Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 55

• Предыдущая
• 55/76
• Следующая

– С обывательской точки зрения, да, – сказала Татьяна Савельевна. – А на самом деле мужчинам свойственно соперничать между собой из-за женщины. Разве нет? За Машей с детства мальчики ухаживали, а когда она выросла, тем более от кавалеров отбоя не стало. Но она у нас с Варламом переборчивая выросла. Да и какие тут в Кострове женихи? Сами понимаете… Я говорила, выходи замуж в Пскове, пока учишься. Так нет! Не послушала она меня, вернулась домой. А зря. Все равно пришлось уезжать! И с Русланом у нее ничего не вышло… Мужчин вокруг Маши много вьется, только счастья ей это не принесло. Знаете, как Варлам ее называл? Грешный ангел.

– Почему? – удивился сыщик.

Татьяна Савельевна глубоко, с надрывом, вздохнула.

– Разве Машенька виновата, что на нее мужчины обращают внимание? Что ж ей, под чадрой ходить? У нас это не принято. Вот – Чернышев с Вершининым подрались, а Маша расхлебывает. Все на нее пальцами показывать стали, шарахаться, как от прокаженной. А ведь каждая женщина пожелала бы в иной момент оказаться на ее месте. Многие наши сплетницы дорого бы дали, чтобы привлекать к себе такой же интерес! Но у них не получается. Я долгую жизнь прожила и вот что вам скажу – одной красоты, молодости мало. В женщине еще божья искра быть должна. Некоторые твердят, будто это от лукавого – мол, кто на Машу глаз положит, того уже никакими силами не оторвать. И будто такая тяга к женщине не может возникать по естественным причинам, а исключительно из-за неких колдовских чар. Вот потому и ангел, но грешный!

– В жизни приключаются разные вещи, которые трудно объяснить, – осторожно заметил Смирнов.

– Я в магию и прочие выдумки не верю, – решительно сказала Симанская. – Маша моя дочь, я ее вырастила, воспитала… какая она колдунья? Это люди от злости да зависти болтают. Сейчас модно стало, чуть что – по бабкам да по астрологам бегать, поклепы всякие на людей возводить!

– Как вы думаете, кто убил Сергея Вершинина?

Татьяна Савельевна развела руками.

– Надеюсь, не Чернышев! Андрюша смолоду такой горячий, вспыхивает, как порох. В глаз дать может, по зубам врезать, а убить… вряд ли. Милиционеры сразу тоже его заподозрили, но потом отпустили. Не он это! Я на Борьку Герца грешу. Богатство ему в голову ударило, разум затмило. Ему бояться нечего – он от любого суда откупится! Он если бы мог, всех бы порешил – и Чернышева, и Руслана, лишь бы только Маша ему досталась. Герц весь бензин скупил и дочь мою купил бы, да она не продается! Вот бес его и толкнул, соблазнил на лихое дело. Вершинину не надо было хвастаться, что Маша уже у него в руках… Ну, что с него возьмешь? Мальчишка еще совсем. Распетушился! Видите ли, разгадал он сфинкса прекрасного! Теперь на том свете хвастается. Вы думаете, отчего убийцу до сих пор не нашли? Борька Герц всех купил – и следователей, и милицию. Ой! – спохватилась Татьяна Савельвена. – Вы, наверное, не обедали! А я болтаю без остановки. Соловья баснями не кормят.

Она вскочила и убежала в кухню, тем более что гость не возражал. Смирнов действительно проголодался и мечтал о горячей еде.

Свежие щи из печки, картошка с грибами и салом оказались выше всяких похвал. Хозяйка предложила вишневой наливки, и «журналист» с удовольствием выпил. Она поддержала компанию, порозовела от двух рюмок густой ароматной вишневки.

– Руслану Кирилловичу моя наливка тоже нравилась, – сказала Татьяна Савельевна. – Жаль, не сложилось у них с Машенькой. Прекрасная могла бы быть пара! Сначала Руслан уехал к себе в Санкт-Петербург… диссертацию защищать, потом Маша уехала. Она на него ужасно рассердилась!

– За что?

– Понимаете… к нам воры в дом залезли, напугали до смерти. Руслан должен был остаться, принять какие-то меры.

– Какие?

– Вот и я говорила Маше! – обрадовалась Симанская. – Что он мог сделать? Караул у дверей выставить? Он и так помог – окно разбитое застеклил, порядок в доме навел. У нас с Машей тогда просто руки опустились.

