Повесть о футболе - Старостин Андрей Петрович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/68
• Следующая

Глазам зрителей представилась унылая картина. Площадь оказалась покрытой сморщенной, грязно-серой хламидой: ни дать ни взять – вспаханный, не тронутый бороной целинник. Сердце замерло: непоправимая беда!

Но вот на середину опять вышел Николай. Вновь поднята правая рука. Вновь маленькая пауза и резкий взмах флажком. Сотни рук по этому знаку одновременно потянули ковер на себя. И произошло чудо! В один миг перед зрителями от храма Василия Блаженного до Исторического музея, от трибун Мавзолея до ГУМа раскинулся стадион с изумрудно-зеленым футбольным полем, размеченным белоснежными линиями, с черной гаревой беговой дорожкой, с золотистым песком легкоатлетических секторов. Мгновенно возникли футбольные полосатые ворота, угловые флажки, стойки для прыжков, барьеры для бега.

Не успел затихнуть гром аплодисментов, раздавшийся с трибун, а по дорожке уже бегут знаменитые братья Георгий и Серафим Знаменские. Начались спортивные соревнования.

Пришла и наша очередь. Мы выбежали на поле двумя командами – основной состав и дублирующий, в который вошли также ветераны Петр Артемьев и Петр Исаков. Они уже не выступали в соревнованиях, но кому же не хочется сыграть в футбол на Красной площади!

Чтобы раскрыть всю красоту футбола – финты, дриблинг, удары по воротам, разнообразными способами забитые голы, – мы договорились сыграть показательный матч. Разработали сценарий, по которому установили, кто и когда забивает голы, чтобы в этот момент создать атакующему исполнителю, как говорится, попутный ветер.

Несмотря на то что результат матча был предопределен, сам факт выступления на Красной площади нас так вскуражил, что мы играли с истинным увлечением. Забивали красивые голы. Мяч все время находился в игре, потому что нарушений правил мы не позволяли. И когда пошла последняя минута, я с облегчением подумал, что спектакль удался: матч сопровождали частые аплодисменты.

Однако по прошествии пятнадцати минут последовало указание игру продолжать. А сценарий-то был сыгран до конца! Пришлось мне, как капитану основной команды, режиссуру взять на себя. Предполагая, что еще придется играть пятнадцать минут, я, бегая по полю, называл забивающих и подавал сигнал: «Володя, пошел!» И Степанов устремлялся в прорыв, закладывая такой футбольный слалом, что на трибунах раздавался гул одобрения. А заключительный аккорд – пушечный удар в верхний угол, эффектный бросок вратаря Ивана Рыжова, мяч в сетке ворот – вызвал бурные аплодисменты.

Около сорока минут продолжался наш матч. Сыграли мы четыре-три в пользу основного состава. Выстроившись, как требуют правила футбола, и поблагодарив судью (не помню точно, кто судил, кажется, Петр Бозов), мы крикнули традиционное «Физкультпривет!» и побежали в «раздевалку», забыв, что бежим по нашему многострадальному ковру, что под ногами ребристая брусчатка, бежим, как с настоящего футбольного поля на стадионе «Красная площадь».

…1940 год. Я бы назвал его экзаменационным годом для советского футбола. Давно уже, с приезда басков, не было у наших футболистов международных встреч большого значения ни на своих полях, ни на зарубежных. На четырех чемпионатах страны господствовали московские команды, неизменно располагаясь на верхних местах таблицы результатов.

Мы, футболисты, чувствовали, что играем неплохо. Но нужно было проверить класс нашей игры не только в матчах друг с другом, но и с зарубежными командами. Хотелось знать, чего мы достигли за период реконструкции советского футбола. Поэтому приглашение из Болгарии принять участие в товарищеских матчах было встречено нашими футболистами с восторгом.

В Софию было решено послать московский «Спартак», самую популярную команду, завоевавшую себе славу победой над басками и двойным дублем, в 1938 и 1939 годах.

С болгарскими футболистами нам не приходилось встречаться. Спортивная же характеристика у них была внушительная: они являлись обладателями Кубка Балканских стран 1932 и 1935 годов. В 1937 году сборная Болгарии сыграла со сборной Чехословакии 2:2. В 1938 году болгары выиграли у югославов со счетом 4:0 и две встречи с венгерскими футболистами проиграли с минимальным счетом 0:1 и 1:2.

