Сновидения - Робертс Нора - Страница 60

– Знать – это наша работа.

– И моя тоже, – бодро отозвалась Надин. – Старший брат официально женат ни разу не был, хотя время от времени с кем-то встречается. Они были воспитаны в таком ключе, что секс – это для брака, вот почему, наверное, сестра вышла замуж довольно рано. Но что-то я очень сомневаюсь, что они следовали этому принципу. – При этих словах она улыбнулась. – И одна из бывших подруг братца охотно это подтвердила.

Ева подумала, что так далеко она не копала, но добавить эту информацию к уже имеющейся будет неплохо.

– Откровенно говоря, их половая жизнь меня мало волнует, если только она не имеет отношения к делу.

– Да? А меня волнует половая жизнь всех и каждого. И сколько бы я ни копала на этот счет, мне так и не удалось найти кого-то, с кем бы встречался младшенький.

Ага, вот это уже и впрямь интересно, подумала Ева.

– Когда он умер, ему было всего двадцать три, а раз ты усердно копала, ты должна знать, что он вел уединенную жизнь, страдал всякими комплексами, к которым прибавился еще и комплекс по поводу самоубийства матери. Если его не заарканила какая-нибудь девица, он вполне мог быть незрелым в этих делах.

– То есть ты его тоже разрабатываешь.

– Я их всех разрабатываю.

– Даллас! – Надин, по-дружески смеясь, ткнула в нее пальцем. – Я же знаю, как устроено следствие, не забыла? И я знаю, как работаешь ты. Ты разрабатываешь этого погибшего братика пристальнее, чем всех остальных.

Ну черт с ним.

– Будь он жив, я бы его взяла и трясла. И вот что, Надин, я не хочу, чтобы ты распространялась об этой версии. Я еще не готова.

– Мы с тобой просто беседуем. – Журналистка постучала розовым ноготком по розовой кондитерской коробочке. – Ты собираешься есть свой пончик?

– Я завтракала, а потом пила невероятно вкусный горячий шоколад. Пончики перед ним меркнут. – При этих словах Ева вспомнила, что по-прежнему стоит в пальто.

Надин кивнула на ее шапку.

– Симпатичная шапочка, – сказала она. Ева скинула пальто. – Снежинка очаровательная.

– Что? – Ева сдернула с головы шапку и уставилась на сверкающую белую снежинку спереди. – Черт! Тут еще и снежинка! Еще и с блестками.

– Я же говорю, очаровательная штучка. Но я отошла от темы. У Девинтер в отделе порядки строгие, но тебе наверняка известно, что добротную и живую пресс-конференцию она любит. Как только она почувствует, что готова, она ее соберет.

– Она ее соберет тогда, когда я ей скажу. – Про себя Ева взяла на заметку, что надо будет оговорить это четко и ясно, а при необходимости подключить и руководство.

– Ну, хоть наводку какую-то дашь? По дружбе?

– А ты, можно подумать, ведешь себя по-дружески.

– Конечно. Мы и есть друзья, – ответила Надин. – И прежде чем я двинусь дальше по своим – не столь секретным, как твои, – делам, я хочу сказать, что мне действительно, на самом деле очень понравилось у вас на День благодарения, с этой вашей компанией и с родными Рорка.

Она с улыбкой посмотрела на картинку в рамке, висящую на стене.

– Слушай, это великолепно! И то, что малышка это придумала да еще и сделала на обороте надпись, и то, что ты ее повесила на стенку.

– Я ей обещала.

– И это для нее было важно. Я видела, как она на тебя смотрела. Ладно, я знаю, я тогда была немного в подпитии – самую малость, учти! – но мое признание в любви к семье Рорка и на трезвую голову остается в силе. Не будь я до мозга костей человеком мегаполиса, не будь у меня грандиозных амбиций и любимой работы, я перебралась бы в Ирландию, выбрала бы себе одного из их клана и женила бы на себе. Пожалуй, я себе затребовала бы Шона, – заявила она, имея в виду молодого двоюродного брата Рорка. – И кстати, может, когда он повзрослеет, я как раз созрею, чтобы бросить работу и переехать в Ирландию.

– У них там коровы, – мрачно бросила Ева. – Практически на заднем дворе.

– С этим я могу смириться, – решила Надин. – Лет через двадцать. А пока буду писать следующую книгу.

