было, но прежде всего вы занимаетесь любовью. Несколько ночей вы проводите врозь, и тогда он звонит, чтобы пожелать спокойной ночи. А утром будит телефонным звонком, читая автоответчику стихи Ленгстона Хьюза[20].

На Рождество, в Хануку, во время Кванзы ты пребываешь в печали, поскольку не исповедуешь никакой религии, а его конфессия — психоанализ — не признает праздников. Он мастерит канделябры из проволочных крючков и липкой ленты. Он зажигает свечи и возносит молитву, в которой упоминает все, во что он верит: «Билль о правах», бейсбол и твою красивую грудь.

Ты замечаешь припухлость на одной из своих грудей, а через несколько недель обращаешь внимание на то, что она не исчезает. Когда ты кладешь ладонь своего друга на это место, ты видишь, как озабоченно сдвигаются его брови. Он говорит: «Наверное, ты просто полнеешь». Но все-таки настаивает на том, чтобы на следующее же утро ты показалась гинекологу.

Гинеколог посылает тебя к хирургу, которому не нравится то, что он почувствовал при пальпации. Через несколько дней хирург проводит биологический анализ. Через неделю лаборатория сообщит результаты.

Тем временем твой дружок читает книгу доктора по имени Любовь и сообщает, что заболевания раком в твоем возрасте чрезвычайно редки — один случай на три тысячи. Он говорит: «У тебя не тот случай».

Ты упорно повторяешь себе: «Пока это всего-навсего обследование», но неделя ожидания результатов повергает тебя в состояние взвинченности и дискомфорта. Потом ты узнаешь, что опасность реальна.

После первоначального ощущения опустошенности ты успокаиваешься. Его беспокойство ты наблюдаешь сквозь призму собственной бури. Его «Ну что ты волнуешься?» кажется неуместным, и ты говоришь ему об этом.

Ты заявляешь: «Ты не помогаешь мне».

Он будет звонить по телефону, готовить обеды, шутить. Он скажет, что «умеренный радикал» звучит как Черная Пантера, которая въехала в пригород и стала членом продовольственного кооператива.

Когда ты решаешься на пластическую операцию, чтобы изменить форму грудей, создав туннельные ходы в своей молочной железе и жировой ткани, он назовет это туннелем любви.

После операции он скажет тебе, что польщен, что тем самым ты выделила его из всех прочих. Он будет с тобой в больнице каждый день, если это возможно, до самого вечера. Когда ночная дежурная сестра начнет выпроваживать посетителей, он будет прятаться где-нибудь за занавеской и оставаться в палате.

Он даже подружится с твоим братом. Оба будут читать тебе по очереди, пока тебя не сморит сон или ночная сестра не приведет сторожа.

Ты чувствуешь, как сильно он тебя любит. В какой-то момент у тебя возникнет мысль, что, если он долго сохранит к тебе такую привязанность, он сумеет удержать тебя от падения в этой жизни.

После первого сеанса химиотерапии, еще до того, как у тебя выпадут волосы, он поведет тебя покупать парик. Он превратит все в шутку и будет изволить продавщицу, примеряя парики на себе. Ты купишь тот, что выглядит как твои волосы, и еще один — такого цвета, о котором ты мечтала еще подростком. Именно такой парик — с белокурыми длинными прядями — носила Тина Тернер в нелегкий период своего старения, проведенный со своим мужем Айком. А дружок тем временем смешит тебя, напевая: «Бросил я в городе хорошую работу…»

Ты купишь сатиновую подушку, которая, как говорят, хранит волосы от ломкости и выпадения. Вначале, возможно, так оно и есть. Потом начинает засоряться раковина в ванной комнате. Волосяное гнездо в щетке. Все яснее и яснее виден твой череп. Ты постоянно носишь бейсбольную кепку, даже когда вы с ним вместе.

Когда это становится невыносимым, ты просишь, чтобы он побрил тебе голову, и он отвечает, что для него большая честь стать твоим парикмахером. И приносит все принадлежности для бритья.

Снимая кепку, ты кричишь: «Только не вздумай запоминать, как я сейчас выгляжу!»

«Дорогая, — говорит он, — я ведь люблю тебя».

Он ставит на стол два стакана бурбона и два пива и принимается за работу. Каждые пять минут он отводит бритву в сторону, чтобы взглянуть, как ты выглядишь. Потом вы оба смотрите в зеркало. Тебе достаточно одного взгляда на это страшное безволосое существо, чтобы немедленно сработал инстинкт самосохранения, который внушает прямо противоположное: ты потрясающе красива.

Ты улыбаешься, улыбается и он и говорит: «Это круто».

Из солидарности с тобой он и сам хочет побрить себе голову, но ты удерживаешь его от этого подвига. Тебе не хочется, чтобы вас принимали за членов секты «Небесные врата». Небеса — последнее место, куда ты хотела бы попасть: на космическом корабле или как-то иначе.

Он вырезает снимки ослепительно черных баскетболистов с бритыми головами и наклеивает на твой холодильник. Он хочет доказать твою принадлежность к элите бритоголовой красоты.

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая