Ангел с железными крыльями (СИ) - Тюрин Виктор Иванович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/111
• Следующая

— Хм! Где?то я вашу фамилию уже слышал. Только вот не помню….

— Наталья Богуславская — моя сестра.

— Ах! Извините! — на его щеках появился легкий румянец. — Это настоящая трагедия! Мы все переживаем за нее! Идемте со мной! Я как раз иду в ту сторону и провожу вас.

По дороге он мне рассказал, что впереди, в ста пятидесяти метрах, проходят германские окопы. Но вот странное дело: немцы первое время стреляли целыми днями, а теперь только постреливают. Видно снаряды берегут, предположил прапорщик. В подтверждение его слов, словно щелкнули кнутом, с той стороны хлестнул одиночный выстрел, за ним вслед послышалась частая стрельба. Вслед винтовкам застучал пулемет, а за ним другой, и уже последними ударили пушки. Только мы соскочили в окоп, как в мокрую землю рядом со мной с чмоканьем впились несколько пуль, после чего стрельба начала затихать и не успели мы пройти и тридцати метров, как совсем прекратилась.

— Кто идет? — неожиданно впереди раздался голос.

— Свои, братец, свои, — поспешно ответил прапорщик.

Из?за угла поворачивающей в сторону траншеи появились два бородатых солдата в мятых шинелях с винтовками в руках.

— Ваше благородие, а кто с вами?

— Ему надо переговорить с поручиком Мелентьевым.

— Так он в штабной землянке, с господами офицерами, ваше благородие. Прикажете сопроводить?

— Благодарю, братец.

Прапорщик повернулся ко мне: — Вас проводят, господин Богуславский.

— Спасибо вам большое….

— Максим Сергеевич Лещев.

— Спасибо вам, Максим Сергеевич. Удачи вам.

Дальше я шел, в сопровождении солдата, по окопу, полному людей с серыми, уставшими лицами, в такого же цвета шинелях, пока мы не свернули в ход сообщения, ведущий к офицерской землянке.

Поручика я нашел в компании двух офицеров. Они курили и о чем?то тихо беседовали. Стоило мне войти, как разговор прервался, и все трое с явным удивлением уставились на человека в гражданской одежде.

— Здравствуйте, господа. Мне нужен поручик Мелентьев.

— Я Мелентьев. Чем обязан? — подал голос офицер с седой прядью на виске.

— Я брат Натальи Богуславской.

— Извините нас, господа, — обратился к офицерам поручик. — Нам надо поговорить.

Он встал, накинул на плечи шинель.

— Идемте. Поговорим на свежем воздухе.

Мы вышли в траншею. Несколько секунд мы вглядывались друг в друга, потом я спросил:

— Расскажите, как все произошло, Иван Васильевич?

Поручик говорил короткими, рублеными предложениями, тщательно скрывая эмоции. Из его слов стало ясно, что на отступавший санитарный обоз наскочил отряд конный немецкой разведки. Сразу не разобравшись, в сумерках, уланы сгоряча застрелили двух ездовых, после чего оставили несколько солдат с унтер — офицером в качестве охранников, и поскакали дальше. Германцы завернули телеги и погнали их в тыл, после чего разделили. Раненых куда?то увезли, а четырех ездовых, мальчишку — фельдшера и медсестер заперли в сарай, где они просидели до вечера, пока не пришел полупьяный офицер. Оглядев всех, развернулся и ушел. Спустя полчаса пришли солдаты и отвели девушек в дом местного старосты. Там, как, оказалось, праздновал свой день рождения какой?то полковник, а русских санитарок пригласили украсить мужской стол женским присутствием.

— Потом они перепились, и тогда случилось то, что случилось. Под утро их снова заперли в том сарае, а через двое суток наши выбили германца и освободили пленных. Вот такая трагическая история приключилась. Вы?то, зачем приехали?

После короткого рассказа, я спросил поручика: — Ваша Таня ничего не говорила о приметах… насильников?

— Вам это зачем?! — недовольно спросил он.

— Вдруг наши с ними дорожки пересекутся? Всякое бывает.

— Послушайте, Сергей Александрович, вы чисто штатский человек, поэтому ваши дорожки никогда не пересекутся. Вы по какому ведомству служите?

— Не служу. Поручик в отставке. Воевал. Получил двойное ранение. Частичная потеря памяти.