– А-а.

– Какой энтузиазм! – рассмеялась Надин. – «Дело Айкова» сильно подняло мою личную планку. И я готова засесть за новую книжку. Рабочее название – «Верхом на красном коне».

– Ты собралась писать о Коллавее и Мензини?

– Ну, это же естественно. Там есть все, что нужно для бестселлера: секта, помешанный руководитель – дитя Городских войн, смертельное оружие, с помощью которого у обычных людей вызывают галлюцинации, такие, что они через несколько минут уже убивают друг друга. Наследство. И бесстрашный коп, который всех их побеждает.

– Ух, черт!

– Ты лучше так не радуйся, я же буду донимать вас с Рорком, а периодически всю следственную группу, пока сюжет не вырисуется, а потом еще заставлю тебя просмотреть рукопись в окончательном варианте, чтобы заручиться твоим одобрением.

– Что, и фильм снимут?

– А как же! А пока я над этим работаю, я хочу немного поиграть с этими двенадцатью девочками – то есть воздать им должное, – поспешила добавить она, не дав Еве возмутиться неудачной формулировкой. – Ты делаешь свое дело, чтобы закон в отношении их восторжествовал. А я буду делать свое, чтобы люди узнали, что эти девочки когда-то жили на земле. Как их звали, как они выглядели. И то, что кто-то отнял у них жизнь, когда они и жить-то еще не начали. Это тоже важно.

Да, это тоже важно, Еве ли не знать. Но Надин это знала лучше всех, поскольку это было важно прежде всего для нее самой.

– Ну, доставай диктофон.

Надин порылась в портфеле, который упорно именовала сумочкой, и достала диктофон.

– Могу вызвать оператора – будет здесь через десять минут.

– Никаких камер, никаких интервью. Только имена. – Ева перечислила. – Пока ничего публиковать я не разрешаю, но ты можешь потихоньку покопаться в их биографии. Когда мы установим остальных, я тебе их тоже дам. Я сообщу, когда можно будет дать что-то в прессу. А пока – ни-ни.

– Ясно.

– А теперь уходи. Мне надо работать.

– И мне тоже. – Надин сгребла пальто. – Жду не дождусь вашей праздничной тусовки.

– Нашей – чего?

– Я тут общалась с Рорком. Он сказал, если я об этом упомяну, надо напомнить тебе заглянуть в календарь. – Надин вышла, на ходу надевая пальто.

Ах вот оно что, вспомнила Ева. Упоминание о календаре освежило ее память. И все равно…

– Разве мы совсем недавно не принимали гостей? Или Дня благодарения мало? И почему Рождество так скоро после Благодарения? Кто вообще все это придумал?

Поскольку ответить было некому, она взяла себе кофе.

Тут влетела Пибоди.

– Я говорила с Африкой!

– Поздравляю!

– Нет, правда, для меня это было событие. Сержант Овусу поговорила с дядей, с дедушкой, еще с какими-то людьми. Вообще-то, она как раз составляла об этом отчет, так что ты все получишь на бумаге. Как закончит – сразу пришлет. И еще какие-то фотографии.

– Хорошо.

– А пока – вот суть. Все сошлись на том, что проповедник Джонс – так они его там называли – был приятный человек, истинно верующий и доброжелательный. Говорил уважительно, любил дегустировать их местные блюда – даже научился парочку готовить. Еще он изучал язык и с юмором относился к ошибкам, которые допускал. Он был добрый, и они верят, что его душа осталась в Африке.

– То есть им он импонировал. А со львом как вышло?

– Джонс был очень любознательный. И любил фотографировать, делать какие-то заметки – так, для себя. Говорил, когда-нибудь напишет на их основе нечто вроде книги или снимет документальное кино. Он отправился на природу, забрел дальше, чем следовало, – хотел снять водопой на рассвете. Лев как раз вышел на охоту – а тут вам и основное блюдо.

Почти все это Ева уже читала в полицейском рапорте об инциденте.

– А не сказали, он на свои фотосессии ходил всегда один?

– Конкретно об этом я не спросила, но Овусу показалась мне очень дотошной. Если у нее что-то на этот счет есть, это наверняка будет в ее отчете.

– Что-то не припомню, чтобы кто-то говорил, будто Монтклер Джонс и раньше проявлял интерес к фотографии или животному миру.