Прощай, Византия! - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 41

• Предыдущая
• 41/82
• Следующая

Версия, в которую не поверила Катя, заставила Колосова сделать срочный запрос в УВД Волгограда, чтобы получить информацию о групповом убийстве непосредственно от тех, кто на него выезжал и кто занимался розыском преступника. Вместе с шефом из его генеральского кабинета они звонили в Волгоград начальнику УВД и прокурору. Данные обещали переслать, но, как известно, обещанного три года ждут – ведь официально пока никто и не заикался о какой-то связи между тем, что произошло летом там, на Волге, и осенью здесь, в Москве и Подмосковье.

Колосов запросил министерский банк данных по огнестрельному оружию, посадил одного из своих сотрудников работать с файлами пулегильзотеки «Таис». В убийствах семьи Мужайло и Федора Абаканова-Судакова было использовано разное оружие – пистолет «ТТ» и снайперская винтовка, но и там и здесь применялся глушитель, и в этом Никите Колосову после долгого и очень неоднозначного разговора с Ануфриевым там, в баре в Варсонофьевском, уже мерещилась некая общая объединяющая и весьма красноречивая деталь.

Мерещилась… Каково сказано, а? Это в отношении вещественных доказательств по делу об убийствах! Но это было чистой правдой. Сам себе Никита Колосов в этом врать не желал.

Чтобы хоть немного прояснить для себя то, что ему «мерещилось», он решил… В уме он прикинул, с кем бы из абакановского семейства поговорить на тему, очень еще смутную, не проясненную тему страхов и подозрений, связанных с Волгоградом. Он перебрал всех членов семьи, и никто его на этот раз не устроил – все эти пай-мальчики, пай-девочки, все эти генеральские внуки и внучки были, по его мнению, слишком молоды и глупы, чтобы их соображения по этому вопросу как-то подкрепили пока еще шаткий каркас этой новой и совершенно неожиданной версии.

Он вспомнил про Варвару Петровну. Да, конечно, она была сейчас в больнице. Мать, у которой убили сына. Мать, у которой от этого известия не выдержало сердце… Допрашивать ее в таком состоянии было жестоко, но…

«Она там одна, – рассуждал Колосов, спускаясь во двор главка, к машине. – Посещения там, в Склифосовского, кажется, во второй половине дня. Значит, встретимся мы без свидетелей из числа ее домашних. Я только спрошу ее, известно ли ей что-нибудь по интересующему нас вопросу. Если она будет не в состоянии говорить или просто откажется – ладно, пусть мне не повезет. Но вдруг мы все-таки поговорим? Вдруг ей известно что-то конкретное? Она столько лет провела в семье, сожительствовала с их отцом, имела от него двоих детей. Ее сын теперь убит, она должна, просто обязана желать, чтобы мы как можно скорее нашли его убийцу».

Так думал он по дороге в Институт Склифосовского, но все его расчеты и надежды в мгновение ока рухнули, когда в больничном коридоре кардиологического отделения у дверей одноместной коммерческой палаты, которую занимала Варвара Петровна после перевода из реанимации, он увидел целую семейную делегацию в составе Марка Гольдера, двух сестер – это были Ирина и Зоя – и долговязого подростка с соломенными волосами, в котором ясно узнавался вчерашний свидетель по делу – соученик Федора по колледжу. Фамилия подростка была Стулов, имя, кажется, Денис – вчера в ходе осмотра места убийства его допрашивали и следователь прокуратуры, и опера с Петровки, а сегодня – поди ж ты – он оказался здесь, вместе с Абакановыми в больнице.

– Вы? – увидев Колосова, удивленно воскликнул Марк Гольдер. – Вы что же, сюда? Зачем?

– Здравствуйте, майор Колосов, уголовный розыск области, отдел убийств. – Никита представился сестрам. – Марк Александрович, я сюда затем, что мне необходимо встретиться с Варварой Петровной, матерью Федора.

– К маме сейчас нельзя, у нее лечащий врач и профессор Марков, – с нескрываемой неприязнью выпалила одна из сестер, очень молоденькая, со светлыми волосами, стянутыми на затылке в тугой хвост. Никита понял, что это Ирина. Вторая, значит, была Зоя. Там, в Калмыкове, в первый свой приезд он видел их обеих, но не запомнил – в той-то кромешной суматохе, поднявшейся из-за мальчика на окне.

