Некромагия - Новак Илья - Страница 51

• Предыдущая
• 51/93
• Следующая

Гарбуш опустил голову, прижался лбом к полу и закрыл глаза. Он не собирался больше разговаривать с этими людьми.

– Ты ведь заглянул в спальню? – продолжал Дук. – Видел, что внутри?

Гарбуш молчал.

– Но твоя подружка жива. Пока что. Ты ведь не хочешь, чтобы с ней произошло то же самое?

Гарбуш молчал. Дук Жиото опустился на корточки рядом с ним.

– С виду такая нежная, детское личико. Побалуюсь с нею, перед тем как…

Гарбуш приподнялся и укусил Дука Жиото за икру.

Шагнув в дом, Альфар огляделся, увидел, что происходит, и крикнул:

– Прекрати!

Дук отошел от лежащего под стеной тела, которое только что с остервенением пинал. Кажется, карла потерял сознание… В любом случае Дук уже устал, да и нога болела.

Он прохромал в спальню, оторвал кусок материи от платья мертвой женщины, вернулся и, усевшись на табурет, стал обматывать икру. Дук все сделал правильно, карлица в Остроге, гномороб пойман, и ничего страшного нет в том, что он позволил себе несколько раз ударить паршивца.

– Он укусил меня, – пожаловался Жиото. – Ни с того ни с сего вцепился в ногу… – тюремщик замолчал, увидев, с каким выражением смотрит на него Альфар.

– А где его милость? – спросил Жиото опасливо.

– Отправился проверить лаз, который ты обнаружил, – процедил Альфар. – Так что Нек далеко, понял, урод? И если ты…

– Я не урод! – возмутился Жиото. Он наклонился, затягивая материю на ноге.

Удар сбил его с табурета, вышиб воздух из груди. Дук упал спиной на пол, разевая рот и пытаясь вздохнуть. Его рука потянулась к оружию в ножнах, но замерла, когда Жиото увидел прямо перед своими глазами острие меча.

– Так кто ты? – спросил Альфар. Меч ткнул Дука в щеку, и тюремщик скосил глаза на лезвие.

– Кто ты? – повторил Альфар, медленно ведя острием по коже.

– Урод… – прошептал Дук, когда кровь побежала по скуле.

– Нет, даже не урод. Уродец. Трусливый, жалкий уродец, правда? Я спрашиваю еще раз – кто ты такой?

Дук замер, страшась пошевелиться. Лезвие подобралось к веку – еще немного, и острие проткнет глазное яблоко.

– Трусливый жалкий уродец… – повторил тюремщик.

– Вот теперь – и вправду настоящий уродец, – согласился Альфар, рисуя красную линию вокруг глаза Дука. – Ты ведь знаешь, что шрам останется навсегда?

Он убрал меч, стряхнул несуществующую пылинку с плеча и встал спиной к Дуку. Карла лежал под стеной лицом вниз, не шевелясь.

– Эй, уродец, подними его и приведи в чувство. Если он сейчас не сможет говорить – нарисую узор и на твоей левой щеке.

Не обращая внимания на заливающую лицо кровь, Дук вскочил. Голова закружилась, его качнуло. Ведя руками по стене, Жиото подобрался к гноморобу. Альфар равнодушно наблюдал за ним. Тюремщик ухватил карлу за плечи, перевернул на спину, оглядел и побрел к двери. Зоб отступил, Дук вышел наружу.

Раскрытые глаза гномороба смотрели в потолок. Альфар не увидел синяков – Жиото бил карлу по ребрам и спине, но не по лицу. Важно, чтобы на теле пленника не осталось повреждений, которые смогут увидеть другие гноморобы. У его соплеменников не должно возникнуть никаких подозрений, когда карла будет делать то, что ему прикажут. Альфар присел, провел пальцами по голове Гарбуша, нащупал шишку под спутанными темными волосами.

Чермор выпрямился и отступил, когда в дом ввалился Дук Жиото с ведром в руках. Он вылил взятую из колодца воду на гномороба, обхватил его под мышки и посадил под стеной. Голова Гарбуша склонилась на грудь.

– Ты и по голове его бил? – спросил Альфар.

Дук попятился от него.

– Я знаю, ты меня слышишь и видишь, – обратился Чермор к пленнику. – Мне говорили, что вы, коротконогие, самые упрямые создания в Аквадоре. Но тебе придется сделать то, что я прикажу. Уродец, подай-ка мне табурет.

Ненавидящим взглядом уставившись в затылок Альфара, Дук Жиото обошел стол, придвинул табурет и вновь отступил. Мелко дрожащие пальцы тюремщика лежали на рукояти меча. Он успел помыть лицо водой из колодца, но кровь все еще текла, заливая глаз и щеку.

