Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая

Катя не стала оспаривать тезис дежурного, что Зотова – «типичная наркоманка». Когда комнату для задержанных покинули врачи, она подтолкнула Анфису к двери. Анфиса глубоко вздохнула, словно собираясь нырять. Она явно хотела заглянуть своему кошмару прямо в глаза.

А за дверью сидел конвойный милиционер с автоматом. Ангелина Зотова лежала на боку на койке-нарах. Ей делали уколы в вену, и теперь она держала правую руку согнутой, крепко прижимая к ранке ватный тампон. Катя разглядывала ее с порога. Ангелина… И кто только назвал ее этим именем. Ангелина, Ангелина… Ровно ничего от истинной Ангелины-Ангела не было в Зотовой. Но и ничего особо страшного, демонического – тоже. Сейчас при электрическом свете, заливавшем камеру, все встало на свои места. Сгинули оборотни-орки. Таинственная тень, промелькнувшая перед встревоженной Катей, обросла плотью. И запах, так некогда пугавший Анфису, улетучился – Ангелина Зотова была без своей вонючей кожаной куртки. Просто – маленькая женщина, свернувшаяся калачиком на милицейских нарах, одетая в черные джинсы, старые кроссовки и черную линялую майку. На ее правом предплечье синела крупная татуировка – птица-женщина-мужчина-ястреб с жезлом-колосом в когтистых лапах.

Когда они вошли, Зотова повернула голову на звук их шагов. Катя не знала, каким образом лучше, полезнее начать эту беседу, этот допрос. Но Анфиса не думала о пользе – она шагнула вперед. Кошмар этих дней лежал перед ней – исколотый шприцами врачей, бледный и настороженный.

– Ты за что хотела меня убить? – спросила она громко. – Вот я перед тобой. Ответь, я имею право знать.

Зотова смотрела на нее и молчала.

– Ты узнаешь меня? – Анфиса сделала еще шаг к ней.

– Вы поосторожнее, – предупредил конвойный. Он был высокий, крупный, да еще и с автоматом, однако строго придерживался инструкций.

– Что я тебе такого сделала? – спросила Анфиса. – За что ты меня возненавидела?

Зотова перевела взгляд с ее лица на потолок. Катя поняла, что тон разговора, хоть и эпический, однако неверный.

– Алексей Неверовский мертв, его зверски убили, – объявила она. – Или ты скажешь, что не знаешь такого? А та фотография, что он передал, у нас.

Зотова приподнялась на локте. Голос ее звучал хрипло, слабо. Но ругательство, что она выплюнула, было чудовищным.

– Что изображено у тебя на плече? – спросила Катя.

– Не твое дело, – Зотова снова рухнула на нары.

«Стала отвечать – добрый знак, но повозиться придется», – подумала Катя и украдкой дернула Анфису за рукав – подхватывай тему, не тушуйся.

– Фотография у нас, – подтвердила Анфиса с запинкой, – это из-за нее ты дважды пыталась меня убить, да? Но я не ношу ее с собой.

– Я сначала бы прирезала тебя, жирная, а потом забрала бы ключи от твоей норы.

– Но фотографии нет в квартире.

– А где она?

– А зачем тебе она? – спросила Катя. – Или она нужна не тебе, а кому-то? Кто послал тебя? Кто приказал убить? Поповы? Так они мертвы, как и Неверовский.

Зотова резко поднялась, села. Ноги ее намного не доставали до пола. Кроссовки были крохотными, как у гнома. «Размер тридцать четвертый, наверное, – подумала Катя, – обувь себе покупает в «Детском мире».

– Откуда ты знаешь? – хрипло спросила Зотова.

– Я выезжала на место их убийства. Их спортивный самолет подбили выстрелами из винтовки.

Зотова снова легла.

– Тех, кого знаешь ты, Ангелина, – Катя впервые назвала ее по имени и сделала это с трудом – язык не поворачивался, – убивают. И тебя убили бы наверняка, после того, как… как ты принесла бы фотографию тому, кто тебя за ней послал.Ведь кто-то тебя послал за ней, да? Он убил бы и тебя.

– Лжешь, он не может меня убить! – хрипло сказала Зотова. – Все ты лжешь, сука легавая.

– Он… Значит, все-таки есть некто, кого ты знаешь и кто несомненно в курсе всех этих дел, – Катя не отреагировала на оскорбление. – А чем же ему помешала фотография? Это же просто кусок старого картона с изображением тех, кого давно уже нет на свете…

– Не твое дело.

– Ты давно колешься? – спросила Катя.

– И это не твое дело.

