Загадка Багрового источника - Болдри Черит - Страница 8

• Предыдущая
• 8/24
• Следующая

— Брат Патрик дал мне рецепт мази от ознобышей[6], — объяснила ей матушка, снимая горшок с огня. — Сама знаешь, как похолодает, они у всех почти появляются. А я обещала приготовить побольше и отдать часть брату Патрику, чтоб ему самому не возиться. Остальное пусть стоит себе здесь, чтобы постояльцам далеко не бегать в случае чего. Если, конечно, после того, что случилось, у нас останутся постояльцы.

Она достала с полки небольшие глиняные горшочки и принялась разливать густую пахучую жидкость. Гервард распахнул дверь во двор, чтобы впустить немного свежего воздуха.

— Я помогу Герварду! — предложила Гвинет, доставая корзину.

— Нет, ты нужна мне здесь, — возразила Айдони. — Да и не пустят тебя в лечебницу, сама знаешь!

Гвинет за её спиной закатила глаза.

— Поразведай там как и что, — шепнула она брату. — Спроси, не останавливался ли у них священник из Лондона.

«Вот уж что легче сказать, чем сделать», — размышлял Гервард, шагая по улице и на ходу откусывая куски тёплого хлеба, который матушка дала ему на дорогу. Какое его дело — кто живёт в монастырских гостевых палатах!

Возле недостроенного храма дядюшка Оуэн беседовал о чём-то с Мэттом Грином. Увидев племянника, он помахал рукой, но поздороваться не подошёл. Никого из монахов снаружи не было. Гервард обошёл стройку, пересёк засыпанный снегом двор, и, подойдя к приземистому зданию лечебницы, заглянул внутрь.

Вдоль стен длинной белой комнаты стояли двумя рядами узкие кровати. В дальнем конце виднелась дверь в кладовую. Брата Патрика в палате не было. На ближайшей ко входу кровати лежал брат Питер — его тщедушное тело содрогалось от кашля. Гервард подумал, что это расплата за вчерашнюю утреннюю пробежку. Рядом со стариком сидел брат Тимоти и вполголоса с ним беседовал.

Гервард вошёл.

— Брат Тимоти, — начал он неуверенно, вспоминая их с Гвинет подозрения в адрес юного монаха.

— Закрой дверь! — рявкнул брат Тимоти. — Ты что, не чувствуешь, как сквозит?

— Простите, святой брат, — пробормотал Гервард, закрывая дверь. А ведь брат Тимоти действительно изменился! На смену свойственному юному монаху дружелюбию явилась раздражительность, достойная самого отца Годфри!

— Чего тебе? — резко спросил брат Тимоти.

— Я ищу брата Патрика…

— В кладовой! — мотнул головой монах.

Гервард вежливо поблагодарил и двинулся к дальней двери, опасливо косясь на юного монаха. Интересно, в чём причина его странного поведения? Ведь они с Гвинет никак не проявили своих подозрений… Может, брат Тимоти действительно в чём-то виноват и стыдится этого?

Его размышления прервал кашель брата Питера.

— Такой страшный грех, — простонал старик. — Мне никогда не очиститься…

— Не говори так, брат, — ласково прошептал в ответ брат Тимоти.

Он говорил что-то ещё, но этого Гервард уже не расслышал, поскольку дверь кладовой распахнулась и оттуда вышли брат Патрик и Годфри де Массар. Отец Годфри был бледен, под глазами у него легли тёмные круги.

— …кипятком, — продолжал объяснять брат Патрик, протягивая отцу Годфри небольшой свёрток. — Потом прочтёте «Патер Ностер» — этого времени будет достаточно, чтобы травы заварились. Выпейте настой, и ваша головная боль обязательно пройдёт.

— Спасибо, брат, — поблагодарил священник, коротко кивнул Герварду и покинул лечебницу.

Брат Патрик, улыбаясь, повернулся к Герварду.

— А тебя что сюда привело?

Гервард протянул ему корзину.

— Матушка велела передать вам это, святой отец. Там мазь от ознобышей.

— Чудесно! — просиял брат Патрик, забирая у Герварда его ношу. — Подожди здесь, я выложу горшочки и верну твоей матушке корзину.

И врачеватель снова скрылся в кладовой. Дожидаясь его возвращения, Гервард безуспешно прислушивался к беседе брата Тимоти и старого монаха. Увы, они говорили слишком тихо, чтобы можно было разобрать хоть слово.

