Куколка Последней Надежды - Панов Вадим Юрьевич - Страница 71

• Предыдущая
• 71/79
• Следующая

Артем специально расположился так, чтобы сразу увидеть новых гостей, и, когда входная дверь приоткрылась, наемник молниеносно вскинул «ПП-93», довольно массивное, но скорострельное оружие: после событий в аэропорту Артем не рискнул выйти из дому с простым пистолетом.

– Кто там? – нервно спросил Кабаридзе.

– Японец, – спокойно произнес наемник.

Заметивший противника самурай остановился в дверях. В левой руке он держал бамбуковую палку, а правой прижимал к себе хрупкую девушку, закутанную в какое-то одеяло.

– Он привез Куколку. – Олеся скомкала так и не раскуренную сигарету.

Секунды, доли секунды ушли на принятие решения. И Артем, и Тори были профессионалами и не тратили на анализ больше времени. Первым ход сделал японец.

Он рывком поставил девушку перед собой и толкнул вперед, превратив Куколку в живой щит. Бамбуковая трость со свистом рассекла воздух и, даже не завершив круг, превратилась в классическую катану. Тори пошел в бой.

Артем среагировал поздно, только на движение, но он мог себе позволить играть вторым номером: до японца было не менее семи метров, а вооружен наемник был отнюдь не для рукопашной. Тем не менее самурая следовало держать на расстоянии, и Артем мягко надавил на спусковой крючок, выдавая короткую, очень короткую очередь. Всего из трех пуль. Скорее предупредительную – убивать японца наемник не хотел. А на Куколку ему было плевать.

Следующая секунда вместила в себя много событий.

При всей своей ловкости, Тори не был способен увернуться от пули, выпущенной с такого близкого расстояния, к тому же он понял, что, если наемник продолжит стрелять, не поможет и прикрывающая его Куколка, а потому японец принял единственно правильное решение. Тех мгновений, в ходе которых вакагасира оценивал ситуацию, ему хватило, чтобы заметить дверь, ведущую из холла на кухню. В нее он и нырнул, укрываясь от очереди Артема.

А три пули должны были достаться Куколке.

Понял ли это Реваз Ираклиевич или все получилось случайно? Или он просто бросился в гущу событий, не желая оставаться сторонним наблюдателем в столь важном для него деле? Или он тоже принял единственно правильное решение? Но в тот самый момент, когда пули вылетели из ствола, на их пути встал Кабаридзе. Встал и принял их в себя, в свою грудь, спасая ничего не понимающую Куколку.

Мощный глушитель поглотил звук выстрелов, и было странно наблюдать, как на теле профессора расцветают кровавые цветы. В полной тишине.

Олеся издала полувсхлип-полустон и отвернулась.

– У тебя нет выхода, – громко сказал Артем японцу. На корчащегося у ног Кабаридзе наемник старался не смотреть. – У меня тридцатизарядный пистолет-пулемет. Ты успеешь только выскочить из кухни. И умереть.

– Надеюсь, этого не произойдет.

В квартиру вошел Сантьяга. За ним – Кортес, который, недовольно посмотрев на тело Реваза, буркнул:

– Кажется, мы опоздали.

Японец стоял в самом центре кухни. Стоял свободно, со стороны могло даже показаться – расслабленно, но искушенного воина эта небрежность не могла ввести в заблуждение. Японец был готов начать бой в любой момент.

– Рад, что мы, наконец, встретились, – вежливо улыбнулся Сантьяга. – Добрый день.

Японец, не сводя глаз с комиссара, чуть склонил голову.

– Меня зовут Сантьяга, нав из семьи Навь, и кровь Темного Двора течет в моих жилах.

Комиссар протянул руку. Японец поколебался, но с достоинством произнес:

– Тори.

Руки он не подал.

– Школа Китано, я полагаю?

Еще один молчаливый кивок.

– Тори-сан, могу ли я рассчитывать, что вы любезно уделите мне некоторое время?

– Это самое учтивое приглашение к бою, которое мне доводилось слышать. Я с удовольствием приму его и уделю вам столько времени, сколько потребуется.

Выдержка вакагасиры производила впечатление. Зажатый в угол, готовящийся к последней схватке не на жизнь, а на смерть, японец тем не менее поддержал предложенный комиссаром тон, и его речь была не менее вежлива, чем слова комиссара.