Альфар сел на табурет.

– Твоя подруга жива, – произнес он. – И будет жить дальше, если ты сделаешь кое-что. Не притворяйся, ты все слышишь. Посмотри на меня.

Гномороб не шевелился.

– Смотри на меня!

Голова Гарбуша медленно поднялась. Все это время он понимал, что происходит вокруг, но до сих пор ни разу не взглянул на человека, которого привели убийцы, – и теперь увидел перед собой хорошо одетого смуглого юнца с прилизанными волосами. Тот сидел, выпрямив спину, и, расправив плечи, разглаживал тонкие черные усики.

– Отлично, – сказал Альфар и снял с пояса шелковый мешочек.

– Где Ипи? – глухо спросил Гарбуш.

– Мы отвезли ее в одно место. Ты должен…

– Откуда я могу знать, что она жива?

– Тебе ничего не остается, кроме как поверить, не так ли?

– Я хочу увидеть ее.

– Не сейчас. Вскоре мы вернем ее тебе, невредимую. А сейчас ты ответишь на мои вопросы. Потом сделаешь то, что тебе скажут. После этого мы вернем тебе Ипи. Отвечай. Владыка Октон прячется у Доктуса?

– Я хочу увидеть ее, – повторил Гарбуш.

– Увидишь. Завтра. Выбора нет, понимаешь? Или ты отвечаешь на вопросы и делаешь то, что тебе скажут, или ее убьют. Я даже не побрезгую воспользоваться помощью этого уродца. Отдам Ипи ему. А тебя убьют сейчас, и умирать ты будешь, зная, какая судьба ожидает ее…

– Если вы меня убьете, кто сделает то, что вам нужно?

Альфар пожал плечами.

– Найдется другой способ. Вышло так, что легче всего заставить сделать это именно тебя. Но если с тобой не получится… Что же, мы придумаем еще что-нибудь. Теперь отвечай. Владыка Октон прячется в вашем квартале?

– Да, – сказал Гарбуш.

– Он собирается покинуть Фору?

– Да.

– Доктус с ним?

Гарбуш отрицательно качнул головой.

– Аркмастер остается? – удивился Чермор. – Почему? Ну хорошо, сейчас это неважно. Так Октон отправляется один?

– С ним летят гноморобы, – произнес Гарбуш. – Команда. Я среди них.

Теперь Альфар удивился по-настоящему:

– Летят? Что это значит? На чем вы летите?

– Ковчег. Мы называем это ковчегом. Летающий корабль. Эфироплан.

Альфар выпрямился на табурете. Они с Некросом решили, что это будет обычный хорошо охраняемый фургон… Впрочем, какая разница?

– Если ты тоже летишь, значит, должен знать, куда вы направляетесь?

Гарбуш сказал:

– Нет.

– Ипи… – напомнил Альфар.

До сих пор гномороб смотрел на его левое плечо, а теперь взглянул Чермору в глаза.

– Я не знаю. Доктус сказал, нам сообщат, уже когда мы взлетим.

Альфар встал, в раздумье прошелся по комнате. Дук Жиото, приложив к лицу какую-то тряпку, сжался в углу. Чермор развязал шелковый мешочек и положил у ног Гарбуша два предмета.

– Когда ковчег полетит?

– Если успеем все сделать – через два дня. Может, немного позже.

– Сейчас ты отправишься в свой квартал и сделаешь то, что я скажу. Вернешься сюда, ненадолго. А послезавтра вновь придешь – и тогда увидишь Ипи, целую и невредимую.

– Послезавтра? Но я не попаду на ковчег.

– Значит, выбирай, чего ты хочешь больше: улететь на нем или увидеть Ипи. Теперь слушай, что тебе надо сделать.

Хоть бока и болели, Гарбуш бежал до самого квартала. Когда гномороб промчался мимо привратника на воротах, тот долго качал головой вслед.

В большой мастерской гудели печи, стучали молотки и топоры. Возле ковчега несколько карл, вооруженных кистями с длинными рукоятками, обмазывали гуттаперчей материю надувных емкостей.

По штормтрапу он забрался на палубу. В носовой части под руководством мастера Бьёрика юные карлы из команды пытались разложить сеть.

– Гарбуш! – окликнул его добрый мастер, но гномороб побыстрее нырнул в трюм.

Он нашел укромное место за кормовой переборкой, опустился на колени и развязал шелковый мешочек. Внутри был пузырек, полный золотой жидкости, и круглый предмет с хрустальной крышечкой, под которой застыла тонкая стрелка из желтого металла. Смуглый человек назвал его «компасом» – гномороб никогда раньше не слышал такого слова.

• Предыдущая
• 51/93
• Следующая