29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 54

• Предыдущая
• 54/76
• Следующая

– Когда точно вы рассказали сестре про таллиум? – спросил Лесоповалов.

– Давно, наверное, больше полугода назад. Я хотел отсюда уйти, через Интернет место искал.

– А когда Елена попросила достать ей этот препарат?

– Недели три назад, еще в середине июля.

– А она как-то объяснила, зачем ей вдруг понадобился яд? Только, мальчик, не заливай нам тут, что она сказала тебе, будто крыс им хочет травить в своем ресторане, – хмыкнул Лесоповалов.

По растерянному виду Воробьева Никита понял: если парень и собирается им врать, то именно так бездарно.

– Я не знаю, зачем он ей понадобился, – выдавил Воробьев, – она мне не сказала.

– Юра, посмотрите на меня, вы до сих пор ничего не поняли. В ваших же интересах сказать нам правду, – Колосов сочувственно вздохнул, – во избежание многих неприятностей.

– Лена мне сказала, что я могу, и она тоже… мы можем неплохо заработать, – голос Воробьева-младшего дрожал, – она сказала: есть один человек, и он обещает хорошие деньги за дозу препарата.

– Вы с действием таллиума на человека знакомы? – спросил Колосов.

Воробьев кивнул.

– И о дозах смертельных тоже представление имеете?

– Конечно, я же работаю с этим препаратом, и с раствором на его основе, и с напылителями. У нас инструкция по технике безопасности подробная, – промямлил Воробьев.

– Ваша сестра просила достать смертельную дозу? – спросил Лесоповалов. – Какое количество таллиума вы ей передали?

Воробьев назвал, и по вмиг посуровевшим лицам коллег из ФСБ Никита сразу понял – этого количества с лихвой хватит на десяток смертельных доз.

– А сколько ты за это получил денег? – спрашивал, не отступая, Лесоповалов.

– Триста долларов.

– А сколько получила сестра?

– Она сказала, что и она столько же – поровну, – Воробьев всхлипнул. – Откуда же я мог знать, что все так ужасно случится? Я думал, это просто…

– Просто воровство, да? – Лесоповалов хмыкнул. – Ах, какой наив, надо же, стянул склянку яда на работе и думал, это для крыс? Ну и жук ты, Юра. Молодой, да ранний.

– А для кого предназначался препарат? Кто его заказывал вашей сестре? Кто с ней и с вами рассчитывался? – спросил Колосов.

– Я этого не знаю! Честное слово, не знаю!

– Расскажите, где вы передали яд сестре? Где деньги получили? – Колосову было и жалко, и противно. Воробьев уже совершенно поплыл, как и большинство нервных маменькиных сынков.

– Я принес препарат домой в контейнере, маленькая такая коробочка, – Воробьев всхлипнул, – отдал Лене. Потом она приехала в выходные, отдала мне триста баксов. Мне тогда деньги очень нужны были. У нас ребята в Крым собирались поехать, в Коктебель, ну и я хотел.

– Чего же не поехал-то? – спросил Лесоповалов.

– На работе отпуск оформить отказались. У нас срочный заказ пришел, все отпуска до сентября отменили, – Воробьев снова страдальчески всхлипнул. – И Лена умерла… Я чуть с ума не сошел. Если бы я только знал, что это для убийства, я бы никогда, честное слово… Я просто не думал ничего такого.

– Интересно, а о чем ты вообще думал? Чему тебя в институте пять лет учили? – Лесоповалов злился. – Хороши братец с сестричкой…

– Не смейте о Лене так, она же умерла! – истерически воскликнул Воробьев.

– Умерла. А по чьей вине? Кто виновен в ее смерти? Ты себя и не винишь ни в чем, как я вижу. – Лесоповалов был в бешенстве. – Ничего такого он не думал, ах ты…

– Когда вы видели сестру в последний раз? – спросил Колосов.

– Когда она деньги привезла мне – в воскресенье две недели назад, – глухо ответил Воробьев.

– А в среду разве вы не были у нее на квартире здесь, в Москве?

– Нет, я вообще на квартире, что она снимала, был только однажды, когда Лена переезжала. Вещи ей помогал таскать.

– А разве это не ваша вещь, Юра? – Колосов показал ему золотой медальон с гильзой.

– Нет. Это не мое. – Воробьев испуганно смотрел на золотой кулон.

– Между прочим, тут святой Георгий изображен. Тезка ваш.

– Это не моя вещь, с чего вы взяли? Я не женщина, чтобы разные побрякушки носить.

– Но крест-то, наверное, носишь. У тебя же папа был священник. Эх ты, чадо, святоша, – Лесоповалов скривил губы, – хорошо ж тебя папаня воспитал, как людей травить ядом ворованным!

– Я не ворую… то есть, я не святоша. У нас с отцом взгляды на религию всегда расходились, поэтому я и в семинарию не пошел, как Сашка, брат! – выкрикнул Воробьев. – И вообще, это не ваше дело! И это не мой медальон!

– Ладно, пусть это не ваш медальон, – согласился Колосов. – И пусть ваша сестра общалась с вами не так уже и часто. Но то, что она ждала ребенка, это, надеюсь, вы знали?

Изумленный, тревожный, недоверчивый взгляд – нет, Воробьев и этого не знал или же…

– Что вы такое говорите? – сказал он. – От кого она ждала ребенка? Как же так? Лена ведь была не замужем.

Никита и Лесоповалов переглянулись: правда, наивный, молодой или притворяется дурачком юродивым?

– Может быть, у нее кто-то был? Мужчина знакомый? Может, вы ее с кем-то видели? – спросил Никита. – Может, она домой с кем-нибудь приезжала, с мужчиной?

Воробьев лишь молча покачал головой – нет, но затем вдруг весьма непоследовательно кивнул – да.

– Однажды я видел, как она ехала с кем-то на иномарке, – сказал он быстро, – большая такая машина, дорогая, вроде джипа. Это еще до истории с таллиумом было. Давно. Я Лену ждал вечером у их ресторана, мне деньги были нужны, занять у нее хотел. А она с кем-то приехала, и было как-то странно – Лена не у самого ресторана вышла из той машины, а у моста, и дальше пешком шла. А машина потом тоже к ресторану подъехала. Я еще подумал, что они – Лена и тот, кто в машине – не хотят, чтобы их вместе в ресторане видели. Да и мне тогда Лена не особо обрадовалась.

– А кто был с ней? Кто машину вел? – спросил Лесоповалов.

– Мужчина какой-то, но я его не разглядел.

– А марка какая машины была?

– Я не разбираюсь в марках. Помню только, что это был внедорожник. Здоровый такой. У нас никогда не было знакомых с такими машинами. – Воробьев вздохнул, затем испуганно посмотрел на Колосова. – А что же… что теперь будет со мной?

– Сейчас поедем с нами в управление розыска, – сказал Никита, – сядете в кабинете, напишете чистосердечное признание на имя прокурора. Изложите все, как было. Надеюсь, что пока дело одной подпиской обойдется, без задержания. Но это только в том случае, Юра, если то, что вы нам рассказали, – действительно правда, вы меня поняли?

Воробьев снова кивнул, как китайский болванчик.

После эпопеи с чистосердечным признанием, которое он долго и мучительно рожал на бумаге, Колосов вместе с Лесоповаловым на машине отвезли его домой в Пироговское. Стемнело.

– Запомни, парень, – внушал Воробьеву всю дорогу несколько подобревший Лесоповалов. – Судьба твоя теперь только от тебя самого зависит. И от нас тоже. Моли бога, чтобы мы того типа нашли, что вам деньги за яд заплатил. Если не отыщем его – плохо твое дело. Может так случиться, что повесят на суде все на тебя одного. Сестра твоя из могилы уже никаких показаний не даст.

– Но я же никого не убивал! – хмыкнул Воробьев. – Я же все написал, что знаю.

– Мы тебе, может, и верим. Поэтому ты сейчас и домой едешь к мамочке чай пить. – Лесоповалов похлопал Воробьева по плечу. – Но учти: уют свой домашний легко можешь поменять на камерный суровый быт, так что советую тебе умным впредь быть и от слов своих не отказываться в дальнейшем.

– Да, вот еще что, Юра, если вам вдруг кто-то позвонит из ресторана, где ваша сестра работала, или еще откуда-нибудь и предложит встретиться по какому-нибудь делу, то вы сразу же об этом сообщите нам, – сказал Колосов, – вы должны запомнить, Юра: вашу сестру убили. Может так статься, что следующим окажетесь вы, если не будете делать все так, как мы вам говорим.

Короче, парня они с Лесоповаловым вроде бы дожали. Уходил он от них в родную калитку в Пироговском на ватных ногах. Окна в доме Воробьевых в глубине сада в этот поздний час ярко светились. На маленькой терраске лаял щенок.

• Предыдущая
• 54/76
• Следующая