– Буду откровенен, Тори-сан, мне было бы интересно сразиться с вами. – Сантьяга поклонился. – Но я предполагал занять ваше время дружеской беседой.

Ни словом, ни жестом, японец ничем не дал понять, что удивлен. Его голос оставался невозмутим.

– Не уверен, что в данном контексте уместно определение «дружеская». О чем вы хотели поговорить?

– Мне будет необычайно любопытно узнать ваши впечатления от путешествия в Тайный Город.

– И секреты школы Китано?

– Самый главный секрет мне уже известен, – улыбнулся нав. – Школа Китано возродилась. Все остальные тайны вашего клана не имеют для меня ценности.

– Неужели?

– В прошлом у нас было много столкновений, в ходе которых воины школы показали себя великолепными бойцами, и мы, разумеется, постарались собрать полную информацию о столь серьезном противнике, – негромко сообщил комиссар. – Все техники Китано разработаны исключительно для челов, основаны на вашей генетике и бесполезны для Темного Двора. И любого другого Великого Дома.

«Нелюди – наши древние, естественные враги. Мы не можем жить в одном мире с ними. – Второй раз за день Тори засомневался в этой простой истине. – Хорошо, старый аптекарь действительно неспособен вызвать у меня агрессию. Его время подходит к концу, он тихо и безобидно доживает свой век в маленьком переулке гигантского мегаполиса, не причиняя вреда и даже помогая людям… Проклятье! – На невозмутимом лице Тори не отразилась вспыхнувшая в душе буря чувств. – Он помогает людям! Я ведь говорю о нелюди! Он не может помогать!»

Но думать о брате Вербиусе иначе японец не мог.

«Забудь об аптекаре! Сейчас перед тобой враг! Перед тобой колдун и убийца! Он ненавидит и презирает людей!» Но прежнего воинственного задора японец не ощущал. Комиссар явственно давал понять, что не стремится к конфронтации. Что, если не рад, то как минимум не расстроен тем, что школе Китано удалось уцелеть. Не озабочен, а удивлен. Ему интересно.

– Не думаю, что у нас сохранились поводы для вражды, – спокойно произнес Сантьяга. – Во всяком случае, я их не вижу. Ваша цивилизация все дальше и дальше уходит от магии, и, как это ни смешно, мы для вас ближе и роднее, чем кто бы то ни был.

«Нелюди хитры и коварны. Я не могу бороться с ядом его слов, я не могу забыть то, что видел своими глазами, но я обязан это сделать. Я обязан исполнить долг и показать нелюдям силу школы Китано. Так хочет оябун». Тори уже не был убежден в своей правоте, но боевые навыки от этого не пострадали.

Было бы неправильным сказать, что меч молнией сверкнул в воздухе. Молнию легко увидеть, а вот уловить стремительный выпад вакагасиры было невозможно в принципе. Сейчас он находился в центре кухни, и сейчас же он оказался возле комиссара. Клинок замер в дюйме от шеи нава. Замер, зажатый в кулаке Сантьяги. Замер, несмотря на то, что Тори вложил в удар всю свою силу. Замер, и эта остановка была столь неожиданна, что вакагасира с большим трудом сохранил равновесие.

– Тори-сан, – вздохнул комиссар. – Званый вы гость или нет, но вы пришли в мой город, и когда вы отсюда уйдете, буду решать я. На правах хозяина.

– Вы позволите мне попытаться еще раз?

– Пожалуйста.

Тори медленно потянул меч на себя. Клинок не шелохнулся. Впервые с начала разговора с навом в глазах японца мелькнуло… нет, не страх, скорее признание. Его не покинула уверенность, но вакагасира понял, что этот противник ему не по силам. Он вежливо поклонился и тут же вновь дернул меч на себя. Комиссар не шелохнулся. Клинок, зажатый в его кулаке, тоже.

– Я не хочу вас убивать, Тори-сан, – серьезно произнес нав. – Действительно, не хочу. И буду признателен, если вы согласитесь сопровождать меня сегодня.

– В качестве кого?

– В качестве моего гостя. – Сантьяга отпустил клинок, достал из кармана белоснежный платок и невозмутимо вытер ладонь. Крови на ней не было. Несмотря на все усилия, японцу не удалось даже оцарапать нава. – Пожалуйста, дождитесь меня здесь, я должен завершить некоторые дела.

• Предыдущая
• 71/79
• Следующая