— Пусть так! Но это все равно ничего не меняет. У вас все?

"Он явно что?то знает, но не хочет говорить".

— Нет. Мне надо знать все то, что знаете вы.

— Я уже все сказал, что вам положено знать, — это было сказано твердым и жестким голосом, отметающим всякие возражения.

"Разозлить. Вывести из себя. Возможно, проговориться".

— По вашему лицу видно, что вы сами не прочь отомстить, да видно что?то не складывается.

При моих словах лицо поручика затвердело, а глаза потемнели от гнева.

— У вас все?!

— Вы обращались к командованию, а вам строго — настрого запретили идти в тыл германца. Я прав?

Сейчас Мелентьев, посчитал мои слова за издевательство. Ожег бешеным взглядом, кинул руку на кобуру, но уже спустя несколько секунд взял себя в руки.

— Наш разговор закончен.

Смысла в дальнейшем разговоре я уже не видел.

— Удачи вам, Иван Васильевич! — развернувшись, я пошел назад.

Вернувшись к госпиталю, некоторое время пытался найти место, где можно будет переночевать, пока не сунул деньги одному из санитаров и тот предложил ему свою койку, так как уходил в ночь дежурить. После чего пошел навестить Наташу, но меня к ней не пустили, сказав, что ей дали снотворное и она спит.

Рано утром, с попутной машиной, я уехал в Минск. Найдя в Минском госпитале Христофорова, я объяснил ему ситуацию. Он оценил свою помощь в три золотых монеты. По случайной фразе, проскочившей в нашем с ним разговоре, мне стало понятно, что именно он наблюдал Татьяну, младшую сестру Людмилы Сергеевны.

В госпитале мне удалось узнать, что после обеда в нужном мне направлении поедет машина, которая повезет вылечившихся солдат обратно в часть. Найдя шофера, я договорился с ним о том, что он захватит нас с доктором.

До отъезда у меня оказалось около трех часов свободного времени, которое я решил посвятить знакомству с городом, в котором был впервые. Первое, что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие нервозности в жителях города, словно фронт не проходил в пяти часах езды от Минска. Пройдясь по улицам, вышел в центр. Проходя мимо бюста Александра II в центре Соборной площади и гостиницы "Европа", вдруг увидел большие стеклянные окна ресторана. В животе сразу заурчало. Вошел, сел за столик возле окна. Народа было немного. Официантка приняла заказ, и в ожидании, когда принесут обед, я принялся рассматривать публику. За соседним столиком о чем?то негромко говорили средних лет мужчины, облаченные в полувоенную форму с вензелями ВЗС на чиновничьих погонах. Этих типов я порядком навидался в Петербурге.

"Земгусары. Об отчизне радеют. Конечно, в ресторане защищать отечество проще, чем на фронте. А ты сам разве не такой? Ты почему не на фронте? — и внутри меня появилось чувство неловкости. Чтобы отвлечься, снова принялся разглядывать посетителей ресторана. Через два столика от меня сидела пожилая пара, за ними группа, о чем?то шумно спорящих, офицеров. Неожиданно до меня донесся громкий выкрик одного из спорщиков: — Пока идет война, и враг топчет нашу землю, долг каждого настоящего мужчины — защищать свою родину! Хватит заниматься выяснением, что делать, и кто виноват! Пусть этим займутся политики!

Я отвернулся к окну. Когда мне принесли заказ, я быстро поел, допил минеральную воду под цветочным названием "Фиалка", а затем отправился в госпиталь. Машина уже стояла во дворе.

На этот раз до передовой мы добрались сравнительно быстро. Проводив врача к сестре, я хотел остаться, но тот жестом указал мне на дверь. Осмотр Наташи длился около часа. Наконец доктор вышел из женской палаты.

— Как она?!

— Плохо. У нее ярко выраженный психоз, поэтому ей нужно лечь в клинику под наблюдение опытных врачей. Чем быстрее, тем лучше. Значит, сделаем так. Мне придется забрать ее с собой в Минск, так как случай очень сложный, а ей нужен хороший уход. Вы согласны?

— Доктор, деньги у меня есть. Скажите: сколько?

— Я не собираюсь наживаться на вашем горе, но мне придется купить довольно специфические лекарства. Поэтому дайте мне еще двести рублей. Это все.

• Предыдущая
• 42/111
• Следующая