Куколка Последней Надежды - Панов Вадим Юрьевич - Страница 70

• Предыдущая
• 70/79
• Следующая

– И ты познакомилась со мной.

– Как бы я ни относилась к Ревазу, я не могу его убить.

– Тебе был нужен инструмент, – тихо сказал Артем. – Ты хорошо сыграла свою роль.

– Ты можешь думать, что хочешь, но… Это не только роль… – Она почти плакала. – Да, сначала это была роль. Да, я собиралась использовать тебя! Я собиралась окрутить тебя, трахнуть и заставить сделать все, как я скажу. – Слезы стали злыми, Олеся с вызовом посмотрела на Артема. – Только не говори, что ты этого не понимал.

– Я понимал.

– И сам пытался использовать меня, чтобы выяснить, в чем суть истории.

– Да.

– Ты выяснил. Тебе понравилось? Ты с самого начала знал, что нужен мне, а потому – не разыгрывай невинность. – Олеся заглянула в глаза Артема. – Да, я дрянь, я холодная, жестокая дрянь. Я придумала этот план, чтобы убить Реваза. Убить так, чтобы даже Анку удивился моей жестокости. Убить так, чтобы моя душа ужаснулась и… вернулась ко мне. Убить так, чтобы снова стать человеком. И ты мне нужен именно для этого.

Артем молчал.

– Я знала – ты поймешь, что я играю, но не откажешься поиграть. Я это понимала. Но наша игра… Я занялась с тобой любовью не для того, чтобы сделать тебя игрушкой. Я отдаю себе отчет в твоем цинизме. Я хотела заняться с тобой любовью! Я захотела после наших разговоров, после нашей прогулки. Я захотела… – Женщина сжала кулак. – Но я должна через это пройти. Иначе мне не вернуться.

Артем не знал, откуда должна вернуться Олеся. Не знал, как потеряла она свою душу, но понял, что она права – другого пути у нее нет. Здесь речь шла не о чувствах, не о любви, наемник видел настоящее: обнаженные нервы и человека, перешедшего грань, а в таких вещах он разбирался. Олеся уже переступила черту, у которой можно было бы остановиться, и если она не дойдет до конца, если не убьет Кабаридзе, то умрет сама. Умрет у него на глазах. Ее жизнь против жизни Реваза Кабаридзе. Третьего не дано, а решать ему.

Олеся вышла из машины, остановилась, отбросила с лица прядь волос.

– Я иду к Ревазу. Как поступишь ты, решай сам. – Она сделала маленький шаг и, отвернувшись, прошептала. – Я действительно полюбила тебя, Артем.

Чтобы жить, ей нужно пройти через ад. И разве она виновата в этом? Ведь она всего лишь человек.

Наемник медленно открыл дверцу.

Артем никогда не видел Кабаридзе, но по рассказам Олеси он составил вполне законченный образ жизнелюбивого профессора: ухоженный, энергичный, умело поддерживающий прекрасную форму, разве успешный мужчина в расцвете лет может выглядеть иначе?

Может.

Человек, который открыл дверь, был стар и опустошен. Седые волосы всклокочены, под глазами тяжелые мешки, жалкая, сгорбленная фигура. Но, увидев на пороге наемника, Кабаридзе вскинул голову, и в его глазах вспыхнула надежда. Последняя надежда.

– Артем? Вы привезли…

– Он приехал со мной. – Олеся выступила из-за спины молодого человека. – Здравствуй, Реваз.

Профессор отступил в глубь квартиры.

– Зачем ты здесь? Вы вместе? Я не понимаю…

Артем вошел в коридор последним, подумал и не стал закрывать дверь. Он чувствовал, что будут еще гости, и решил им не мешать.

– Я приехала посмотреть, как ты умрешь, – ровным голосом ответила женщина.

– Мехраб, Артем, Екатерина Федоровна… – Кабаридзе закусил губу. – За ними – ты. Но я все равно не понимаю! Это невозможно! Старуха никогда бы не…

– Реваз, – тихо спросила Олеся, – помнишь Колю? Нашего Колю?

Профессор вздрогнул.

– Коля? При чем здесь Коля? Он умер. Это было давно. Ты, сумасшедшая тварь, это было давно! Десять лет назад!

– Семь, – женщина покачнулась, словно от удара, а ее голос стал колючим и жестким. – Коля умер семь лет назад. В этом сентябре мой сын мог бы пойти в школу.

– Он умер. Лучшие Целители братства пытались помочь ему, но…

– Но ты уже тогда умел делать Куколок Последней Надежды.

Глаза Кабаридзе расширились:

– Так вот в чем дело.

– В этом, – отрубила Олеся. – Ты мог его спасти.

