Бой с тенью - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/94
- Следующая
– Завтра рано уйдешь? – поинтересовалась Вера. – Подбросишь до работы?
– Сама-сама, – Евгений виновато развел руками. – Машина остается за тобой. Пользуйся.
– А ты опять поедешь на казенном танке? Рано? К вечеру-то вернешься?
– В пять. А вернусь… – он развел руками.
– Совсем замучил тебя шеф.
– Вот стану полковником, сам буду всех мучить. Идем спать?
– Иди, я уберу и тоже…
– Я могу не дождаться. Усну – не растолкаешь.
– Я знаю один способ, – Вера кокетливо намотала на палец белокурый локон, – на разведчиков действует безотказно.
– Что, на всех?! – притворно возмутился Евгений.
– На военных, майоров, ростом сто восемьдесят, атлетического телосложения и… проживающих в этой квартире.
Она хотела сказать – «и… которых я люблю», но почему-то передумала и ляпнула про квартиру. Заминка и смена интонации были едва заметными, но от Евгения эти детали наверняка не ускользнули. Он, однако, сделал вид, что этого не заметил, и отправился в душ, а Вера закусила губку и уставилась в окно.
Но там не было ничего интересного. Остатки грязного снега, серые дома, голые верхушки кривеньких кленов и облачка пара от дыхания людей и выхлопов машин. Освещались все эти составляющие городского пейзажа небогато: отсветами из окон и редкими для спального района фонарями. Ни звезд, ни луны девушка не видела, хотя никаких облаков на небе не было. Зимой их серые разводы можно было разглядеть даже ночью, но когда, подтаивая, чернел снег, это правило уже не работало. Кошачье занятие немного отвлекло Веру от грустных мыслей, но очень скоро смотреть из окна ей стало скучно и мысли вернулись.
Разве трудно было сказать «люблю»? Не поверить в это самой или действительно полюбить, а просто сказать. Женя был идеальным мужчиной. Внимательным и любящим. Вот опять… «любящим». А она сама? Девушка нервно потеребила лямку белоснежного кухонного передника. Забыть о страшных событиях четырехмесячной давности, о Соловьеве, о том неописуемом чувстве, которое проникало в каждую клетку, заставляло звенеть каждый нерв…
Женя ей нравился. С ним было спокойно и уютно. Но на большее мог рассчитывать лишь Андрей. Не какой-нибудь другой более достойный мужчина – более достойного, чем Женя, можно было искать всю жизнь и так и не найти. Нет, этим человеком просто должен был стать Соловьев. Со всеми его недостатками, заскоками и непредсказуемостью. Никого другого Вера не любила и не хотела, а еще она была уверена, что Андрею тоже не найти лучшей подруги, чем она.
Почему, в таком случае, она вот уже месяц жила с Евгением? Вряд ли даже сами женщины знают однозначные ответы на подобные вопросы. Вера, во всяком случае, не знала. «Объяснялки» вроде: «на всякий случай», «чтобы не завыть от одиночества», «время уходит» и прочая белиберда были ниже ее уровня, а более достойные аргументы просто отсутствовали. По отношению к Соловьеву такое поведение было элементарным предательством. Он, конечно, поступил еще хуже, и Вера даже не знала – почему? Но… Что «но», она тоже не знала. Почему все получилось именно так? Почему он исчез? Из-за сиюминутной прихоти? По заданию руководства? Внедрился в тыл… или как там это называется на военном языке… заброшен под прикрытием в стан врага?
Вера вздохнула и вернулась к столу. Четыре месяца уже прошло. Сколько еще должно пройти времени, прежде чем Соловьев снова появится на горизонте? Да и появится ли вообще? Жить нормальной семейной жизнью, пусть и с грустью в сердце, пожалуй, лучше, чем ждать до глубокой старости непонятно чего и кого. Оправдание было как раз из разряда дешевых «объяснялок», но Вера решила на нем и остановиться. По крайней мере до завтра.
