Пограничные стрелки - Брэнд Макс - Страница 41

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая

Дикинсон плеснул себе еще пива. Глаза его снова стали пустыми. Но тут Уилбур наклонился вперед.

— Что там такое? — повторил Джим.

— Таких, как она, не часто встретишь, — процедил Уилбур. — Хотелось бы, чтобы она подошла поближе.

— Не сомневайся! Подойдет, чтобы собрать монеты, — заверил его пленник.

В этот момент вновь зазвучала гитара. Недостаток мастерства музыкант восполнял силой ударов по струнам. Мощные аккорды горячили кровь. Девушка, покачиваясь, пошла дальше между столиками, ее руки грациозно извивались, золотая змейка сверкала у плеча. Гитарист не отставал от нее ни на шаг, бросая свирепые взгляды на окружающих из-под своей лошадиной гривы. За ним двигался нескладный толстяк со шляпой в руке, в которую со звоном сыпались монеты. Подавали все. Какой-то восторженный ковбой схватил руку танцовщицы и с жаром ее поцеловал.

— Они нас не побеспокоят, — вздохнул Уилбур. — Пошли в другую сторону.

— Приберегают напоследок самое лучшее, — сухо заметил Дикинсон.

Уилбур укоризненно покачал головой:

— А на нее все же стоит посмотреть Джим! В этой девушке что-то есть!

Дикинсон зевнул.

Действительно, вскоре певица стала приближаться к ним. Она останавливалась у столиков, кланялась, благодарила зрителей за щедрость. Кто-то бросил ей цветы. Девушка воткнула алый цветок в седые волосы какого-то ранчеро, с лицом словно высеченным из гранита. Окружающие рассмеялись и зааплодировали. Обстановка вокруг становилась все более праздничной. Всех охватило весеннее настроение. Кровь бурлила в жилах мужчин, они провожали девушку горящими взглядами.

Наконец она подошла к столику двух американцев. И здесь, поскольку песня как раз закончилась, ненадолго застыла под громкие аплодисменты с поднятыми руками. Музыкант изменил темп, гитара зазвучала тише и романтичнее, пробуждая неясные надежды. Во время этой паузы девушка слегка качнулась, как птичка на ветке, обдуваемой ветром.

Но тут гитарист выдал щемящий аккорд, и она снова начала танцевать, на сей раз вокруг стола, за которым сидели вооруженные люди. А музыкант занял позицию за спиной Уилбура, слегка покачиваясь в такт музыке, бормоча вполголоса слова песенки. Даже эта грубая натура и та как будто дала волю чувствам. Гитарист явно был возбужден.

И вдруг Уилбур услышал его тихий голос у самого уха:

— Смотри прямо перед собой. Не оборачивайся. Я — Лью Уэлдон. Мы пришли за Дикинсоном.

Уэлдон — Дикинсон? Вот так цепочка!

Однако на лице Уилбура ничего не отразилось. Не моргнув глазом он поднес к губам кружку с пивом. Затем начал помахивать рукой в такт музыке. Мексиканцы, охранявшие Дикинсона, сидели с разинутыми от удивления ртами, пожирая глазами танцовщицу. Они выглядели как умирающие от жажды существа, дорвавшиеся наконец до живительной влаги — ерзали на стульях, восторженно качали головами и, казалось, позабыли обо всем на свете.

И снова тот же голос произнес в ухо Уилбура:

— Если ты с нами, возьми кружку и сделай глоток. Если нет, да поможет тебе Бог!

Бенджамен закрыл глаза. Как и любой другой мужчина, он ничего не имел против драки. Но, сидя с закрытыми глазами, представил себе жестокую физиономию гитариста. Оказывается, это Уэлдон! А Уэлдон, как ему прекрасно было известно, может быть безжалостным.

Он открыл глаза и посмотрел прямо перед собой. По чистой случайности в поле его зрения очутился Кабреро. Он стоял расставив ноги, щурясь от удовольствия и мягко потирая пухлые ладошки.

Уилбур поднес кружку к губам.

Голос позади него произнес:

— Молодчина, Бен! А сейчас сообщи это Дикинсону и, если сможешь, передай ему револьвер.

Бенджамен указал на девушку и, наклонившись через стол, тихо сказал Дикинсону:

— За моей спиной стоит Уэлдон. Они пришли за тобой. Я помогу. Протяни под столом руку, я передам. тебе оружие.