Когда профессор открыл дверь, Артем обратил внимание на то, как плохо он выглядит. Но последние слова Олеси добавили ему не менее двадцати лет, раздавили окончательно.

– Замолчи! – Кабаридзе закрыл лицо дрожащими руками. – Замолчи!!

– Ты позволил умереть нашему сыну. Я… я не могу этого понять, Реваз! Почему? Ты мог его спасти!

– Я Целитель, Олеся, – простонал профессор. – Черт тебя подери, психопатка, я ведь Целитель! Чью жизнь я должен был отнять?

– Ты прекрасно знаешь, что я бы согласилась умереть ради него, – прошептала женщина.

– Убить тебя?

– Но ты все равно убил меня, Реваз, все равно. Только более изощренно. Или… или этого ты и добивался? – Олеся криво улыбнулась. – Скажи мне правду, Реваз, почему ты убил нашего сына? Даже если ты его не любил…

– А как я мог его любить?! – взорвался Кабаридзе. – Как? Ты помнишь, как ты вела себя? Я даже не уверен, что это был мой ребенок!

– Это был твой сын, Реваз.

Но профессор не услышал женщину.

– Твои статьи, твои исследования, твои конференции и твои поклонники! Ты неделями не бывала дома!

– Я была верна тебе…

– Все вокруг говорили только о тебе! «Вы читали последний доклад доктора Старостиной?» «У вас замечательная жена!»

«Зависть и ревность. – Артем покачал головой. – Зависть и ревность, хороший повод для строгого соблюдения правил Целителей. Лучший повод».

– А потом ты меня бросил.

– Ты уехала сама.

– Ты даже не позвонил…

– Мне было тяжело.

– Мне тоже. – Голос Олеси окреп. – Но я справилась. Я свыклась с мыслью, что лучшие врачи на Земле могут оказаться бессильны. Что все мои звания, статьи, кафедры, исследования, все, что я делала и чем гордилась, все это неспособно помочь выжить маленькому ребенку. МОЕМУ маленькому ребенку. Я справилась, Реваз, я справилась… Но будь я проклята, если смогу передать охватившее меня отчаяние, когда я узнала, что ты поставил на поток производство Куколок.

– Какой поток…

Но голос женщины совершенно заглушил растерянную фразу профессора.

– Реваз, ты убил меня второй раз! Я бы поняла все, но ради денег?! Просто ради денег?!! И тогда я решила, что ты заплатишь страшную цену. Ты испытаешь все, что пережила я! Ты потеряешь самое дорогое… – Олеся громко рассмеялась. – Не думай, что Маша оказалась на твоем потоке случайно. Я знала, какой тип женщин тебе нравится, Реваз, но не рассчитывала, что ты ТАК влюбишься в эту больную девочку.

– Не трогай Машу!

– Она еще жива? – холодно поинтересовалась женщина. – Наверное, без сознания? И ты ждешь свою Куколку.

– Не трогай Машу!!

– Господи, да никто и не собирается трогать твою нимфетку, Реваз, – рассмеялась Олеся. – Мы убьем Куколку.

– Ты не сделаешь этого, – прошептал Кабаридзе. – Нет!

– И даже твой японец не поможет. Много ли надо Куколке? Один выстрел, и ее сердце, или что там у нее? И все! Хлоп! И все усилия прахом. – Глаза женщины лихорадочно запылали. – Прямо на пороге квартиры, у изголовья кровати, где доживает последние часы твоя ненаглядная Машенька, погибнет единственное во Вселенной создание, способное подарить ей жизнь. И ты, Реваз, это увидишь. А потом умрешь сам.

– Молодой человек! – Профессор бросил безумный взгляд на наемника. – Не позвольте ей этого сделать! Не надо!!

Артем молчал.

– Ведь все уже позади! Все закончилось! Куколка насытилась! Дайте мне возможность использовать ее! Ведь Маша умрет!!

– Мой сын уже умер, – жестко напомнила Олеся и достала из пачки сигарету. – Двадцать дней, Реваз, наш ребенок видел солнце всего двадцать дней. – Она помолчала. – Будь ты проклят!

– Дай мне возможность спасти Машу! Дай!! – Кабаридзе вцепился в руку Артема. – Молодой человек, я расскажу, как делаются Куколки! Лично вам!! Я знаю, за вами всегда стоит Темный Двор, Сантьяга! Подумайте, сколько может стоить такая информация!! Ведь эти знания неизвестны Великим Домам! Я могу спасти жизнь кому угодно! Я могу лечить кого угодно!!! Дайте мне возможность спасти Машу!! Убейте меня, но не позвольте этой сумасшедшей расправиться с Машей! Ведь она не виновата! Я расскажу вам все!! Лично вам!! Вы не сможете делать Куколок, но сможете продать эти знания за огромные деньги…

• Предыдущая
• 70/79
• Следующая