Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон - Страница 31

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая

Что бы ни говорили о Майке, но крысой он не был.

Он ни разу не назвал Фрэнка.

Никто не назвал, и Фрэнк вышел сухим из воды. Той же весной Калифорнийская комиссия по организованной преступности назвала девяносто три фамилии, и фамилии Фрэнка в этом списке не было. Он понял, что ему выпала счастливая карта и надо залечь на дно.

Фрэнку еще раз довелось увидеть Ричарда Никсона.

Это было осенью 1975 года, и президент жил в Сан-Клементе и уже не был президентом, а был бывшим президентом, отправленным в отставку и обесчещенным.

В октябре он приехал в Сюр, чтобы сыграть в гольф с Фицсиммонсом, и это стало его первым публичным появлением после отъезда из Белого дома. Фрэнк как раз находился на стоянке, когда приехал лимузин Никсона и из него вышел бывший президент. Он уже не казался веселым; выглядел побитым и постаревшим, однако отыграл все восемнадцать лунок и на сей раз не беспокоился насчет того, что его могут увидеть вместе с Алленом Дорнером, Джои Клоуном и Тони Джексом, которые играли вместе с ним.

Они тоже не заботились о том, увидят их или не увидят с Ричардом Никсоном.

Возможно ли такое? – недоумевал Фрэнк.

Неужели Мари Баптиста, вдова Бапа, прознала о чем-то, пока имела дело с ФБР? Потом выждала и поднакопила денег? И заключила договор с Винсом?

Непохоже, но выяснить надо.

Фрэнк садится в арендованный автомобиль и едет на Пасифик-Бич.

Мари Баптиста живет в том же доме, что и тридцать лет назад.

Фрэнк не был у нее после похорон Бапа, но дорогу помнит отлично. Он идет по узкой дорожке между ухоженными клумбами, нажимает на звонок, как делал это в прежние времена, когда приходил выказать уважение хозяевам дома.

Мари и теперь хороша собой.

Маленькая, уменьшившаяся в росте, как все старушки, однако все еще хоть куда. У нее привлекательное лицо, сверкающие глаза, и, едва заглянув в них, Фрэнк понимает, что старая дама вполне способна на месть.

– Миссис Баптиста, вы помните меня? Я Фрэнк Макьяно.

Мари явно удивлена. Она старается это скрыть, но у нее ничего не получается. Или она величайшая в мире актриса.

– Я работал с вашим мужем.

Собственно, я работал на обоих мужей, думает Фрэнк.

– Я возил вас в магазин.

У нее светлеет лицо.

– Фрэнки… Входи.

Он переступает через порог. Внутри стоит сильный запах цветочных духов, как всегда у старых дам, но везде чистенько, аккуратно. Наверное, ей помогают. Бап, скорее всего, позаботился, чтобы она не осталась ни с чем.

Молодец Бап.

– Хочешь чаю? – спрашивает Мари. – Я больше не пью кофе. Кишки не прежние.

– Хорошо бы, – отвечает Фрэнк. – Вам помочь?

– Я поставлю воду, а ты садись. Я на минутку.

Фрэнк садится на диван.

Все стены увешаны дерьмовыми акварелями Бапа. Океан, океан, океан – и плохой портрет Мари, хуже не придумать, но ей, наверное, нравится. Наверное, ей кажется, что она на нем красавица.

Фотографий Бапа столько, что нет ни одного пустого места. Плохая стрижка, большие выпученные глаза, очки в массивной оправе, неловкая улыбка. У Фрэнка в голове совсем другой портрет. Бап в телефонной будке, кровь…

Мари возвращается, неся две чашки на двух блюдцах. Встав с дивана, Фрэнк берет у нее одну чашку и поддерживает старую даму, пока она усаживается в кресло.

– Я рада видеть тебя, Фрэнки.

– Я тоже рад. Извините, что не заглядывал к вам чаще.

Она улыбается и кивает. Если это она, думает Фрэнк, то я бы уже догадался. У нее был бы испуганный или виноватый вид, да и взгляд выдал бы ее.

– Ты привез продукты?

– Нет, мэм. Я больше этим не занимаюсь.

– А… – Она смутилась. – Я подумала…

– Вам нужно привезти продукты, миссис Баптиста?

– Ну да. – Она огляделась. – Я записала… Думала… Где же список?

– Может быть, в кухне? Я погляжу?

Хмурясь, она не перестает оглядываться. Фрэнк поднимается, ставит чашку на салфетку и идет в кухню.

Около телефона лежит листок бумаги. То ли она забыла позвонить, то ли забыла, что звонила. В любом случае…

– Миссис Баптиста, – спрашивает Фрэнк, возвращаясь в гостиную, – вы позволите мне привезти вам продукты?

– Разве это не твоя работа? – резко отвечает она.

– Да, мэм.

В трех кварталах на той же узкой улице он находит «Альбертсанс».

Список короткий – несколько банок тунца, хлеб, молоко, апельсиновый сок, – и покупка много времени не отнимает. Потом Фрэнк идет в секцию замороженных продуктов и, тщательно отобрав несколько обеденных наборов получше, укладывает их в корзинку.

Вернувшись, он опять нажимает на звонок. Она впускает его в дом, и он относит сумки в кухню, где раскладывает их по полкам. Прежде чем убрать обеденные наборы в морозилку, Фрэнк показывает, как приготовить их в микроволновке.

– Положите и оставьте на пять-шесть минут.

– Я знаю, – нетерпеливо отзывается Мари.

Когда он заглядывает в глаза старухи, на него обрушивается поток воспоминаний. Она в черном платье, «горячая штучка», Аль ДеСанто, Момо. Крепкая женщина, все пережила и вышла замуж за Бапа.

Мари протягивает руку, касается плеча Фрэнка и улыбается ему самой очаровательной из своих улыбок. Странно, но она и в самом деле очаровательная. Мари все еще красавица.

– Я скажу Момо, – говорит она, – что ты хорошо поработал.

– Спасибо, мэм.

– Зови меня Мари.

– Не могу, миссис Баптиста.

Он кладет обеды в морозилку, прощается и уходит.

Ничего себе! Ты убиваешь ее мужа и покупаешь ей замороженные обеды.

Ладно, все в порядке.

Однако убийство заказала не Мари.

Итак, я ничуть не продвинулся в своем расследовании, думает Фрэнк. Зачем Винсу Вене меня убивать? А если это не его идея, зачем Детройту меня убивать?

Не важно, решает Фрэнк. Если до смерти Винса у Детройта не было на меня зуба, то теперь все иначе. Они не могут позволить мне безнаказанно убить члена совета Группы, даже если это была самозащита.

Значит, так просто выпутаться не удастся, предстоят долгие разборки. Они придут, их будет много, они применят другую тактику и не успокоятся, пока не покончат с ним.

Предстоит война, значит, надо подготовиться.

И Фрэнк отправляется в Ла-Холлу, чтобы повидаться с Никелем.

– У нас есть досье на вашего утопленника, – говорит молодой агент, обращаясь к Дейву.

Дейв вернулся в свой городской офис. Молодой агент вошел к нему с видом церковного служки, принесшего потир епископу.

– Как вы догадались, мистер Хансен?

– Лучше просто Дейв. Сегодня я и без того чувствую себя стариком.

Никак не запомню имя этого мальчишки, думает Дейв. Молодые все одинаковые и все похожи на этого. Худые, мускулистые, с короткой стрижкой, в строгих черных или синих костюмах, белых рубашках и неброских одноцветных галстуках.

Этот особенно педантичен в своей одежде. На его обычной белой рубашке, замечает Дейв, отложные манжеты с дорогими запонками.

Запонки, мысленно повторяет Дейв. Ну и что? Трой – его зовут Трой. Трой… Воган.

– Но как вы догадались, Дейв? – повторяет свой вопрос Трой.

Он имеет в виду, как Дейв догадался сверить отпечатки. Странно другое. При том, какое количество у них всяких документов, ребята довольно быстро справились с заданием. Без компьютеров бы не справились, думает Дейв. В прежние времена попыхтели бы – ладно, сейчас не прежние времена.

– Не знаю. Просто пришло в голову.

– Достойно восхищения.

– Ты мне дашь досье? – спрашивает Дейв.

Трой краснеет и подает ему документы.

Винсент Поль Вена на фотографии выглядит намного лучше, чем выглядел в Пойнт-Лома. В объектив он смотрит с обычной для мафиози наплевательской ухмылкой, которой их всех, верно, обучают по программе «Как стать боссом».

За Веной много чего числится – нападение, вооруженное нападение, ростовщичество, рэкет, поджог… Был осужден на пять лет за поджог и сидел в «Ливенворте». В девяностых годах мичиганские полицейские подозревали его в совершении нескольких убийств, однако не смогли это доказать. А недавно прошел слух, что он вошел в правящий совет Группы.

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая