12 историй о настоящей любви (сборник) - Блэк Холли - Страница 43

«Интересно, этот парень был на том приеме? Он смотрит так, словно меня знает».

– Не говорила, а скорее бормотала, – пробурчала она в ответ.

Парень рассмеялся так громко и искренне, что в сердце Софи на секунду закралась робкая надежда: может, шутка все-таки удалась? Но ей на смену тут же пришли сомнения, ведь местные не понимали ее юмора. Скорее всего, смех начинал звучать сразу же, как только за ней захлопывалась дверь. И вот это больше всего бесило Софи. Дома людям хотя бы хватало вежливости, чтобы не рассмеяться ей в лицо.

Зря она пошла на этот концерт, очень зря.

Софи развернулась, чтобы уйти, и тут почувствовала, как огромная ладонь легла ей на плечо.

– Прости. Не хотел к тебе лезть, честно. Просто думал о том же, что и ты.

Софи оглянулась.

– Ты думал про Неда Фландерса?

Она ждала услышать в ответ «диддли-о»[25] или что-то вроде того. Кайл или Коннор наверняка выдал бы именно это. А потом спросил о ее специальности. Но этот парень только улыбнулся. Его губы медленно расползлись в усмешке, слишком жаркой для такой холодной ночи.

– Да, про Неда Фландерса. И не только.

И это «не только» прозвучало так двусмысленно, что щеки Софи запылали.

– Рассел, – парень протянул ей руку в перчатке без пальцев.

Она посмотрела на него, вверх: очень уж он высокий. Выше Софи на целый фут, если не больше, а ведь ее рост – пять футов и пять дюймов. В баскетбол играет, наверно. Может, он тоже учится на бесплатном, как и она? Эта мысль успокаивала, как и его рукопожатие – твердое, но не сокрушительное; он явно был не из тех, кто девушке руку готов сломать, лишь бы доказать, что считает ее равной.

– Софи, – отозвалась она.

– Итак, Софи, – он широко развел руки, – что же привело тебя сюда?

Вопрос в духе «какая у тебя специальность?», за которым скрывается совсем другой – «что ты тут забыла?» Софи ненавидела, когда ее спрашивали о специальности. (Да не выбрала я пока! Сейчас же только первый семестр первого курса идет. Я вас умоляю! Не у всех жизнь распланирована наперед еще с пеленок).

А вот что она тут забыла… Еще год назад Софи понятия не имела об этом заведении, но школьный консультант посоветовал именно его, вероятно, взвесив все за и против и не понаслышке зная о том, какие астрономические бюджеты бывают порой у совершенно неизвестных колледжей. Ну и когда Софи предложили там очень приличную стипендию – намного больше, чем в других местах, – отказаться она просто не смогла. Не успев даже толком подумать о том, во что может вылиться вся эта пастораль, et cetera[26], она подала документы. И вот теперь ставила крестики в календаре, считая дни до выхода на свободу. (Да, она понимала, что драматизирует ситуацию, что должна быть благодарна за бесплатное обучение, которое вообще-то стоит пятьдесят штук баксов в год. Но сколько бы она ни убеждала себя, радости это не прибавляло.)

– Я верю в ценность классического образования, – выдала Софи один из своих стандартных ответов на надоедливые вопросы. Впрочем, она уже успела к ним привыкнуть. А заодно и к кочанному салату в столовой, и к сыру, которым тут посыпали все блюда подряд – независимо от того, сочетаются продукты или нет.

Рассел рассмеялся:

– Сюда – в смысле, на этот концерт имени Неда Фландерса в исполнении лучшего рождественского хора всех времен и народов.

В его тоне промелькнуло что-то такое… словно они с Софи были заодно. И ее сердце дрогнуло.

– Провожу антропологическое исследование, – отозвалась она.

– Увлекаешься этнографией?

– Ага. Особенно меня интересуют свитера. Символическое значение аппликаций с огоньками.

Софи замолчала, ожидая увидеть непонимание на лице собеседника, а потом услышать «что, правда?», как часто бывало с Кайлом или Коннором. Тогда ей пришлось бы ответить «нет, я просто шучу», и разговор окончательно испортился бы.

Но Рассел с профессорским видом кивал, поглаживая подбородок.

– Полагаю, это часть ритуала ухаживания.

– Ухаживания?

– Да. Самец зажигает огоньки, чтобы привлечь самку и осуществить спаривание.

