Путь в Беловодье - Алферова Марианна Владимировна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/91
• Следующая

Он слушал ее, не вникая в слова. Надежда жива! – восторженно колотилось сердце. Это главное. Жива… Жива… Вот только между ними преграда – неясная, аморфная, серая.

– Надя, ты можешь перейти в настоящее? Сюда, ко мне.

– Нет. Тогда я умру.

Роман закружил по гостиной, пытаясь понять, как устроена эта комната прошлого и что можно сделать, чтобы высвободить Надю из ловушки. Но ничего понять не мог. Он чувствовал лишь опасность, исходящую от дверного проема. О времени Роман не любил рассуждать, времени он не понимал. Ни настоящего, ни прошедшего. Оно всегда мешало. Оно – лишнее. То четвертое измерение, которое делает первые три примитивными черточками на песке. Время похоже на воду в своей сущности. Говоря о времени, Роман старался думать о воде и тогда начинал что-то улавливать…. Мелькнула дерзкая мысль: войти внутрь и остаться там с Надей навсегда. В аморфном прошлом, где все уже было. Не все ли равно ему, где быть с нею. Ведь с нею! Что там, в прошлом, случится с Романом? Что он там встретит? Кого? Мать в молодости? Деда? Себя самого? Нырнуть в прошлое, как в воду. Ничего уже больше не решать, никаких безумных головоломок, ни с кем не сражаться, ничего не доказывать. Жить, все время оставаясь в прошлом. Мечтать о прошлом. В этом есть что-то чудовищное. Он уже хотел рвануться внутрь, но внезапно ожгла мысль: вдруг они с Надей не встретятся?! Она окажется в одном времени, он – в другом, будут видеть друг друга, метаться, но между ними будет серая перегородка.

Колдун отступил.

– И как ему только это удалось! – воскликнул раздраженно. – Как Гамаюнов сделал это!

Надежда была так близко, а он не мог до нее дотронуться.

– В Беловодье иное время.

– Значит, счастье – это всего лишь возможность уйти в прошлое? Создать старинную усадьбу, вернуть умерших? Найти утраченное?

– Я все время думаю, как вырваться, но ничего не приходит в голову, – призналась Надя. – Находясь в прошлом, нельзя ничего придумать. Вытащи меня отсюда, и мы будем вместе.

– Подкупаешь? И Гамаюнова бросишь? – Она угадала его вопрос по движению губ прежде чем услышала слова.

Рассмеялась:

– Почему ты его так боишься?

– А почему ты так к нему льнешь?! – Роман разозлился. – Что такого особенного ты в нем нашла?

– Ты его недооцениваешь.

Надя еще продолжала говорить, а колдун кричал:

– Он жалкий! Беспомощный! Старый!

– Он талантливый, ни на кого не похожий, могущественный… – в свою очередь твердила Надя.

– Пусть он могущественный. Но все равно – жалкий. – Роман знал, что для Нади унизительно слышать подобное, но позволил себе быть жестоким. Львица в клетке – когда же еще ее укрощать? – Значит, бросишь Гамаюнова, если я тебя спасу?

В этот раз ответ задержка с ответом была чуть дольше, чем обычно:

– Брошу. Чтобы вырваться отсюда, я готова на все. Ты уже что-то придумал?

– Кое-что, – солгал колдун. – Но я не понимаю до конца сути Беловодья. Все играют в молчалку, никто не желает ничего объяснять – даже Стен.

– Алексей с тобой? Я его не вижу. Где он? Почему не подходит? – Надя прищурилась, пытаясь разглядеть, что творится за границей ее ловушки.

Лешка? Ревность царапнула сердце. Несильно, но все же царапнула.

– Почему ты о нем спрашиваешь?

В этот раз задержка звука показалась невыносимой.

– Ты звал его, когда шел сюда. Я слышала.

– Ах вот оно что! – Роман облегченно вздохнул. – Да, звал. Думал, что именно его Гамаюнов держит в этой комнате. Его, а не тебя.

– Почему? С чего ты решил? Он что, тоже… погиб? Он! – В ее голосе был подлинный страх. – Нет, не может быть… конечно же, не может быть… Иначе…

Ревность вновь обожгла – в этот раз куда сильнее.

– Алексей исчез. Гамаюнов говорит, что он уехал тайком. Но я не верю. Лешка не мог уехать так внезапно, бросив Лену и Юла. Накануне он обещал поговорить со мной. Поведать какую-то тайну. Потом вдруг – испарился. Но я чувствую, что он в Беловодье. Гамаюнов сказал, это здешний обман. Один из многих…

Роман вспомнил вчерашнюю иллюзию Надиного присутствия. Ну, конечно же! Именно в тот миг Гамаюнов перенес Надю в мир без времени, и она ожила. Если безвыходное пребывание в прошлом можно назвать жизнью, конечно. Раз так, значит, Роман, ощущая присутствие Стена, не обманывался… Лгал Гамаюнов, как всегда. И одновременно говорил правду. Как только он один умел.

– Разумеется, Лешка никуда не уезжал, – уверенно заявила Надя.

– Тогда где он? – Колдун огляделся. – С тобой в прошлом?

– Нет, он не здесь. Он живой. – Теперь казалось, что она намеренно отвечает не сразу.

– Тогда где?

– А ты подумай! – Она рассмеялась. Даже в клетке она оставалась львицей. У Романа все перевернулось внутри от ее смеха. – Ты же умный! Так верь в свои силы. Верь в себя…

Надя отступила. Лицо ее расплылось белым пятном. Серый туман все скрыл.

Он почему-то подумал, что в школе на уроках она никому и никогда не подсказывала. А еще наверняка за это ее за косу дергали. А может, и не дергали – опасались.

А в следующий миг до Романа дошло, где искать Алексея.

Колдун вылетел из усадьбы. Прыгнул на плавучую дорожку. Потом на другую. Побежал. Мчался к белому кругу, что окаймлял внутреннее озеро. Колдун был уже почти рядом с границей из белых плавучих камней, когда на его пути возник Грег.

Вылетел наперерез, раскинув руки. Тонкий, натянутый, как струна. В глазах – решимость. Грег, разумеется, не колдун. Но у него должно быть водное ожерелье. Подручный Гамаюнова – в Беловодье. То есть сила за ним немалая.

– Не надо, – сказал Грег. – Прежде почини ограду.

– Я должен видеть Алексея.

– Это ничего не даст. Мы лишь потеряем время. Почини ограду, и тогда…

Роман не дал Грегу договорить. Плеснул в того водой из кувшина. Вмиг струя, повинуясь приказу, сплелась в ловчую сеть и с ног до головы окутала Грега. Тот рванулся, но освободиться не успел. Роман прыгнул вперед и врезал локтем Грегу в челюсть. Тот рухнул на дорожку. Если бы не сеть, он бы тут же сделал Роману подсечку, но опутанный охранник Беловодья лишь беспомощно дернул ногами.

В следующий миг Роман связал водной веревкой Грегу руки и ноги.

– Ты сам не знаешь, что делаешь, – пробормотал тот.

– Знаю, друг мой, знаю. – Кляпом Роману послужил самый обычный кусок ткани, оторванный от рубашки. – Потерпи чуток, вскоре развяжу.

Вновь под ноги легла тропинка, мощенная белым псевдокамнем. Роман ощущал, как вибрируют под ногами куски льда. Как будто им больно. Колдун дошел до внутренней кольцевой дорожки и остановился. Ни одна тропка не вела к церкви. Вокруг была вода – и только. Как добраться туда? Ни лодки, ни плота. Нырнуть и плыть? Роман вспомнил о неудачном Глашином купанье и остерегся. Правда, он приспособился пить здешнюю воду и черпать при этом силу. Но для этого надо было сначала воду переколдовать. Нет, плыть нельзя. Да и зачем? Роман протянул руку и мысленно проложил дорожку от берега к ступеням церкви на воде. Послышался хруст, и на ярко-синей глади образовался ледяной мосток шириной в две ладони. Пройти можно было без труда. Роман шагнул. Спеленатый Грег завопил: «Не смей!» и выругался. Значит, сумел выплюнуть кляп. Но помешать был не в силах – чары колдуна были сильнее его ожерелья. Кстати, а в чем сила Грегова ожерелья? Роман еще не успел разузнать. Впрочем, вряд ли водная стихия слишком была с Грегом любезна.

Роман дошел до церковки и поднялся по ступеням. Двери бесшумно отворились. Внутри все казалось золотым от света бесчисленных свечей. Они горели повсюду. И оттого вся церковь была затянута сизоватым дымом. Посредине стояли простые деревянные козлы, на которые ставят в сельских церквях гроб во время отпевания. Гроба не было. Доски были покрыты темной тканью. И на козлах лежал человек, скрестив руки на груди, как покойник. До самых рук тело было накрыто простыней. Рубашки на человеке не было, так что хорошо было видно ожерелье.

Алексей. Глаза его были закрыты, лицо застыло белой маской. Но веки слегка подрагивали. И грудь поднималась. Дышит, значит.

• Предыдущая
• 43/91
• Следующая