Кровавый рыцарь - Киз Грегори - Страница 65
- Предыдущая
- 65/124
- Следующая
Что двигало маленькой кокеткой – стремление убраться подальше от Энни или желание увидеться с Казио?
«Помолчи, – сказала себе Энни. – Помолчи. Ты просто недовольна собой. Неудивительно, что Остра предпочла бы провести время с кем-то другим».
Энни уставилась в темноту, пытаясь заглянуть глубже, чтобы найти путь к Верам и спросить у них совета. В прошлом беседы с ними вызывали у нее страх, но сейчас она нуждалась в помощи – в руководстве тех, кто знает гораздо больше о сложном и запутанном мире, в котором она живет.
Вспыхнул слабый свет, и Энни сосредоточилась на нем, стараясь приблизиться, но он все время ускользал, оставаясь мучительно недоступным.
Энни попыталась расслабиться, приманить его назад, но чем сильнее она старалась, тем дальше он уходил. Тогда Энни овладел гнев, и она с яростью рванулась к свету, но мрак, в свою оче редь, сгустился, не давая ей дышать.
Что-то шершавое сжало ее тело, пальцы рук и ног онемели от холода. Нахлынула ледяная волна, прогнав все ощущения, пока не осталось лишь биение ее сердца, пугающе сильное. Не в силах вздохнуть или произнести хоть звук, она слышала смех, ощущала губы возле уха, губы, тепло шепчущие слова, смысла которых она не понимала.
Вспыхнул свет, и Энни вдруг увидела раскинувшиеся перед ней бескрайние просторы моря. На его волнах покачивались дюжины кораблей под черно-белым лебединым флагом Лира. Изображение дрогнуло и изменилось, теперь она видела, как корабли приближаются к Торнрату, огромной прибрежной крепости, охранявшей подступы к Эслену. Торнрат был столь велик и неприступен, что даже могучий флот Лира казался рядом с ним жалким.
Потом свет померк, и Энни поняла, что стоит на коленях, ее руки упираются в камень, ноздри наполняет запах земли и разложения. Постепенно сверху начал просачиваться слабый свет, и, словно проснувшись, Энни поняла, где оказалась.
Она находилась в Тенистом Эслене, в священной роще у гробниц предков, а ее пальцы касались каменного саркофага. Она знала, ей казалось, что она всегда это знала, и она закричала в отчаянии, какого прежде не испытывала.
«Тише, дитя, – произнес негромкий голос. – Молчи и слушай».
Голос немного умерил ужас Энни.
– Кто ты? – спросила она.
«Я твой друг. И ты права: она снова придет за тобой. Я могу помочь, но ты должна меня найти. И прежде помочь мне».
– Но кто ты? И как ты можешь помочь?
«Слишком много вопросов, а мы так далеки. Найди меня, и я тебе помогу».
– Где тебя найти?
«Здесь».
Она увидела замок Эслен, прямо у нее на глазах он начал распадаться на части, словно труп, с которого сдирали слой за слоем, обнажая перед ней внутренние органы и жидкости, очаги болезни и оплоты здоровья. И спустя мгновение Энни поняла.
Она проснулась с криком, на нее смотрели Нейл и Казио. С другой стороны замерла Остра, держа Энни за руку.
– Ваше величество, – спросил Нейл, – что-то случилось?
Несколько долгих ударов сердца Энни хотела рассказать ему, чтобы попытаться предотвратить грядущее. Но могла ли она?..
– Мне приснился кошмар, сэр Нейл, – ответила она. – Просто заглянула Черная Мэри.
На лице рыцаря отразились сомнения, но потом он кивнул, принимая ее объяснение.
– Что ж, надеюсь, остаток вашего отдыха пройдет без сновидений, – сказал он.
– Как скоро мы сворачиваем лагерь?
– Через четыре часа.
– И мы сегодня доберемся до Эслена?
– Если того пожелают святые, ваше величество, – ответил Нейл.
– Хорошо, – сказала Энни.
Перед ее мысленным взором все еще стояло видение кораблей – и вещей куда более ужасных. В Эслене все только начнется.
Мужчины ушли, Остра осталась в палатке и гладила лоб Энни до тех пор, пока та не заснула.