– Как светлячок? – спросила Софи.

– Да. Или рыба-удильщик, – подтвердил Рассел.

– А спариваться будут свитера или люди, одетые в них? Вот в чем вопрос.

Он фыркнул, и от его профессорского вида не осталось и следа.

– Кто знает, Софи! Но оба варианта пугают меня просто до чертиков.

Софи засмеялась. Не похихикала из вежливости, а расхохоталась от души, едва не хрюкая. Давно такого не было.

– Если бы ты знала, чем заканчивается ритуал, тебе было бы не до смеха, – таинственно прошептал Рассел, прикрывая рот ладонью.

– Даже спрашивать боюсь, – Софи чуть подвинулась к нему, прислушиваясь и немного флиртуя, чего с ней тоже давно не бывало.

– Сигналом служит фраза «олень Рудольф, Красный нос». Стоит ей прозвучать, как все свитера… – он покачал головой. – Поверь, ты не захочешь это увидеть.

– Что? Оргию свитеров?

– Только представь: светящийся нос Рудольфа, красный и пульсирующий, символизирует…

– Поняла, поняла, – прервала Софи Рассела, со смехом пытаясь отогнать возникшие в голове картинки. – Я смотрю, ты успел подробно изучить эту тему.

– Ужас, правда?

Софи не совсем поняла, о чем это он. Имел ли он в виду свою теорию или то, как может выглядеть оргия с участием таких милых, опрятных, поющих людей?

Но когда несколько секунд спустя хор затянул: «Олень Рудольф, красный нос, ярко-красный нос…» – Софи и Рассел переглянулись и, не сговариваясь, рванули прочь.

Проблема в том, что пойти-то было и некуда. Пасторальный университет окружали сплошь леса и фермы. На территории кампуса – всего пара закусочных, да и те закрывались рано даже в разгар семестра.

Софи и Рассел стояли напротив двери студенческого союза. Она была открыта, но войти внутрь означало признать поражение, а после всего, что случилось за последние месяцы – или, может, минуты? – Софи не вынесла бы этого.

– У меня машина тут рядом, – Рассел достал ключи и нажал на брелок. Машина с техасскими номерами чирикнула; в салоне зажегся свет.

– Надеюсь, я не окажусь потом на дне какой-нибудь каменоломни? – уточнила Софи для порядка. Она просто хотела показать, что храбрая девчонка из Нью-Йорка к первому встречному в машину не сядет, но тут же испугалась. «А что если Рассел неправильно поймет? Ведь он черный. Глупости какие, не надо зацикливаться на этом. Вот Зора тоже черная, а я с ней так себя не веду. С другой стороны, Зора не парень…»

Но Рассел только ухмыльнулся и расстегнул две верхние пуговицы, показывая свитер. Просто серый, без рисунков.

– Ни оленей, ни огоньков. Можешь быть спокойна.

Рассел сразу завел двигатель и тронулся с места. Похоже, он уже знал, куда собирается ехать, и это было здорово. Все немногочисленные вылазки Софи с Кайлом или Коннором каждый раз превращались в дурдом. Все галдели: «Чем хочешь заняться? – Не знаю; а ты?» И это сразу отбивало у Софи желание заниматься хоть чем-то.

В салоне было круто: сплошная кожа, запах новенького авто.

– Хорошая тачка, – одобрила Софи.

– Спасибо, – отозвался Рассел. – Отдали ненужную.

– Правда? Я так разве что шубу могу получить или коньки. Ну или яхту. Подсовывают свои старые яхты постоянно, спасенья уже от них нет.

– Понимаю, меня это тоже ужасно бесит, – рассмеялся Рассел.

На приборной панели Софи увидела кнопки управления сиденьем с подогревом. Она обожала такие сиденья. Обожала все, от чего становилось теплее. В этих краях было на удивление холодно. Казалось, мороз пробрал ее до костей да так там и остался. Софи могла минут двадцать простоять под горячим душем, но так и не согреться. Ей очень не хватало родной ванны.

– Может, раскочегарим сиденья? – спросила Софи.

– Для тебя я раскочегарю что угодно, – отозвался Рассел, и от одних этих слов ее вдруг бросило в жар. А когда он включил подогрев, Софи и вовсе растаяла. Так тепло ей не было с самого начала зимы, которая наступила за день до Хэллоуина, словно по расписанию.