Прощание с кошмаром - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/92
• Следующая

Но тут в ее печальные размышления закрался лучик надежды: а может, и славно, что Сережка берет ее с собой. Она на этой дурацкой презентации все увидит сама. И если почувствует, что эти самые «сувениры», помноженные на деловое невезение и беспечность «географов» – снова прямой и торный путь к банкротству, то… О, у нее найдутся методы, чтобы убедить Сережку бросить авантюру в самом ее начале.

Больше часа Катя вертелась перед зеркалом. Просто мания какая-то каждое лето – все витрины, все стекла припаркованных машин так и притягивали ее к себе. Однако сегодняшние впечатления от собственного внешнего вида были смутными и неопределенными. Кажется, неудачно выбрана оттеночная пенка для волос, есть смысл попробовать другую и… И вообще нужно худеть. Говорят, есть какие-то чудодейственные тайские таблетки. Вот в этом магазине экзотическом и поищем – а вдруг.

Мещерский был, как всегда, точен, как часы на Спасской башне. По дороге на Варшавское шоссе он оживленно повествовал Кате об открывающихся перспективах сотрудничества:

– Покупателей в этом магазине – полно. Найдутся и желающие путешествовать с нами. Не профаны какие-нибудь, а те, кто толк понимают, вот что важно. Так что на следующий год, Катенька, если все пойдет хорошо, если с налогами, конечно, не прижмут…

Магазин экзотических сувениров Востока помещался во дворе мрачного дома сталинской постройки недалеко от метро «Нагатинская». Сначала нужно было миновать арку, над которой на белом полотнище черными, стилизованными под иероглифы буквами было начертано предостережение: «Кто не верит в будущую жизнь, мертв уже в нынешней».

Катя и Мещерский прошли арку и очутились в самом уютном дворике, каких в Москве стоило поискать: крохотные ухоженные клумбы, фонтанчик-ручеек, обложенный камнями, каменные же китайские фонари тут и там, песчаная дорожка, ведущая к черным дверям, входу в торговый зал. Когда Мещерский открыл перед Катей двери, она ощутила тонкий сладкий аромат восточных благовоний.

Хотя она и была поначалу настроена весьма подозрительно, надо признаться, что с первого же взгляда магазинчик этот Катю очаровал. И она тут же позабыла, что ехала только для того, чтобы оберегать деловые интересы Сережки. Просто с любопытством глазела по сторонам.

Магазин имел два этажа и несколько пристроек. Помимо сувениров и благовоний тут продавали и плетеную китайскую мебель, и фарфор, и книги – мистические, религиозные, эзотерические и колдовские, и видеокассеты, и продукты восточной кухни – от чая экзотических сортов до пряностей с такими названиями, которые Катя встречала лишь в сказках «Тысячи и одной ночи».

Презентация собрала довольно много народа, хватало и покупателей. «Столичный географический клуб» занял в магазине две комнаты под офис в одной из пристроек. Мещерский и его компаньоны суетились вовсю. На Катин взгляд, в новом офисе было чересчур уж много разной множительной техники, но она не стала огорчать Мещерского, шепнув, что «все чудесно».

Так как Сережка был занят, она более получаса бродила по магазину, разглядывала полки, уставленные сувенирами, а также публику. И на что было смотреть интересней, решить затруднялась.

Чего тут только не продавали, Господи! Наборы масел для ароматерапии (Катя, не удержавшись, украдкой купила для Кравченко ночные духи-пачули: говорят, привезли этот наиболее сексуальный мужской аромат из Индии еще старички-»битлы»), шарфики из расписного китайского шелка, буддийские амулеты-колокольчики, мелодично позвякивающие при малейшем прикосновении. Были тут и корзины, наполненные перламутровыми тропическими раковинами, переливающимися всеми цветами радуги, и полудрагоценные камни, в изобилии рассыпанные на черных бархатных подставках: агат, оникс, яшма, нефрит, горный хрусталь, лазурит, гранат и коралл. Резные фигурки черного дерева, кости-нэцкэ и африканские страхолюдные божки, и будда всеблагой, восседающий на буйволе, и будда спящий, и будда улыбающийся…

Катя с восхищением разглядывала и наборы для чайной церемонии, и деревянные лакированные подносы, и пейзажи из разноцветного песка для медитации, и шарики из нефрита, предназначенные для тренировки пальцев в восточных единоборствах, и рисунки для татуировки, и связки бус, и освященные четки, вырезанные из скорлупок грецкого ореха.