Откинувшись на спинку стула и устроившись поудобнее, он снова начал размахивать руками в ритме танца. Девушка, ускользнув, кружилась уже в отдалении от них, но ужасный громила с гитарой оставался по-прежнему за спиной Уилбура, словно ожидая, что танцовщица сюда вернется.

Отбивая такт то одной рукой, то другой, Бенджамен незаметно вытащил револьвер и положил его на колено. Он слегка выпрямил ноги, и тяжелый кольт соскользнул по бедру, задержавшись на подъеме ступни.

Дикинсон кашлянул и, собравшись закурить, уронил коробок спичек. Затем наклонился, чтобы поднять его, и долго шарил рукой под столом, как это делает небрежный, рассеянный человек. Когда он наконец выпрямился, сжимая в одной руке коробок спичек, кольт лежал у него на коленях.

Но тут из толпы, собравшейся у кафе, выбежал какой-то взволнованный мужчина, пробрался между столиками и бросился к Кабреро.

— Что тебе нужно? — спросил владелец кафе, оттолкнув его грязную руку.

— Эти три мула украдены с моей фермы! — завопил вбежавший. — Вон те, что стоят там, на улице. Я знаю их как своих детей!

— Дурак! — крикнул Кабреро.

Что значили для него каких-то три мула по сравнению с доходами, которые уже подарила ему эта девушка! Да он уплатил бы за этих мулов из собственного кармана! Разумеется, танцовщица, гитарист и погонщик — все трое жулики! Только жулики так бродят по стране.

Но мужчина не унимался:

— Люди видели, как их уводил какой-то гринго! Я весь день бежал по дороге. Мое сердце разрывалось на части. Я разорюсь, если потеряю их. Добрый сеньор, помогите мне вернуть моих животных!

— Гринго? Какой гринго? — насторожился Кабреро.

— Мой маленький сынишка видел его.

— Значит, твой сынишка тоже дурачок!

Но Кабреро уже начал присматриваться к этим трем незнакомцам. Внимательно разглядывая танцующую девушку, он вдруг понял, что ее акцент нисколько не походит на южный говор. Кроме того, заметил, как громила гитарист, наклонившись к Уилбуру, что-то шепчет ему на ухо. Сердце у него сжалось.

Но Мигель Кабреро был в своем родном городе. И следует за это благодарить Бога, того доброго Бога, который охраняет бережливых, процветающих и умных!

— Когда я уроню гитару — это сигнал! — говорил между тем Уэлдон.

Уилбур перегнулся через стол.

— Когда он уронит гитару, это сигнал! — предупредил Дикинсона.

Кабреро увидел, как Уилбур наклонился и что-то сказал Дикинсону.

А Дикинсон поднял бутылку бренди и налил себе полный стакан. Бренди был мексиканского производства — настоящий жидкий огонь. Одного стакана достаточно, чтобы свалить с ног мула! Но Дикинсон наполнил стакан до краев и поднес его к губам.

Мексиканцы из охраны, заметив его действия, хихикая, стали тыкать в него пальцами. Потом начали громко смеяться, откидывая головы назад. Они думали, что даже этот надутый американец, вечно угрюмый гринго, не остался равнодушен к пламенному танцу девушки.

У двери в кафе стояли два официанта. Кабреро быстро подошел к ним:

— Зовите людей! Всех, кто под рукой! Пусть вооружаются — револьверы, ножи, все, что угодно! Поворачивайтесь!

Официанты исчезли. Сорвались с места, как испуганные крысы, торопясь выполнить приказ.

Танцовщица как раз возвращалась к тому месту, где сидели американцы и охранники. Как ненавидел сейчас Кабреро их гогочущие рты и развеселые морды! Он с презрением посмотрел на этих драчунов, теперь беспомощных и ослабевших. Надо же, из-за какой-то смазливой воровки забыли, зачем здесь находятся!

Девушка уже не казалась Кабреро красивой. Она была для него воплощением зла, наказанием. Одно ее присутствие предвещало беду!

В этот момент начали появляться его люди. Слава Богу, у него хватало преданных людей!

Неожиданно раздался какой-то резкий звук. Это из рук музыканта выпала гитара, а вместо нее блеснули два револьвера, которые возникли мгновенно, как по мановению волшебной палочки.

— Измена! — завопил Кабреро.

Стакан с бренди был уже у губ Дикинсона. Резким движением он выплеснул содержимое стакана, рассчитав так, чтобы жидкость попала в лица сразу четверым охранникам! Огненная влага обожгла им глаза. Они с воплями попадали со стульев, вслепую хватаясь за оружие.

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая