Больше, чем любовница - Бэлоу Мэри - Страница 1

• 1/73
• Следующая

Два джентльмена, одетые, несмотря на прохладу раннего утра, не по погоде легко – оба без сюртуков и жилетов, – готовились вышибить друг другу мозги или на худой конец лишить жизни менее эффектным способом. Дуэль должна была состояться одной из уединенных лужаек лондонского Гайд-парка, совершенно безлюдного в этот ранний час. Джентльмены, казалось, не замечали друг друга, они, очевидно, собирались с духом в ожидании решающего момента – когда один из секундантов взмахнет платком, и станет ясно, кто чего стоит, пуля рассудит, кто прав, кто виноват. Каждый из соперников знал: если не убьет он, убьют его. Стрелять предстояло на поражение, чтобы наверняка убить.

Как уже говорилось, дуэлянты прибыли в Гайд-парк не одни, а со свитой, то есть с секундантами и хирургом. Приехали также друзья и знакомые дуэлянтов. Ритуал исполнялся безукоризненно, ибо дуэль – это поединок чести, а не драка в гневе, где выясняют отношения те, кому не посчастливилось унаследовать титул.

Дуэли предшествовал вызов – брошенная а лицо перчатка. Вызов был принят, и теперь противники, двое секундантов и хирург готовились к развязке.

Как и всякое действо, дуэль не могла обойтись без зрителей, разумеется, мужчин. Впрочем, наблюдателей ввиду раннего часа было немного: Приехали в основном те, кто еще не успел вернуться домой после бурно проведенной ночи; для этих джентльменов дуэль была всего лишь развлечением, скрашивающим унылое однообразие балов, карточных игр в «Уайтсе» <Один из старейших клубов Лондона. – Здесь и далее примеч.пер> и утренних прогулок в парке. Поэтому они ожидали развития событий с видимым нетерпением.

Один из соперников, невысокий полноватый джентльмен не слишком приятной наружности, то и дело притопывал ногой и, явно нервничая, облизывал пересохшие губы, а ведь именно он бросил вызов… Этот дуэлянт пытался скрыть свое беспокойство, но необыкновенная бледность лица выдавала его с головой.

– Да, пожалуй, задайте ему этот вопрос, – процедил сквозь зубы нервничавший джентльмен, обращаясь к своему секунданту. – Нет-нет, я вовсе не ищу примирения, но все же,.. В таких случаях не следует забывать об этикете.

Секундант полноватого джентльмена подошел к секунданту противоположной стороны, и тот, выслушав сообщение, отправился передавать его адресату.

Второй участник дуэли, высокий и стройный, едва ли походил на человека, готовящегося встретить смерть, вид у него был самый беззаботный. Как и его противник, он был без сюртука, жилета и шейного платка, но, казалось, внешне только выигрывал от этого: под тонкой рубашкой белоснежного батиста вырисовывались очертания широких налитых плеч и мощных бицепсов. Ноги же, обтянутые бриджами, отличались стройностью и мускулистостью. Этот дуэлянт, безусловно, человек очень родовитый, казалось, был озабочен лишь тем, чтобы кружева на манжетах его батистовой рубашки не помялись; он разглаживал их своей узкой ладонью с длинными изящными пальцами – пальцами музыканта. При этом бросались в глаза его ногти – тщательно отполированные, с безупречным маникюром. Разглаживая кружевные манжеты, он беседовал со своими друзьями.

– Оливер дрожит как осиновый лист, – заметил барон Поттер, взглянув сквозь лорнет на полноватого джентльмена. – Полагаю, он не смог бы попасть во фронтон собора с тридцати шагов.

– Да и зубы у него выбивают дробь, как копыта резвой лошадки, – добавил виконт Кимбли.

– Ты всерьез собрался его убить, Трешем? – спросил Мэддокс-младший.

Джоселин Трешем окинул Мэддокса надменным взглядом.

– Разве не ради убийства совершаются дуэли? – проговорил он с презрительной усмешкой.

– Может, отсюда сразу в «Уайтс» завтракать? – предложил виконт Кимбли. – Ты не против, Трешем? А потом поедем в «Таттерсолл». Я там приметил пару гнедых для моей коляски.

– Да, но сначала надо покончить с этим досадным недоразумением. Дело яйца выеденного не стоит – это верно… И все же строить планы пока рановато.