Она быстро навела в кухне идеальный порядок, выключила свет и отправилась в еще не остывшую после Жени, наполненную паром, ванную…
…Человек в длинном черном балахоне отнял от глаз бинокль и сделал шаг в сторону от окна. Чем сейчас занимаются поднадзорные в доме напротив, его не интересовало. Главное – они были в квартире. Человек зафиксировал в слабо светящемся голографическом блокноте время и застыл неподвижным истуканом. До пяти утра – времени пробуждения объекта-мужчины – оставалось шесть часов. Вполне достаточно для восстановления сил как подопечного, так и наблюдателя. Человек перевел взгляд на подъезд дома и погрузился в полумрак поверхностной медитации. Состояние, которое обычные люди по недомыслию называют «сном с открытыми глазами»…
…Раннее утро отличалось от позднего вечера только тем, что редкие прохожие были трезвыми и спешили не в глубь запутанных кварталов типовых многоэтажек, а к остановкам транспорта и автостоянкам. Евгений быстро спустился по лестнице – лифт включали только в семь – и вышел на крыльцо, запорошенное свежим снегом, последним «прости» уходящей зимы. «Казенный танк» уже стоял у подъезда, урча большим дизельным сердцем. Страсть Безносова к обеспечению личного состава только самым лучшим оборудованием, снаряжением и техникой не имела никаких финансовых границ. Откуда у него столько денег, для Евгения оставалось загадкой. На охранной деятельности столько не заработать, а потряхивать плодоносящие деревья коммерческих фирм полковник считал ниже своего достоинства. Оставались варианты с крупными экспортно-валютными махинациями, торговлей оружием и получением прибылей от келлских патентов. Евгений открыл дверцу бронированного мерседесовского внедорожника и уселся рядом с водителем. В общем-то все три варианта были более чем вероятны.
– Куда поедем, товарищ майор? – поинтересовался шофер, скрывая зевок.
– А тебе не сказали?
– Кто бы мне сказал? Да и зачем? Пускач дал команду приехать в пять и кататься под вашим руководством, пока колеса не отсохнут, вот и вся вводная…
– «Пока не отсохнут» – это долго. Управимся за час. В Октябрьский район…
– Есть, – сглотнул водитель, включая «драйв». – Ловим кого?
– Вдвоем-то? Ты же знаешь инструкцию…
– Чего тогда так рано?
– Краб, рули и все, договорились?
– Так точно, – ответил воин и снова сдержанно зевнул.
Машина оттолкнулась всеми четырьмя колесами и неторопливо покатила по узким дворовым дорожкам к проспекту. Краб выдержал ровно минуту тишины и потом негромко, как о чем-то обыденном, доложил:
– Я тут минут десять стоял. Ну, и проверил, от скуки, как новый приборчик работает…
Он указал большим пальцем за плечо. Евгений обернулся и взял с заднего сиденья изящную комбинацию бинокля, прибора ночного видения и келлского энерговизора. Это был как раз один из результатов использования отечественным военпромом инопланетной технологии. Госзаказ, по слухам, был уже размещен на соответствующих оптико-механических предприятиях, но опытная партия пока испытывалась только избранными. Прибор позволял видеть не только с приличным приближением и в темноте, но и сквозь не слишком мощные преграды. Например, сквозь типовые панели можно было рассмотреть любые детали, причем не схематично, а в реальных образах и цвете.
– Ну и как?
– Весело, – Краб усмехнулся. – Вы не поверите, сколько народу занимается этим делом в такое неподходящее время…
– Тьфу ты…
– А если серьезно, видел я одного типа… Вроде бы ничего особенного, только одет не по сезону и стоял, как манекен.
– Где стоял, как был одет? Выражайся яснее, – заинтересовался Евгений.
– Аккурат на траверзе вашего окна, на том же этаже, только в доме напротив.
– Одетым в квартире?
– Может, у него отопление отключили?
– Просто стоял?
– Может, спал, – Краб пожал плечами. – Дохлый, вон, стоя спит за милую душу, дай только к чему-нибудь прислониться. Но тут вот еще какая деталь. Если бы он стоял у окна и любовался пейзажем, я бы не обратил на него внимания. А он стоял лицом к стене, левее окна, но с открытыми глазами. Как ребенок в углу. Что за удовольствие взрослому человеку в пять утра стоять в углу и пялиться на стену?
– Молился, – неуверенно предположил Евгений.
– У панельной стенки? Какому такому богу?
- Предыдущая
- 57/94
- Следующая