– А кто тебя снабжает героином? Или, может, ты, как ваш покойный Валерка Федай, подсела на миристицин? – Катя «ковала железо» как кузнец-ударник. – Кто тебе посоветовал замену? Может быть, тот самый, кто, как ты говоришь, не может убить?

– Если еще раз о нем заикнешься, я тебя задушу, – лицо Ангелины Зотовой исказила гримаса. – Вы все мизинца его не стоите. И все, что ты тут болтаешь, – ложь, я ни одному слову твоему не верю. И я вам ничего не скажу, можете хоть расстрелять меня.

– Да кому ты нужна! – хмыкнула Анфиса. – У тебя крыша поехала на наркоте.

– У тебя у самой крыша поехала, – Зотова вроде как обиделась. – К вашему сведению, я порошок не употребляю. И не колюсь. А то эти заладили – герыч, герыч…

– Может быть, витамин В³ешь горстями? – моментально отреагировала Катя и по глазам Зотовой поняла, что… попала на этот раз в яблочко.

– Не твое дело, – буркнула Зотова.

– Нет, мое дело, – Катя чувствовала: полный расклад в этом чисто женском разговоре не получится. Но возможно ли попытать счастья с неким компромиссом? – Я тебе ситуацию коротко обрисую. За нападение – вооруженное, у тебя ведь изъяли нож, на мою подругу тебе грозит суд и лет этак пять тюрьмы. Но мы крови не жаждем, – Катя глянула на Анфису, и та кивнула не слишком-то уверенно, – лично нам ты не нужна. Ты простой исполнитель – это очевидно – чьей-то злой воли…

– Не смей так говорить, – Зотова стукнула кулаком по нарам. – Я человек, а не марионетка, я личность. Я сама все это… а не по указке… Неверовский мертв – ты сказала? Туда ему и дорога псу, иуде… Предателю… Я сама бы его убила, своей рукой…

– Да за что?

– За то, что он подлый Иуда, – лицо Зотовой снова исказилось, и Кате показалось, что она действительно разговаривает с ненормальной. – Он нас всех предал.

– Предал чем? – тихо спросила Катя. – Не тем ли, что поехал на кладбище в Мамоново и взял с собой канистру с бензином, намереваясь что-то сжечь?

Вопрос был – чистейшей воды импровизацией, придуманной прямо на ходу. Но по лицу Зотовой она поняла, что опять попала в яблочко – только вот какого сорта?

Зотова приподнялась. Губы ее кривились. Она что-то шептала:

– Близок, близок великий Судный день, – с трудом разобрала Катя.

– Это когда небеса разверзнутся и ангелы вострубят? – хмыкнула Анфиса.

Зотова опустила голову. Когда она подняла ее – Анфиса невольно попятилась. Кате тоже стало как-то не по себе. Никогда бы она не подумала, что ее может вот так испугать лицо девятнадцатилетней девчонки…

– Когда исполнятся наши мечты, – отчетливо слово за словом произнесла Ангелина, – наши – не ваши. Когда треснет по швам ваш гребаный мир. И все иуды получат муки по заслугам.

– Иуда был один, – сказала Катя.

– Нет, он был не один, – Зотова поднялась на ноги. – Слышите вы, индюшки, с куриными мозгами? Их много.

– Ну да, имя им – Легион, – снова хмыкнула Анфиса, – слыхали мы.

– Допустим, он был не один, – перебила Катя. – Но мы уклонились куда-то в сторону. Ангелина, скажи, как мог какой-то презренный предатель помешать исполнению твоей мечты? Ты говоришь – с твоей крышей все в порядке, она не поехала… Так убеди меня, что во всем, что ты сейчас сказала – даже в том, что судный день стоит у нас на пороге, есть правда и логика. Ты ведь хочешь в душе, чтобы мы тоже поверили и в близость судного дня, и в то, что этот мир треснет по швам… Хочешь, очень даже хочешь, я по глазам твоим вижу. Так убеди же нас, ну? Поделись хотя бы тем, во что ты сама так веришь, чего так истово желаешь.

Странно, но именно в этот момент разговора с Зотовой Кате внезапно пришла мысль о секте. Язык девятнадцатилетней Ангелины был странен – складывалось впечатление, что с ее губ словно бы стерли всю привычную лексику, на которой изъясняются ее сверстники, и заменили другой. Задавая свои вопросы, Катя пыталась понять этот чужой язык. А в голове стучало: возможно, она сектантка. Возможно, все наши фигуранты – члены какой-то секты, и Зотова в их числе. Вот сейчас она объявит, что ее заветное желание – это спасение во время судного дня. И только она и члены ее секты спасутся, потому что они…

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая