Могила Бешеного - Ширянов Баян - Страница 35

• Предыдущая
• 35/76
• Следующая

Подполковник Пятериков отложил в сторону отчет Тихона и, на минуту задумавшись, прикоснулся к свежему порезу от бритвы на правой скуле. В это утро Николай Иванович был угрюм и суров. Это было его обычным состоянием, подполковник старался держать своих подчиненных в ежовых рукавицах и не позволял никакого запанибратства. Многие подозревали, что Кабан вовсе не способен улыбаться.

– Что ж, неплохо, капитан… – Проговорил Николай Иванович, глядя куда-то в сторону. Коростылев знал, что даже при безупречно выполненном задании, кабановское «неплохо» – самая высшая похвала, на которую способен подполковник. В ответ требовалось произнести какую либо уставную фразу, но орать «Служу Советскому Союзу!» прозвучало бы слишком помпезно, а подобострастное «Рад стараться!» тоже было здесь неуместным. Поэтому Тихон, несмотря на то, что сидел, попытался принять положение «смирно», что не было незамечено Кабаном.

– Расслабьтесь, капитан, – Предложил Пятериков, – И доложите ваши соображения по всему этому. Что думаете делать дальше?

– Поскольку местонахождение украденных мехов до сих пор остается неизвестным, – Коростылев в таких ситуациях невольно начинал говорить на казенно-суконном языке, – Но, по полученным мною сведениям, этой информацией владеет некий Шира, он же Василий Ногачев, я предлагаю: вступить с ним в контакт, выяснить его сопричастность к преступной деятельности Брулева и, в случае положительного результата, изъять похищенное.

– Одобряю. – Кивнул Кабан:

– Даю тебе пару человек прикрытия. Договорись с ними обо всем. Сроку тебе – неделя. И подумай над тем, как бы выйти на тех, кому Брыль должен был продать этот груз.

– Есть! – Встал Тихон, – Разрешите исполнять?

– Разрешаю, и можете идти! Повернувшись и щелкнув каблуками, Коростылев вышел из кабинета начальника. Тихон, если бы мог, с ходу отказался бы от помощи кого бы то ни было. Так было бы раньше. И это повлекло бы за собой очередную вспышку гнева Кабана, его крики, что он не позволит разводить партизанщину, и что время одиночек давно прошло. Сейчас же, Коростылев удивленно отметил, что абсолютно спокойно отреагировал на нелепый приказ Николая Ивановича. В самом деле, Коростылев с чистой совестью мог бы сам отправиться к Шире, отослав навязанных ему помощников в какое-нибудь другое место. Не то чтобы Тихону не нужна была подстраховка, но преступники – народ тертый и сразу бы вычислили «хвост». А к тем, кто таскает за собой слежку – доверия мало. В приемной, завидев Коростылева, встали двое молодых людей.

– Лейтенант Сорокалов. – Представился один из них, который был пониже.

– Лейтенант Звездочетов. – Отдал честь второй, сам походивший на подзорную трубу, такой же угловатый и, казалось, состоящий из нескольких, входящих один в другой, патрубков, – Подполковник Пятериков…

– Знаю, знаю… – Перебил его Тихон. – Пройдемте ко мне. Коростылев привел лейтенантов в свой кабинет, рассадил их по стульям. Сам же достал из сейфа папку с делом Брулева и сказал:

– Теперь давайте знакомиться. Меня зовут Тихон Глебович.

– Леонид Сергеевич. – Четко выговорил Звездочетов.

– Владимир Владимирович. – Осторожно произнес Сорокалов. Оба эти молодые люди с первого взгляда не понравились Тихону. То ли тут сказался лагерный опыт, то ли влияние Вин– Дао-Ян, но в глазах парней был виден порок. Будто внутри них затаился хищный зверь, который только и ждет момента, чтобы разорвать человеческую оболочку и, вырвавшись наружу, растерзать всех попавшихся ему под когтистую лапу.

– Хо-ро-шо. – По слогам произнес Коростылев:

– Мы с вами работаем по делу Брулева Виктора Иннокентьевича, который в данный момент находится в местах лишения свободы. Этот гражданин умудрился увести трейлер с ценными мехами и замочить своих помощников. Последнее нас не касается, а вот местонахождение пушнины пока остается неизвестным. Задание пока такое: покопаться в архивах, наших и МВД, и разыскать сведения на Василия Ногачева, по прозвищу Шира. Дальше, выяснить, кто из иностранцев, находящихся в Москве, мог бы заинтересоваться шкурками соболя и песца. Без моей санкции никаких действий пока не предпринимать! Все ясно? Вопросы есть?

– Есть. – Сразу встал Звездочетов, – Почему, товарищ капитан. именно иностранцы? Может и среди наших меховых салонов поработать?

– Добро. – Согласился Тихон. Он хотел избавиться от соглядатаев Кабана и засадить их или за бумажную работу, или заставить бегать по городу, но так, чтобы они как можно реже попадались ему на глаза:

– Еще вопросы? Вопросов больше не было, и Коростылев отпустил лейтенантов. Наступило время действовать самому. Отправившись домой, Тихон нашел в гардеробе костюм, подходящий для только сто освободившегося из зоны. Мешковатые брюки, застиранная рубаха, серая ветровка, времен Фестиваля 85-го года. Сунув в карман настоящую справку об освобождении и письмо Брыля, капитан направился к Шире. Ехал он общественным транспортом, несколько раз резко меняя направление, отсекая возможные хвосты. Делал это Тихон скорее по привычке, чем действительно чувствуя за собой слежку, но предосторожности оказались излишними. Наблюдения он не обнаружил. Вскоре Коростылев шел по переулкам в районе станции метро Сокол и разыскивал нужный ему дом. На двери лифта висела табличка «На ремонте», и Тихон пешком поднялся на шестой этаж. Позвонил в квартиру. Скорее почувствовав, чем услышав шаги за дверью, Коростылев принял беззаботный вид и нагло вперился взглядом в линзу «глазка». С минуту его изучали, потом щелкнул замок, и в узкой щели показалось одутловатое лицо:

– Чего надо?

– Мне бы Василия…

– А ты кто такой?

– Человек, бля!

– Слушай, человек, валил бы ты отсюда! – Сказало лицо и приготовилось захлопнуть дверь, но Тихон во время просунул в щель ботинок:

– А мне Брыль базарил, что тут Вася живет… После этих слов дверь распахнулась, и Коростылев увидел обладателя лица. Им оказался среднего роста мужичок, полностью седой и с какой-то затаенной печалью в глазах.

– Так бы сразу и говорил, что от Брыля… Заходи. – Мужичок пропустил Тихона в квартиру. В нос сразу ударили странные химические запахи. Воняло ацетоном, прелыми листьями и чем-то приторно сладким.

– Так ты и есть Шира? – Подозрительно спросил Коростылев.

– Я, я… – Ответил мужичок, – Давно Витька видел?

– Да тому дня три… – Честно ответил Тихон.

– Ну, и как он там? Василий провел Коростылева по длинному коридору на кухню. Там на плите в большой кастрюле варились какие-то палки. Приглядевшись, Тихон увидел на одном из стеблей маковую коробочку.

– Хреновато… Он тебе маляву прислал.

– Давай. Передав Шире тетрадный листок, Коростылев принялся более подробно знакомиться с обстановкой. Кроме кастрюли с маковой соломкой ничего не выдавало пристрастий хозяина хаты.

– Он чего, ебнулся? – Взорвался Василий, прочитав записку. – Он хочет меня подбить этот мех толкнуть? Вот уж хуй! Пусть сам откидывается и занимается этими маклями! А я тут не при делах!

– А на словах Брыль просил передать, что из лагеря в неделю откидывается несколько чувачков… – Невозмутимо блефовал Тихон.

– Так он еще и угрожает?! Да я!..

– Загибается он там! – Крикнул Коростылев, – Пока ты тут на воле шнягу варишь, кентяра там твой кровью харкает! А ты, козел, пальцем для него шевельнуть не хочешь! Ну и обширяйся! Чтоб тебе передоз сделать! Резко встав, опрокинув при том стул, Тихон сделал было шаг к выходу, но Шира подскочил к нему и ухватил за рукав:

– Да не кипятись, ты! Ишь, разошелся! Постой, давай спокойно побазарим!… Подняв стул, Коростылев вновь на него уселся и услышал приторный голос Василия:

– Может вмажешься?..

– Сам ширяй свое варево! Я там с Брылем в одной семейке жил. Знаешь, где его работать поставили? Нет? На ящики. Стружки в воздухе, в глаза-рот лезут. Дышать нечем. А ты – стучи молотком. И норму давай. А знаешь, какая норма? Лучше тебе и не знать! Не поверишь!.. А ты тут!.. Внезапно в дверях кухни появился парень, похожий на трехстворчатый шкаф, разве что без зеркала посредине. Он сурово посмотрел на Тихона и шепотом произнес:

• Предыдущая
• 35/76
• Следующая