– Почему вы не заявили в милицию? – спросил Всеслав.

Татьяна Савельевна смахнула ладонью выкатившиеся из глаз слезинки.

– А! Разве они десяток ложек да портсигар станут искать? Они вон даже убийцу как следует не ищут! Машенька ожидала, что Руслан проявит заботу о нас в этой ситуации… Но я могу его понять: он посвятил себя науке, проделал такую работу! Что же, бросить все из-за ограбления нашего дома? Никого ведь не убили, да и не взяли почти ничего. Он обещал вернуться в Костров сразу после защиты. Сроки таких мероприятий назначаются заранее, и перенести их, наверное, трудно. Маша его ждала, ждала… а потом решила, что Руслан ее бросил.

– У нее были основания так думать?

Симанская пожала плечами.

– Молодежь нынче никого не слушает, по-своему рассуждает. Руслан пару раз позвонил и пропал. Я Машеньке говорила – не горячись, дочка, в жизни всякое бывает. Может, он заболел или случилось что-нибудь. Но она ни в какую! Знать его больше не желаю, и все. Я ей разные доводы приводила, да напрасно. Потом Сережу Вершинина убили… тут уж и вовсе стало не до Руслана. Уехала Маша, родной матери адреса не оставила! Зря она так сделала – Руслан Кириллович оказался порядочным человеком, как я и думала, приехал, объяснился: мол, после защиты сильно заболел, попал в больницу, не хотел докучать нам своими проблемами. Выздоровел и приехал. Только Маши уже не застал. Он как услышал, что ее нет в Кострове, аж в лице изменился, побледнел… взял с меня слово сообщать ему все новости.

– Каким образом? Он вам свой телефон оставил?

– Нет. Я ведь пенсионерка, откуда у меня деньги в Питер названивать? Сказал, сам будет звонить, и держит слово – раз в неделю, в две обязательно справляется, нет ли вестей от Машеньки. Он тоже ее разыскивает.

– Татьяна Савельевна, постарайтесь припомнить, после… ограбления у вас что-нибудь еще пропало? Не спешите с ответом. Может, исчезли какие-нибудь бумаги… настолько незначительные, что вы не считаете это важным?

Симанская-старшая отрицательно покачала головой.

– Хотя… – спохватилась она. – Знаете… я потом нашла в печке обрывки писем и фотографий. Хулиганы пытались разжечь ими печь, но неудачно. Или они торопились, или их спугнули… в общем, бумаги сгорели не полностью.

– А что это были за письма? Чьи? – насторожился сыщик.

Увы, зря.

– Да мы ничего такого не храним! – махнула рукой Татьяна Савельевна. – Воры почти все наши фотографии сожгли, и бог с ними. Мы не любим фотографироваться. Я и остальные потом в печку бросила. Варлам покойный любознательным был, изучал историю нашего города, историю своей семьи… писал всюду, и ему письма приходили. Умирая, он велел всю переписку сжечь, не хотел, чтобы в его личном копались. Я так и сделала. Часть писем Машенька взяла себе на память. Они уцелели, но тоже до поры, до времени, как видите. Волю мертвых следует исполнять.

– Вы не читали этих писем?

Хозяйка взглянула на него с недоумением.

– Зачем? Чужую переписку читать неприлично. Во-первых, меня это никогда не интересовало, а во-вторых, на письма грабители и не покушались, они их использовали для растопки. И вообще, какое отношение могут иметь старые письма, которые приходили Варламу Аркадьевичу, к убийству Сережи? Они даже не были знакомы!

Смирнов благоразумно решил сменить тему.

– Вы полагаете, в разрыве отношений с Русланом виновата ваша дочь?

Татьяна Савельевна как-то вся поникла от этого вопроса.

– Я хоть ее ругаю, но… женщина есть женщина: у нее и натура тоньше, и чувства обостреннее. Руслан повел себя неправильно. Наука наукой, а любовь прежде всего! В глубине души я с Машей согласна – он ее предал. Наши сплетницы костровские злорадствуют, что так получилось. Если честно, то и мне обидно. Казалось, дочка, наконец, счастье свое нашла… а оно улыбнулось и пропало, как солнышко за тучей. Вы кушайте, кушайте. – Хозяйка положила гостю на тарелку кусок пирога с черничным вареньем. – У меня еще джем есть смородиновый. Андрюша Чернышев его обожает.

Сыщик поперхнулся пирогом.

• Предыдущая
• 55/76
• Следующая