Приют ветеранов - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 51

• Предыдущая
• 51/82
• Следующая

Машина замигала указателем поворота. Кратко просигналила. И мягко тронулась с места.

Полицейские шарахнулись в стороны.

– Что вы делаете! – крикнул старший.

– Не беспокойтесь, – сказал Милов невозмутимо. – Машина делает предварительный маневр: вокруг слишком много народа, и она, естественно, опасается.

– Она же не живая, ваша машина!

– Это сложный философский вопрос, – сказал Милов, продолжая оперировать ключом.

На глазах у всех, джип легко развернулся на пятачке и начал приближаться к ним.

– Пожалуйста, освободите проезжую часть, – сказал Милов. – Понимаете, она иногда выкидывает всякие штуки. Это, знаете ли, опытный экземпляр. Но на тротуар никогда не въезжает: на это у нее существует строжайший запрет.

– Хотел бы я иметь такую машину, – пробормотал кто-то у него за спиной.

Милов усмехнулся. Джип был уже совсем рядом. Остановился прямо перед Миловым. Дверца отскочила. Милов сделал движение, чтобы сесть в машину. Полицейский, стоявший позади него, схватил его за плечо.

– Оставайтесь на месте. Вы открыли, и этого достаточно.

Милов ухмыльнулся.

– Что же, садитесь вы. Но все последствия – на вас.

Тот поглядел с подозрением.

– Что у вас там еще за фокусы?

– Ничего. Разве что кое-какие меры против угонщиков. А любой из вас для машины не более, чем человек, пытающийся угнать ее без моего разрешения.

– Так дайте это разрешение, черт бы вас побрал.

– Для этого я должен сесть на свое место.

– Прекрасно. Но я сяду рядом с вами.

– Но только после меня. Иначе…

– Да, я понимаю. Обождите, пока я зайду с той стороны.

– Охотно.

Полицейский, держа пистолет наготове, обошел машину и остановился возле внешней двери.

– Теперь можете садиться.

– О'кей.

И Милов нырнул на свое место. Уселся. Дверца захлопнулась сама. Мягко щелкнула блокировка.

Полицейский снаружи застучал в стекло.

– Минуту! – крикнул Милов.

Мотор, так и не заглушенный, глухо шуршал под капотом. Мерцали индикаторы компьютера. Милов обернулся, кинул взгляд на заднее сиденье; его сумка лежала там, никем не тронутая. Он кивнул и включил передачу.

Полицейский снаружи заколотил по стеклу рукояткой пистолета. Но в эти стекла можно было бы стрелять и боевой пулей. Возможно, даже бронебойной, но такому испытанию Милов еще не подвергал эту машину – у его оппонентов, видимо, просто не было запасено таких пуль.

«Да и у этих тоже, – так решил Милов, плавно отъезжая от полицейского управления. – Правда, жестянку эту при везении пробить можно, но уж никак не усыпляющей пулей.

Ну, что ж, теперь надо ожидать погони. Захватывающей, как в кино. К сожалению, в жизни они, как правило, не бывают ни столь интересными, ни продолжительными. Еще лучше, когда их совсем не происходит. Вот так мы и постараемся сейчас сделать…»

Милов понимал: форы перед преследователями, – а что вдогонку за ним помчатся немедленно – у него в лучшем случае минута. Вряд ли полицейским понадобится больше, чтобы разместиться по машинам. И в самом деле, минуты еще не прошло, как сзади послышался волчий призыв сирен. За это время Милов успел взять всего лишь один поворот. Что они включили сирены – это хорошо, по ним можно достаточно точно знать, где они в каждый миг находятся. Однако все не так просто. У них тоже есть свои хитрости. Те, кто воет во всю глотку – это загонщики, и рассчитывают они именно на то, что, понимая, какие пути уже перерезаны, Милов направит машину туда, где вроде бы еще оставался выход, но именно там и станут ждать его перехватчики, что занимают свои позиции без сирен, даже без фар, может быть. Именно сейчас в эфире наверняка идет самый активный обмен сообщениями и раздаются команды: кому где быть, и каким способом остановить Милова, когда он выскочит прямо на засаду. Что ж, любопытно будет послушать эти голоса…

Было темно, и приходилось внимательно смотреть за дорогой, крутясь по узким переулкам, где, в отличие от магистральных улиц, часто и покрытия нормального не было, и машина волочила за собой длинный шлейф пыли, поэтому ехать приходилось не быстро. Времени и свободных рук, чтобы поймать полицейскую волну в эфире, не оставалось. Милов задним числом выругал себя за то, что не поинтересовался у Докинга, какие частоты использует полиция в этих краях. Теперь оставалось рассчитывать лишь на то, что джип сам поможет – своим нестандартным снаряжением.

Он задал компьютеру поиск и несколько ключевых слов для опознания: «Милф», «джип», «засада», «лейтенант», «сержант»… Конечно, если они будут переговариваться не по-английски, вся эта хитрость не будет стоить и двух копеек. Но ничего другого он тут все равно не мог придумать: только крутить баранку и прислушиваться. Подумав, он дополнил заданный режим еще одним: переговаривавшиеся машины следовало выводить на дисплей, показывать их места на плане города.

Прошло около минуты, пока машина справлялась с заданием; наконец из множества переговоров по радиотелефонам удалось выудить нужные, и тут же на экране стали, одна за другой, обозначаться полицейские машины. Милов, бросая на изображение мгновенные взгляды, соображал. Четыре машины шли вдогонку – параллельно ему по магистральным улицам, этакий гребешок о четырех зубьях. Понимали, что Милов крутится где-то тут, в переулках, между магистралями, и если он не захочет вертеться так до сухого бака, ему придется хоть однажды изменить направление и при этом неизбежно пересечь магистраль. «Хорошо, что темно, – подумал Милов, – не то они подняли бы вертолет, и тогда деваться было бы совсем уж некуда. А так – еще посмотрим…»

Все новые точки вспыхивали на дисплее; эти не двигались, и загорались они все совсем рядом с большими перекрестками. Полицейские посты. «Глупо, – подумал Милов, – тратить силы друг на друга, в то время, как нам следовало бы работать вместе… Что поделаешь, обстановка не позволяла тратить время на то, чтобы втолковать им, где на самом деле собака зарыта. Да и это, как принято выражаться, не моя тайна. Скорее государственная. Вот и приходится изображать зайца – впрочем, англичанин скорее сказал бы «лису»… Это, значит, посты. А сам я где? Ага, вот я. Понятно. Кстати, а пометить меня они не догадались? Милов включил анализ. Нет, не догадались – им просто в голову не пришло, что в такой вот обстановке я решусь на побег; кроме всего прочего, такое действие, по их правилам, является уликой, косвенным доказательством причастности к убийствам. Конечно, в конце концов я оправдался бы, но конец концов не приходит сразу. А тут приходится спешить…»

Он глянул на часы. Ага: как раз время спутниковой видимости. Надо воспользоваться этим – доложить о том, как оборачиваются события. Неожиданным образом… Пока меня еще не травят по-зрячему.

Милов выдвинул антенну. Послал вызов. Время, пока шла синхронизация, шло, показалось ему, невыносимо медленно. Наконец, ответили:

– Будишь среди ночи…

– Виноват. Свежие новости.

– Давай, раз уж разбудил.

Милов доложил. Потом минуты две слушал то, что говорили на той стороне связи. Выслушав, кивнул, хотя там этого и не видели:

– Так и сделаю.

– Попытайся найти его обязательно. Теперь у него может уже быть информация.

– Все понял.

На этом связь закончилась. Можно поинтересоваться тем, что происходит куда ближе к нему, чем была Москва.

«Так. Ну, а там, впереди – кто еще вступил в переговоры? Ага, понятно: скорее всего, это засады. Одна, две, три… Пять. Богато живут… И, само собой, дело еще и в том, что престиж задет – никому неохота выглядеть дураком. Но ведь и мне тоже. Будь у меня время, я с ними поиграл бы в прятки, пока им не надоело бы. Но времени нет. Нужно успеть встретить Докинга, потому что только на него и можно полагаться: нет никого другого, кто смог бы все же вывести меня из-под удара, хотя бы объявив своим сотрудником. Если подумать, как следует, он мог попробовать сделать это, не выходя из полицейского управления, в крайнем случае связаться со своими, объяснить… Хотя суть, вероятно, в том, что и он сам тут не совсем официально, и, надо думать, не хочет прежде времени докладывать своим о той версии, что у него возникла. Пока ведь у меня самого одни лишь предположения, а у Докинга и того меньше. Но вот когда нам удастся напасть на что-то, действительно доказательное, тогда можно будет рассчитывать и на официальную поддержку и ему, и мне. Но для этого нам нужно объединиться, а это будет возможно только в случае, если мне удастся все-таки выскочить из этой переделки…»

• Предыдущая
• 51/82
• Следующая