В зале благоухали в курильницах индийские благовонные палочки. И от переизбытка этого экзотического аромата у Кати даже запершило в горле. Она поискала в толпе покупателей и гостей Мещерского, но тот куда-то запропастился. Тогда она подошла поближе к вентилятору, гоняющему воздух. Поднялась по лесенке на второй этаж. Тут, на маленькой площадке, все стены были увешаны объявлениями: школы дыхательной гимнастики и восточных единоборств набирали слушателей на новый сезон, маги, черные и белые, потомственные колдуны и сибирские шаманы, ясновидцы в восьмом колене, предсказатели судьбы по картам Таро, кельтским рунам, песку, бобам, кофейной гуще, хироманты, астрологи с дипломом и без, целители всех мастей и оттенков с завидной настойчивостью зазывали с рекламных плакатов клиентов, обещая не моргнув глазом многое из того, что было не под силу, кажется, самому Парацельсу и Калиостро.

Духовные школы и секты тоже вывесили свои лозунги и объявления. Катя задумчиво скользила взглядом по листовкам: Московский дзэн-центр, например, предлагал обучить своих абитуриентов «опыту медитативного проникновения в философию и религию, развить интуицию, подготовить тело к длительной медитации бхавана-саматха и подарить четыре основы внимательности – сатипат-ханасутра«.

Катя вздохнула: внимательность, интуиция. Первая у нее уж точно в зачаточном состоянии, а вторая страдает от переизбытка впечатлительности и неуемной фантазии. В самых простых вещах ей порой чудится нечто такое… Она поморщилась, неожиданно перед глазами возникли те жуткие картины: овраг, глинистые его склоны, роскошный шиповник (он так же сладко пах там, как тут эти палочки с берегов Ганга) и… лужи крови на траве, а потом – труп… НЕ ЖЕЛАЮ ПРО ЭТО ДУМАТЬ – она судорожно впилась взглядом в следующее объявление, однако вдруг наткнулась на нечто такое, от чего по спине у нее побежали мурашки.

Какое-то объединение белых духовных сил из города Костромы ничтоже сумняшеся заявляло, что проводит «подготовку человека к переходу к эпохе бессмертия». И объявляло самый простейший путь к оному: огнехождение, которое будет проводиться двадцать пятого июня неподалеку от станции метро «Выхино».

Жестокость простоты единственного, как утверждалось в объявлении костромских белых духовных сил, пути к бессмертию взволновала Катю. Ее внимание приковали к себе последние строки объявления: распятие Иисуса Христа на Голгофе и новое распятие нового Христа ХХ века в Грозном. Она поняла, что авторы имели в виду эпизод из фильма «Чистилище». Там были такие жуткие кадры, там же были и кадры о том, как нашим солдатам отрезали головы и играли потом ими в футбол…

Катя повернулась к объявлению спиной. НЕТ. Я ГОВОРЮ ТЕБЕ: НЕТ. ТЫ НЕ БУДЕШЬ СЕЙЧАС ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ И ВООБРАЖАТЬ БОГ ЗНАЕТ ЧТО!

– Лекс, дружок, постой здесь, подожди меня. Или, если хочешь, поднимись наверх, музыку пока послушай. Там новая коллекция записей – «Энигма», кажется, новый диск, и Жарр, они дают наушники.

– Я лучше тут постою. Ты только, пожалуйста, недолго.

Катя покосилась направо. Возле доски объявлений остановились двое покупателей: плотный шатен слегка за тридцать, одетый в черную майку «Версаче» и белые джинсы, и девушка, точнее, девочка-подросток. Катя поначалу подумала – отец и дочь, но…

Мужчина ничего, на ее взгляд, не представлял: усталые глаза, хмурое помятое лицо, точно после тяжелой ночи. А вот девочка… Ей было на вид лет пятнадцать, и она была из породы совершенно очаровательных, белотелых, пышных толстушек, одновременно напоминающих и пуховичок, и взбитые сливки с клубникой, и модель для юной купеческой дочки Кустодиева. У девочки была роскошная русая коса чуть ли не в кулак толщиной, алые губки бантиком, рано округлившаяся тяжелая грудь, масштабные крутые бедра и восхитительная матовая кожа.

• Предыдущая
• 16/92
• Следующая