Записки прокурора - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
— Жалко дивчину, — сказала пожилая женщина в скромном сером платье. — И, главное, видно, что уж очень переживает она, что слезы у неё от самого сердца идут.
— Верно, жаль, — подхватил рядом сидевший мужчина. — Вся жизнь у неё впереди, но этот день она надолго запомнит.
Всех присутствующих очень волновал вопрос: отдадут ли Харчеву на поруки. И не было среди присутствующих ни одного человека, который бы не хотел этого.
И вот, наконец, чтение приговора. Весь зал стоит, напряжённо затаив дыхание, а судья ровным голосом медленно читает:
— …Признать вину Грошина и Харчевой доказанной… Приговорить Харчеву Любовь Ивановну по статье 181 Уголовного кодекса РСФСР к одному году лишения свободы, но, принимая во внимание её чистосердечное признание и ходатайство коллектива автобусного парка, считать меру наказания условной с испытательным сроком два года и передать Харчеву Л.И. коллективу автобусного парка для перевоспитания и исправления…
В зале невольно пронёсся вздох облегчения. Судья на мгновение поднял голову и чуть заметно улыбнулся уголком губ.
— Грошина Владимира Терентьевича, — продолжал чтение приговора Чернышёв, — по статье 181 части второй Уголовного кодекса РСФСР приговорить к трём годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии…
Грошин внимательно вслушивается, стараясь не пропустить ни единого слова. Но вот оглашение приговора окончено, а он как будто ещё ждёт чего-то. Вдруг скажут, что «условно», что его тоже «передать коллективу для перевоспитания», вдруг произойдёт чудо. Но зал постепенно начинает пустеть. Судьи удаляются. И Грошин понимает, что чуда не произойдёт.
Два милиционера становятся по бокам. Грошина взяли под стражу.
«СЛУЧАЙ В ГОРАХ»
Вернулся из отпуска я отдохнувший, просмолённый ветром Балтийского моря. И несколько размагниченный. Но сразу пришлось с головой окунуться в работу: в прокуратуре скопилось много дел.
Не успел я ещё войти в привычное русло, раздался звонок из области. Помощник прокурора области, курирующий наш район, сказал:
— Захар Петрович, хорошо бы вам самому как районному прокурору поддержать в суде обвинение по делу Емельяновой.
— У нас такого в производстве нет, — ответил я, отлично зная, какие велись у нас дела.
— Позвоните в суд. Оно направлено в Зорянский народный суд по указанию заместителя Председателя Верховного Суда РСФСР.
— А что такое?
— Емельянова проживает у вас. И другие лица тоже. Учитывая это, и направили дело к вам…
— Что же, если вы считаете, что обвинителем непременно должен быть я, не возражаю…
В тот же день позвонили и с телевидения. Ведущий областного тележурнала «Закон есть закон» интересовался, когда будет слушаться дело Емельяновой. Я посоветовал позвонить по этому вопросу Чернышёву — председателю Зорянского районного народного суда.
Меня заинтересовало такое внимание к делу Емельяновой со стороны руководства и телевидения.
Связался с председателем нарсуда по телефону. Чернышёв подтвердил, что такое дело получено. Мы договорились, что изучать его я засяду в суде буквально с завтрашнего дня…
Предварительное следствие провёл старший следователь прокуратуры автономной республики, где произошло это событие. Обвиняемой по нему проходила Емельянова Ирина Сергеевна, диспетчер железнодорожной станции Зорянск-Пассажирская, двадцати четырех лет, ранее не судимая.
Итак, с чего все началось?
Туристы местного клуба решили летом совершить поход по Кавказу.
Я представил себе молодых, крепких девушек и парней, которых манило к себе южное солнце, сверкающие снежные вершины, вечера у костра.
С каким, наверное, нетерпением ждали они день, когда, сойдя с поезда наконец, отправятся в горы. Судя по всему, подготовка прошла у них гладко. Маршрутно-квалификационная комиссия утвердила маршрут похода, ребята намеревались пройти от Нальчика через Сванетию до Черноморского побережья Грузии.
В путь вышли две группы в составе десяти человек. Одну возглавил старший инструктор по туризму Леонид Леонидович Пуркач, опытный наставник. Емельянова была руководителем второй группы, состоящей из четырех человек — Олега Макарова, Гали Барченко, Люды Пясецкой и Альберта Балабанова.
Первые дни все было хорошо. 20 июня туристам предстояло преодолеть перевал Шикша. Первым провёл свою четвёрку Пуркач. За ними двигалась группа Емельяновой. Но она отклонилась от пути, которым прошёл первый отряд.
Когда основной перевал остался позади, группе Емельяновой предстояло спуститься по узкому и крутому жёлобу, выходившему на край пропасти.
Участники группы шли в связках (единственное место на маршруте, где требовалось соединение предохранительной верёвкой).
Первым двигался Балабанов. За ним — Пясецкая. Вторая связка — Галя Барченко и Олег Макаров. Сама Емельянова в связке не была.
Из показаний Пясецкой:
«…Когда мы стали приближаться к жёлобу, то идущая за мной Галя Барченко крикнула: „Справа „живой“ камень! Осторожно!“ Этот приказ был передан Емельяновой Ириной Сергеевной. Я действительно увидела справа камень. Первым вошёл в жёлоб Алик Балабанов и обошёл камень не касаясь. Он прошёл жёлоб, завернул на площадку и дал сигнал двигаться. Я также прошла жёлоб благополучно. Потом должна была идти Галя Барченко. Сзади её страховал Олег. Как все произошло, не знаю. Но вдруг я услышала шум: мимо нас пролетели Галя и Олег. Они исчезли за краем пропасти.
…Мы выпустили из ракетницы три красные ракеты — сигнал бедствия. Дно пропасти, на котором лежали Макаров и Барченко, было метрах в семидесяти. Алик Балабанов рвался спуститься вниз. Ирина Сергеевна останавливала его — в этом месте спускаться было нельзя. Балабанов не послушался и полез вниз. Он поскользнулся, покатился по склону. К счастью, метров через десять задержался на каменной плите.
Когда Алика вытащили, у него был открытый перелом ноги. Его спустили в долину, а оттуда доставили на вертолёте в Нальчик, затем отправили на самолёте в Москву, к знаменитому ортопеду…
После гибели Барченко и Макарова отряд прервал свой поход. Мы вернулись в Зорянск».
Как и почему произошло несчастье, выяснилось со слов Емельяновой:
«…Перед тем как группе пройти жёлоб, я осмотрела его сама. У входа его, справа, находился „живой“ камень, то есть лежащий неустойчиво и которого ни в коем случае нельзя касаться. Он может легко сорваться. Олег Макаров шёл в связке последним. Я передала команду: „Осторожно! Справа „живой“ камень. Не трогать!“ Олег передал приказ Гале. Галя — остальным двоим. Прошёл жёлоб Балабанов, затем Пясецкая. Пошла Галя. Олег должен был дождаться, когда она пройдёт жёлоб и закрепится на площадке. Но он пошёл раньше. Барченко ещё не вышла из желоба. Это было грубым нарушением. Второе нарушение, приведшее к роковым последствиям, — Макаров тронул еле державшуюся глыбу. Она зашаталась и пошла вниз. Олег пытался удержать камень, но не смог. Камень увлёк за собой Макарова, сбил Галю, которая не успела выскочить из желоба…»
Двенадцатый и тринадцатый листы дела — два постановления следователя: одно об избрании Емельяновой меры пресечения — её взяли под стражу, и второе — предъявление ей обвинения в убийстве Макарова и Барченко на почве ревности.
Что же послужило основанием для такого вывода?
В четвёрке, которую вёл через перевал начальник отряда Пуркач, находилась Рузаева — близкая подруга погибшей. При допросе она рассказала:
«…В Зорянский клуб туристов Олег Макаров пришёл по совету Емельяновой в прошлом году. Олег был высокий, интересный парень. Увлекался лыжами. Когда члены клуба туристов занимались подготовкой к летнему походу по Кавказу, то совершили несколько тренировочных переходов. Ирина Сергеевна старалась быть рядом с Макаровым. Потом он несколько раз провожал её из клуба домой. Отправиться в поход уговаривала Олега тоже Емельянова.
Макаров попросил Емельянову включить в состав отряда ещё одного человека — Барченко. Ирина Сергеевна сначала согласилась, а потом почему-то была против.
Из всех участников только Макаров и Барченко не имели достаточного опыта горных походов. Но на общем собрании все проголосовали за то, чтобы включить их в отряд.
…Галю я знаю давно, мы вместе учились в школе. Мне также известно, что уже два года она встречалась с Олегом, ходили в кино, на танцы, бывали вместе на институтских вечерах… За день до перевала Галя сказала мне, что она боится идти с Емельяновой. Я предложила ей поговорить с Леонидом Леонидовичем, чтобы поменяться местом с кем-нибудь из нашей четвёрки. Тогда она сказала: «А как же Олег? Мы договорились быть вместе». И Олег тоже был недоволен Ириной Сергеевной. Я как-то спросила, почему. Он ответил, что она все время цепляется к нему…
Когда мы увидели красные ракеты, то я сразу подумала, что несчастье произошло именно с Галей. Но оказалось, что погиб ещё и Олег».
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