Поездке нашей команды в Болгарию придавали большое политическое значение. Для контроля за подготовкой к ней была создана специальная комиссия, в которую входили Александр Сергеевич Щербаков, Лев Захарович Мехлис и Андрей Януарьевич Вышинский. Перед нашим отъездом, беседуя с нами, Щербаков говорил о большой ответственности, которая лежит на нас, представителях единственного в мире социалистического государства в поездке в монархическую страну, где на престоле сидит царь Борис. Каждый из нас и сам понимал, какой политический резонанс получит наше выступление в этой стране.

Мы вспомнили слова Щербакова, как только приземлились в аэропорту Софии. Мы увидели бесконечное море людей.

Нас встречала вся трудовая София. Вдоль всего пути от аэропорта до столицы встречающие образовали плотный коридор. Мужчины, женщины, молодежь, подростки, дети горячо приветствовали нас. Беспомощно суетились в этой толпе, полицейские.

По Софии наш автомобильный кортеж продвигался черепашьим шагом. Тротуары, окна, балконы, деревья, крыши домов – все было забито народом. Они без конца выкрикивали:

– Добре дошле! Добре дошле!..

Такая горячая встреча очень взволновала и растрогала нас. До этого мне пришлось не раз бывать за границей, и везде нас тепло встречал простой народ. Но такую встречу я видел и переживал впервые. И это вызывало тем больший восторг и удивление, что в стране, где правит царь, так восторженно приветствуют посланцев советского народа простые люди Болгарии.

А между тем царь существовал и властвовал. Ему, конечно, доложили о горячей встрече советских футболистов. Распределение билетов на предстоящие матчи, видно, поэтому, взял в свои руки министр внутренних дел. На небольшой тогда стадион «Левски» попала только буржуазная публика: полицейские власти извлекли урок из устроенной нам встречи.

Однако отгородить забором стадиона советскую делегацию от душевных проявлений болгарского народа ни царю Борису, ни министру внутренних дел не удалось. В гостиницу «Славянская беседа», где мы остановились, и в советское посольство шли телеграмма за телеграммой.

«Поздравляем первых борцов за спортивное сближение двух братских народов. Добро пожаловать!» – приветствовал нас доктор Бончев, председатель Общества болгаро-советской дружбы.

«У нас сегодня родился сын. В честь приезда вашей команды в Болгарию мы решили назвать его – Спартак», – пишут счастливые молодожены.

Не забывали нас и на Родине. Во все растущей стопке телеграмм была и такая, краткая, но задушевная: «Братушки, не подкачайте!» Это обращался к нам полярный герой Иван Дмитриевич Папанин.

Мы понимали: проигрывать нельзя.

Этими словами, которые нашли глубокий отзвук в сердцах всех участников, напутствовал нас и руководитель нашей делегации Николай Николаевич Романов. Конечно, мы очень волновались, понимая ту огромную ответственность, которая лежала на каждом из нас. К тому же в Софии стояла изнурительная жара. Но мы были готовы состязаться в любых условиях!

Однако и хозяева не меньше нас заботились о психологической подготовке своих футболистов. Руководители буржуазных клубов призывали их к проявлению патриотического духа во славу своего монархического отечества. Старалась и пресса. Одна из газет, убеждая футболистов проявить «высший национальный дух», вспоминала для примера встречу сборных команд Болгарии и Турции, происходившую в Стамбуле. Тогда болгары попали в трудное положение: за несколько минут до конца матча турки забили второй гол и счет стал 2:0. Положение безнадежное. Казалось, ничто не может спасти болгарскую команду. Вот тут-то ее капитан Лозанов, остановив мяч в центре поля, поднял руку вверх и во всю силу легких запел национальный болгарский гимн «Шуми, Марица…»

Игроки подхватили гимн и ринулись в атаку на турецкие ворота. «Неукротимый дух Святой Софии, писала газета, вселился в болгарских футболистов. Оборона турок не устояла и за несколько минут до конца матча в их ворота влетели три мяча!..»

• Предыдущая
• 40/68
• Следующая