Энни множество раз ездила из Гленчеста в Эслен. Она ездила туда на своей кобылке по кличке Резвая с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать. Ее всегда сопровождал отряд гвардейцев, путешествие занимало два дня с остановкой в поместье ее кузена Нода в поэле Вайф. В экипаже или по каналу на дорогу ушло бы на день больше.
Однако армии потребовался целый месяц, хотя большинство припасов сплавлялось по течению на баржах.
И это был кровавый месяц.
Энни бывала на турнирах: судьи, люди, колотящие друг друга мечами, и тому подобное. Она видела и настоящие схватки, и резню. Но до того дня, как они выступили из Гленчеста, все познания об армиях и войне Энни черпала из песен менестрелей, из книг и театра. Поэтому она думала, что они промаршируют прямо к Эслену, протрубят в рога и сразятся за Королевский поэл.
Менестрели кое-что упустили в своих песнях, и первый урок Энни получила в замке Гейбл.
В песнях армиям не приходилось заботиться о доставке провианта, а значит, останавливаться, чтобы покорить каждую враждебную крепость на своем пути. Оказалось, что большинство замков враждебны, поскольку Роберт заставил, или уговорил их владельцев сражаться на своей стороне, или просто занял их верными войсками.
Никогда прежде Энни не слышала, чтобы слово «покорять» подразумевало завоевание замка и вырезание всех его защитников. Она быстро пришла к выводу, что это слово плохо подходит. Осада Гейбла стоила им больше сотни солдат и почти недели, а когда они двинулись дальше, пришлось оставить еще сотню солдат, чтобы охранять замок.
Потом последовала осада Ланграта, Талга, Ферата…
В старых песнях ничего не говорилось о женщинах, швыряющих своих детей через стены в безумной попытке спасти их от пламени или вони, идущей от сотен разлагающихся трупов по утрам, когда начинается оттепель. Или о том, что человек, проткнутый копьем насквозь, может не чувствовать боли и даже разговаривать так, словно ничего не произошло, пока его глаза не начинают меркнуть, а губы синеть.
Энни и прежде доводилось видеть кровь и убийства, и эти отличались скорее масштабами, чем своей сутью.
Но и масштабы были важны. Сотня мертвецов выглядела куда страшнее, чем единственный труп, каким бы несправедливым это ни казалось по отношению к каждому отдельному погибшему.
В балладах женщины скорбели о гибели своих любимых на коленях. Во время марша на Эслен не погиб ни один из близких Энни людей. Ей не пришлось предаваться скорби; однако по ночам она лежала без сна, пытаясь не слышать крики раненых и забыть то, что видела днем. Очень скоро Энни обнаружила, что бренди, которое вручила ей перед отъездом тетя Элионор, очень помогает.
Менестрели также упускали из виду политику в ее невыносимо скучных проявлениях: Энни четыре часа слушала рассуждения аэтила Вайфа о достоинствах коров мышастой масти сравнительно с прочими; целый день провела в обществе супруги Грэварда из Лэнгбрима, которая не слишком деликатно пыталась навязать ей своего зануду-сына в качестве жениха для «какой-нибудь девушки – конечно, не вас, ваше величество, но девушки, занимающей хорошее положение при дворе»; два часа в Пенбейле, где ей пришлось смотреть постановку музыкального театра, который «открыл глаза» лендвердов на злодеяния Роберта.
Энни не заснула только потому, что певцы безнадежно фальшивили, хотя ее и заинтересовало, каким был оригинал. Единственное, что ее позабавило, так это актер, внешне похожий на Роберта, – он нацепил маску с носом, явно намеренно напоминающим совсем другую часть тела.
И все из-за того, что овладеть замками еще недостаточно; нужно добиться расположения жителей окрестных земель. Энни требовался постоянный приток новых солдат, лодки должны были свободно плавать по каналам до Лойса, откуда ее снабжали провиантом. Пока Артвейр и его рыцари брали замки, она посещала окрестные города и деревни, встречалась с лендвердами, пыталась заручиться их поддержкой, получала разрешение оставить часть солдат для охраны дамб и малендов. Все это оказалось не менее трудным, чем ее бегство из Вителлио, хотя и совсем в другом смысле. Бесконечная череда аудиенций и обедов с главами городских магистратов и старостами деревень, постоянные угрозы или лесть – в зависимости от того, что могло лучше сработать.
- Предыдущая
- 65/124
- Следующая