В этот момент к собеседникам подошел секундант Трешема, и тот не без раздражения спросил:

– Чего мы ждем, Конан? Надеюсь, для задержки имеется весьма уважительная причина. Должен признаться, мне не терпится отправиться в клуб и как следует позавтракать.

Сэр Конан неплохо знал Трешема, и спокойствие последнего накануне поединка нисколько его не удивляло. Конан выполнял роль секунданта в трех предыдущих дуэлях приятелями и всякий раз после поединка Трешем с удовольствием и обильно завтракал. Причем завтракал без малейших признаков нервозности – словно нагулял аппетит во время верховой прогулки, во всяком случае, он совершенно не походил на человека, только что вернувшегося с дуэли.

– Лорд Оливер готов принять извинения, принесенные в надлежащей форме, – сообщил Конан.

Друзья Трешема встретили предложение лорда Оливера неодобрительным гулом.

Карие глаза – столь темные, что многие принимали их за черные, – не мигая смотрели на сэра Конана. На породистом лице дуэлянта не дрогнул ни один мускул.

Наконец, презрительно усмехнувшись, Трешем проговорил:

– Он вызвал меня за то, что я наставил ему рога, но готов удовлетвориться простым извинением? Конан, неужели я должен что-то говорить? Разве вы не можете передать мой ответ, не посовещавшись со мной?

– Может, все-таки стоило бы посовещаться, – осторожно заметил секундант. – Я бы счел свой долг невыполненным, если бы не посоветовал вам извиниться, Трешем. Оливер – очень приличный стрелок.

– Так пусть докажет свою состоятельность и убьет меня, – пожал плечами Трешем. – Пусть это случится как можно быстрее, дружище Конан. Зрители явно скучают.

Сэр Конан молча покачал головой и направился к секунданту лорда Оливера, чтобы сообщить: герцог Трешем извиняться не собирается, так как не видит в этом необходимости. Теперь выхода не было, и дуэлянтам оставалось лишь продолжить начатое.

Виконт Рассел, секундант лорда Оливера, тоже хотел как можно скорее покончить с этим делом, ведь Гайд-парк – не самое удачное место для подобных развлечений. Что ни говори, а дуэли законом запрещались… Конечно, этот относительно уединенный уголок казался безлюдным в столь ранний час, но все же было бы гораздо надежнее стреляться в Уимблдоне, где обычно и происходили такого рода встречи.

Однако лорд Оливер, друг виконта Рассела, настоял на своем, и дуэлянты направились в Гайд-парк.

Секунданты зарядили пистолеты, предварительно тщательно проверив оружие. Взволнованные зрители перешептывались.

Каждый из дуэлянтов, по-прежнему избегая смотреть на соперника, взял свой пистолет. Затем, повернувшись друг к другу спиной, они по сигналу секундантов стали расходиться в разные стороны. Наконец, проделав оговоренное заранее число шагов, обернулись. Теперь каждый – стоя вполоборота к противнику, так, чтобы представлять собой менее объемную мишень, – тщательно прицеливался…

И каждый ждал, когда виконт Рассел взмахнет белым платком, давая команду стрелять.

Все замерли в ожидании…

И тут случилось непредвиденное: виконт взмахнул платком – и тотчас же раздался чей-то крик:

– Стойте! Остановитесь!

Кричала молодая женщина. Голос доносился со стороны ближайшей рощицы. Зрители, до этого боявшиеся даже вдохнуть полной грудью, чтобы ничем не помещать противникам сосредоточиться, все разом заговорили, выражая свое возмущение.

Герцог Трешем невольно вздрогнул и, в гневе повернувшись в сторону рощи, вдруг опустил пистолет.

Лорд Оливер, тоже отвлеченный криком, тем не менее успел опомниться и, прицелившись, выстрелил.

Женщина завизжала.

Трешем даже не опустил глаза. И в самом деле, в первый момент он даже не почувствовал боли. Но кроваво-красное пятно, появившееся на его бриджах чуть выше голенища сапога, становилось все больше. Кровь просачивалась сквозь ткань, и пятно все растекалось и растекалось, будто кто-то невидимый орудовал кистью, не скупясь на мазки.

• 1/73
• Следующая