– Ничего, я подожду, – смиренно ответил он.

Ирина явно хотела бросить ему еще что-то гневное, но тут из палаты вышли врачи. И Колосов сразу же взял инициативу в свои руки. Профессор Марков – пожилой, седовласый – на его просьбу побеседовать с больной коротко ответил: «Хорошо, только недолго». Колосов открыл дверь – девушки сунулись было за ним в палату, но он жестом попросил их обождать – айн момент.

Варвара Петровна лежала на кровати, на высоко приподнятых подушках. Она была очень бледна. Широко открытые глаза ее были устремлены в сторону окна. Рядом стояла капельница. Соединенная с капельницей игла была в вене Варвары Петровны – Колосов видел ее белую полную руку на одеяле с квадратиком пластыря.

Он назвал себя, но она тут же оборвала его:

– Что вам нужно?

– У меня к вам несколько вопросов, Варвара Петровна, если позволите…

– Если позволю? – Она обратила свой взгляд на него. – Я вас знаю. Вы приезжали к нам тогда, когда убили ее… нашу бедную девочку. У вас тоже тогда были одни только вопросы. Вас приехало сорок человек в погонах. И вы все только спрашивали, но никто ничего не сделал. Палец о палец не ударил. Не спас моего сына. – Она с усилием приподнялась на локте. На бледных ее щеках зажглись пятна румянца. – Вы, который только сыплет вопросами и ни … не делает, знаете вы, что такое потерять такого сына, как мой?!

– Варвара Петровна, успокойтесь. – Колосов видел, что у нее начинается истерика.

– Успокоиться мне? – Она дернулась, и от этого резкого движения игла выскочила из вены, и кровь из ранки брызнула вверх маленьким фонтаном. – Мальчишка, сопляк! И это твой совет?

Из капельницы сочился раствор, кровь пачкала одеяло, глаза Варвары Петровны горели ненавистью, пухлые пальцы судорожно царапали ткань. – Колосов понял, что сегодня здесь, в этой светлой стерильной коммерческой палате, разговор, ради которого он приехал, не состоится. Возможно, даже этот разговор с ней – этой женщиной, обезумевшей от горя и болезни, не состоится уже никогда.

– Я позову сестру, – сказал он.

В коридоре его ждали девушки и школяр Стулов.

– Сестру к вашей матери скорее! – крикнул Колосов, и Ирина, вонзая шпильки своих высоких замшевых сапожек в бельгийский пластик пола, побежала на пост.

– Что вы ей сказали? Почему Варвара Петровна так кричала? – испуганно спросила Зоя.

– А где же господин Гольдер? – не отвечая, осведомился Колосов. Потерпев жестокое фиаско, он пытался сделать вид, что, в общем-то, все нормально и ничего страшного не произошло.

– Он поехал в аптеку. Ей нужен препарат, которого здесь в больнице нет. Марк его достанет и привезет, – ответила Зоя.

Вернулась Ирина с медсестрой. Они вошли в палату.

– Я думал, что здесь больных посещают строго по часам, – заметил Колосов.

– Что? – Зоя прислушивалась к тому, что творилось там, за дверью. – А, да… наверное… Но у нас тут знакомые врачи. Папа здесь лежал.

Колосов окинул ее взглядом. Девица Зоя… Та самая, с которой надо было встретиться и побеседовать еще после первого происшествия там, на Кукушкинском шоссе.

– Твоя фамилия Стулов? – Он повернулся к парню. – Вчера виделись. Ты, значит, с Федором дружил?

– Это Денис, Ирин друг, – сказала Зоя за Стулова.

– Вот что, друг, пойди погуляй минут десять, а? Сока внизу в киоске купи, минералки для больной. – Колосов показал ему глазами – линяй, пацан.

– Вы ведь Зоя, да? – спросил он девушку. – Я давно хотел встретиться с вами, Зоя.

– Со мной? Почему? – Она смотрела на него снизу вверх. Она была невысокой в отличие от рослой младшей сестры.

– Вот жаль, шурина вашего нет, Марка, а то бы при нем поговорили. – Колосов вздохнул. – Сбежал он, чуть меня увидел и сбежал, а жаль.

– Он не сбежал. Он поехал за лекарством. А вы что же… у вас такой тон… вы что же, его в чем-то подозреваете?

• Предыдущая
• 41/82
• Следующая