Английская болезнь - Буфорд Билл - Страница 24
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
Я взял один из журналов и прочитал статью, предваренную заголовком «СЕКС-РАБЫНИ! ЧЕРНЫЕ СУТЕНЕРЫ ВОВЛЕКАЮТ БЕЛЫХ ДЕВУШЕК В ПРОСТИТУЦИЮ». Речь (избиения, похищения, издевательства) в ней шла о белых проститутках, работающих на черных сутенеров. Статью сопровождал редакционный комментарий: «Мы ненавидим действия этих черных животных; их всех нужно изолировать и держать в изоляции до тех пор, пока правительство, составленное из членов Национального Фронта, не вышлет их всех восвояси».
Я пролистал остальные журналы. В каждом номере были две постоянные рубрики. Название первой, «Реки крови», было позаимствовано из речи Эноха Пауэлла, смысл которой сводился к тому, что если из Британии не выслать всех черных иммигрантов, прольются реки крови. В этой рубрике освещались расовые инциденты предыдущего месяца: белый подросток, убитый «черномазым ублюдком», расовые беспорядки на дискотеке, статья о Сэвил Таун, многонациональном районе городка Дьюсбери, что в Йоркшире, с фотографией, на которой был запечатлен член Национального Фронта, пинающий азиата в лицо. «Ситуация в Дьюсбери», следовал вывод, «будет становиться только хуже, пока черные не отправятся домой. Так что выбор один: репатриация или расовая война!»
Другая рубрика, под названием «На футбольном фронте», помещалась в конце журналов и была посвящена событиям на стадионах. Вот одно из писем, пришедшее в адрес ведущего рубрики:
Дорогая редакция,
В номере 35 Вы напечатали заметку о расистски настроенных «парнях», поддерживающих «Ньюкасл Юнайтед». «Парням» понравилось их упоминание, но они были сильно недовольны тем, что, по Вашим словам, их не так много, как у «Лидса», «Челси» и «Вест Хэма». На самом деле наши парни уверены, что именно они — расистская фирма номер один в стране
Искренне Ваш,
Джо, Восточная трибуна
И другое:
Дорогая редакция,
Я регулярно покупаю Ваше издание, но в каждом выпуске Вы пишите про одно и то же: или про «Лидс», или про «Челси», или про Шпор, или про «Вест Хэм». Я болею за «Рочдэйл»; на каждом нашем домашнем матче слышны расистские песни и заряды. Полиции не удается остановить нас. Однажды их тупость дошла до такой степени, что они даже поставили полицейского-паки, но на него обрушилось столько оскорблений, что ему пришлось вскоре покинуть трибуну. Если вы напечатаете это письмо, люди увидят, что Национальный Фронт поддерживают фаны не только популярных клубов, но и клубов из низших лиг.
Искренне Ваш,
Член Национального Фронта из Рочдэйла.
Но этот «член НФ из Рочдэйла» напрасно беспокоился: в трех присланных мне журналах содержались сообщения о расистских оскорблениях в Бирмингеме, Вулвергемптоне, Кардиффе, Портсмуте и даже Фолкстоун Тауне, чей клуб даже не был профессиональным («Во время матча Кубка Южной Любительской Лиги „Фолкстоун“ — „Уэллинг“ фаны „Фолкстоуна“ забросали бананами чернокожих футболистов соперников).
Какое впечатление произвели все эти публикации на меня? Я удивился тому, как сильно они мне не понравились. Мне казалось, что от них пахнет — они лежали на столе на кухне, пришедшие Обычным путем, вместе с письмами и счетами — и я не мог заставить себя взять их в руки: второй раз мне удалось сделать это только через несколько дней. Я не верил, что эти журналы читают: содержание их напоминало истерику человека, которого никто не слушает. Но даже так, было ясно, что подобные взгляды разделяют многие, хотя я не могу сказать, что знал бы кого-нибудь из них. Я был уверен, что мои английские друзья точно их не разделяют, но мои английские друзья — из Кэмбриджа, Лондона, Оксфорда — относились к другому миру. Мне еще предстояло удивиться тому, как «много» они знают о своей Англии.
Когда я в первый раз услышал «крик обезьяны» — рыкающий звук, издаваемый супппортерами, когда мяч попадает к черному игроку — я даже не смог сперва определить, что это такое, настолько он казался странным. Это было низкий, мощный рокот, и я не смог даже определить, откуда он идет: из-под трибун, вероятно? Должно быть, похожие звуки бывают при землетрясении. Помню, как ко мне в гости приехал друг из Соединенных Штатов. Он жил у меня неделю, и я пригласил его на футбол. Я повел его на «Миллуолл» — одна лишь магия имен побудила меня сделать это: «Миллуолл» на Ден в Колд Блоу Лейн. Но пошел дождь и поле пришло в негодность, матч перенесли. Тогда мы отправились на другой конец Лондона и успели к началу игры «Куинз Парк Рейнджерс». Черный футболист получил мяч, и послышался этот звук: у, у, у, у!
Мой друг повернулся ко мне и спросил: «Что это за звуки?»
Я не ответил, но они продолжались: у, у, у, у, у, у!
«Что это?», — спросил он снова.
«Это из-за того, что мяч у черного игрока», — ответил я. «Они изображают крики обезьяны, потому что мячом владеет черный футболист».
Выражение, появившееся на лице моего друга, было столь искренним, что не требовалось слов: легко читалось отвращение, возмущение, негодование, но больше всего — непонимание: он просто не мог в это поверить. Мы посмотрели вокруг. Звук шел не просто от нескольких парней, нет; казалось, весь стадион издавал его — старые, молодые, отцы, дети. Куда бы мы не поворачивали головы, везде мы видели одни и те же свирепые мужские лица, изображающие обезьян. С горькой иронией я вспомнил, что к стадиону мы шли по Сауф Африка Роуд; наконец черный футболист отпасовал мяч, и звук прекратился.
Потом мяч попал к другому черному, и все началось по новой.
Лицо моего друга все еще отражало полное непонимание происходящего. Я ему ничем помочь не мог. Мне было стыдно, что я живу в этой стране.
«Это Англия», — сказал я.
Было еще кое-что в моем коричневом конверте. Там была газета «Нэйшнл Фронт Ньюс», более серьезное издание, полное рассуждений о Министерстве Здравоохранения, британском железнодорожном ведомстве, безработице, преступности и даже статья об охоте на оленей под названием «Остановим это варварское развлечение»: то есть газета показывала читателям (молодежи), что о чем думать. А помимо газеты, там приветствие от «Нэйшнлист Букс» с пожеланиями мне успеха в работе над книгой о футбольных суппортерах и надеждой, что журналы и газета в этом мне помогут. Подписано приветствие было «Иэн».
«Иэн» — это был Иэн Андерсон. Я узнал об этом из последней страницы «Нэйшнл Фронт Ньюс»; также там перечислялись занимаемые им партийные должности. Иэн Андерсон оказался довольно-таки загруженным человеком. Он был секретарем исполнительного комитета — вторым по старшинству. Кроме того, он возглавлял «Комитет по связям с общественностью». А также «Административный комитет». Также он принимал участие в работе «Комитета по проведению массовых мероприятий», но там он делил лидерство с человеком по имени Джо Пирс (Джо Пирс также возглавлял «Молодежный Национальный Фронт»; также он руководил «Комитетом по образованию»; также он направлял деятельность «Группы быстрого реагирования» и принимал активное участие в работе «Подразделения безработных активистов»). Все члены правления Национального Фронта — об этом я тоже узнал на последней странице — «занимали по нескольку должностей в целях достижения большей эффективности управления партией». У меня сложилось впечатление, что все это было призвано не просто информировать людей о происходящих в партии процессах; это должно было показывать, что у партии есть четкая структура. Национальный Фронт — существует, говорила газета; это не просто группа чокнутых, пытающихся привлечь к себе внимание. Нет, это настоящая партия, с реальными чиновниками, с подразделениями, нуждающимися в управлении.
На листке с приветствием имелся телефон. Я хотел знать о Национальном Фронте. Я хотел понять, насколько он связан с футбольными суппортерами.
Я позвонил в «Нэйшнлист Букс»; ответивший на мой звонок меня узнал. Странно — неужели я уже стал известной фигурой среди членов Национального Фронта? — но тут же я понял, что снял трубку сам Иэн Андерсон. Иэн Андерсон, похоже, также выполнял функции референта.
- Предыдущая
- 24/49
- Следующая