В углу что-то блеснуло. Гервард подошёл посмотреть, что бы это могло быть, наклонился и вскрикнул от удивления. В щели между двумя половицами лежал крохотный медальон-слёзка — такой же, как они с Гвинет нашли возле источника. Сначала Гервард даже подумал, что это тот самый и есть, но, пощупав кошель, убедился, что его слёзка все ещё на месте. Перед ним был второй медальон!

— Что это у тебя, Гервард?

Гервард подпрыгнул, обнаружив у себя за спиной брата Тимоти. Он протянул монаху красную капельку и произнёс как можно более небрежно:

— Вот, глядите! Не знаете, что это?

В глазах брата Тимоти что-то мелькнуло, но Гервард так и не понял, вина это или простое любопытство.

— Ерунда какая-то, — пробормотал монах, вертя в руках медальон. — Вряд ли это имеет какую-то ценность.

— И чьё это вы тоже не знаете? — настаивал Гервард.

— Ну, вряд ли такое может принадлежать кому-то из братии, — заметил брат Тимоти. — Но я постараюсь разузнать.

Он забрал алую каплю и вернулся к постели брата Питера. Гервард был в смятении. Забрать медальон? Но как? А если оставить все как есть, он никогда не сможет доказать, что медальон вообще был… Хорошо ещё, что брат Тимоти не знает о существовании второй капельки!

Вернулся брат Патрик с корзиной. Гервард вежливо попрощался и выскочил на улицу. Ему не терпелось вернуться в «Корону» и рассказать обо всём сестре. Теперь у них есть над чем поломать голову. Что связывает два медальона — тот, что обронил покойный Натаниэль де Бир и тот, что лежал в лечебнице? Кто потерял второй медальон? И какое отношение имеет ко всему этому брат Тимоти?

Столько вопросов — и до сих пор ни одного ответа.

Верхом на мерине покойного мастера де Бира Гервард въехал в ворота трактира. При дыхании изо рта его вырывались облачка пара. Ночью в окрестностях Гластонбери выпал первый снег. В деревне его сразу же растоптали в кашу, но окрестные холмы ещё были покрыты тонким белым покрывалом.

Они с Гвинет уже успели обсудить его утреннюю находку. Осталось решить, что делать дальше. По хорошему надо бы отдать медальон и пергамент отцу Годфри или шерифу. Но без этих улик они с сестрой не смогут провести собственное расследование, а Гвинет твёрдо решила докопаться до истины раньше отца Годфри. Она здорово обиделась на снисходительный тон священника, а Гервард по собственному опыту знал, какой упрямой бывает иногда сестра.

Но, несмотря на все сложности, настроение Герварда оставалось приподнятым. Ему нечасто удавалось прокатиться на таком хорошем коне — а гнедой мерин мастера де Бира был, без сомнения, благородным животным. Конечно, это не чёрный жеребец отца Годфри, но Гервард все равно был счастлив. Верхом до Тора и обратно — когда ещё выпадет такой случай? Вряд ли отец будет долго держать мерина, продаст, скорее всего… Но пока кто-то должен был выгуливать его по утрам, и Гервард с радостью предложил свои услуги.

В конюшне было тепло от дыхания лошадей. Один из прислужников, парень по имени Уот, менял в стойлах солому. Гервард помахал ему рукой и отвёл мерина в дальний конец конюшни, мимо двух рабочих лошадей и мула, принадлежавшего кому-то из паломников.

— Ну вот, — сказал он, поглаживая лоснящуюся шею. — Сейчас я тебя как следует вычищу, а Уот принесёт сена — идёт? Тебе понравится.

Мерин тихонько заржал в ответ. Гервард повесил на крюк седло и взялся за влажный потник — его тоже следовало снять и разложить на солнце подсохнуть. Складывая плотную ткань, он вдруг почувствовал под пальцами что-то твёрдое и хрусткое. Неужели опять письмо? Гервард внимательнейшим образом прощупал края ткани. Так и есть! Один из краёв потника был зашит, а в образовавшийся кармашек чья-то рука вложила кусок пергамента.

Гервард оглянулся — никого. Только Уот фальшиво насвистывал что-то в дальнем углу. Надорвав пальцем неровные стёжки, Гервард вытащил пергамент из тайника. Вот это да! У него в руках был не один, а целых три густо исписанных листка! Гервард перевёл дух и осторожно спрятал драгоценную находку под рубаху — не дай бог, увидит кто… С большим трудом Гервард заставил себя остаться на месте и доделать работу. Только когда шкура мерина заблестела, как каштан, он позволил себе улизнуть, напомнив предварительно Уоту, что мерина надо покормить. Теперь — к Гвинет!

• Предыдущая
• 8/24
• Следующая