Черный список - Маринина Александра Борисовна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/83
• Следующая

Ира принесла из кухни тарелки и приборы и принялась накрывать обед. Лиля вернулась и молча сидела на краешке длинной скамьи у стола, листая «Вестники кинофестиваля», которые каждый день приносила Рита. Ира и Таня горячо обсуждали вопрос о том, уместно ли пригласить к обеду седобородого очкастого отдыхающего из соседнего дома, который, как я видел сквозь густые заросли крыжовника, вернулся с пляжа на сиесту и развешивал во дворе мокрые плавки и полотенца. Я тоже принял участие в обсуждении, потому что мне, совершенно непонятно почему, захотелось, чтобы вышло так, как хочет Ирочка. Я чувствовал какую-то вину перед ней, а Татьяна явно не была настроена общаться с незнакомым человеком.

– Девочки, с соседями всегда надо дружить, – говорил я тоном умудренного жизнью старца. – Мало ли что случится, все-таки мужчина, будет кого на помощь позвать.

– Дима, вы что, полагаете, на нас нападут бандиты в масках? – скептически спрашивала Таня.

– Нет, Владик прав, – настаивала Ирочка, расставляя на столе миски с салатом и творожным десертом.

– Папа, а кто такой Виктор Бабаян? – подала голос Лиля, изучавшая «Вестник кинофестиваля».

– Это такой режиссер, детка, он снимает фильмы. Ты не хочешь помочь тете Ире?

Лиля послушно отправилась на кухню и принесла хлеб и тарелку с зеленью. В конце концов седобородого решили пригласить. Ирочка вышла за калитку и через несколько минут вернулась вместе с ним, смущающимся до дрожи в ногах. Я сел рядом с Татьяной, чтобы при первой же возможности возобновить потихоньку разговор на интересующую меня тему. Во время обеда Ирочка щебетала со своим поклонником, Лиля снова думала о чем-то своем, а мы с Татьяной ломали голову над тем, куда могла деваться кассета в дурацкой фиолетовой сумке.

– Вынуждена вас огорчить, Дима, – вполголоса говорила Таня, слизывая с ложки густую белую массу творожного десерта с фруктами. – Либо Доренко сумку с кассетой кому-то отдала до того, как ее убили, либо ее украл убийца. И тогда все наши с вами рассуждения об устранении конкурентов неверны. Смотрите, что получается: убийца приходит в номер к Доренко, убивает ее и хочет найти кассету, но по каким-то причинам это у него не получается. Вариант первый: в этот момент возвращается Довжук, и убийца просто не успевает поискать то, что ему нужно. Не исключено даже, что когда Довжук вернулась в номер, убийца еще был там, а поскольку Людмила, как вы мне рассказывали, сразу начала визжать и выскочила в коридор, он вполне мог выйти незамеченным, воспользовавшись суматохой и паникой. Вариант второй: он взял по ошибке не ту кассету, но понял это только тогда, когда просмотрел ее. Тогда он возвращается. И возвращается он в тот номер, где в данный момент находятся вещи убитой Доренко, то есть в «люкс» Аллы Казальской. Убивает мирно спящую Довжук и перерывает весь номер. А шкатулку с драгоценностями забирает для отвода глаз. Так что все сходится на кассете. Весь вопрос только в том, нашел ли ее убийца или сама Доренко ее куда-то задевала. Но, Дима, то, что я сейчас сказала, – чистый плод фантазии, потому что ни вы, ни я не знаем точно, что было в сумке. Это мы с вами так придумали, что в ней была кассета Вернигоры. Но ведь это может оказаться и коробка печенья, которую Ольга купила к утреннему кофе, чтобы завтракать, не выходя из номера. И тогда сумка и то, что в ней находится, никакого отношения к убийству не имеют. Тогда снова возвращаемся к борьбе конкурсанток. Надо все-таки выяснить, что же было в сумке. И куда она, в конце-то концов, делась. Ведь если весь сыр-бор не из-за нее, то где-то же она должна быть. Я вам предлагаю следственный эксперимент.

Я кивнул. Конечно, надо искать эту чертову сумку во что бы то ни стало, чтобы более или менее определиться с версиями.

– Папа, а кто такой Олег Юшкевич? – спросила Лиля, которая, воспользовавшись тем, что я увлекся беседой с Таней и оставил ее без надзора, снова раскрыла «Вестник» и стала читать за обедом.

– Это артист, котенок. Не читай за едой, сколько раз тебе говорил.

Она вздохнула и покорно отложила журнал. Некоторые люди рождаются художниками, музыкантами, вундеркиндами. Моя дочь родилась читателем. Для нее складывать буквы в слова и фразы было так же естественно и необходимо, как дышать.

– Девочки, а где наши хозяева? – спросил я, сообразив, что, вернувшись домой, не видел ни Веру Ильиничну, ни Григория Филипповича. Мне нужно было позвонить, а телефон стоял в их комнате на первом этаже.

– Вера пошла к сестре, а Григорий Филиппович на партсобрании, – ответила Ирочка, отвлекаясь от седобородого очкарика. Вообще-то, она представила его нам, но я даже не услышал, как его зовут, настолько был занят своими мыслями.

– На чем?!

– На партсобрании. Вы что, Владик, не знаете, что такое партсобрание?

Что такое партсобрание, я знал очень хорошо, с памятью у меня пока еще проблем нет. Но ведь… Впрочем, ладно, у каждого свои тараканы в голове.

Татьяна заметила мое неподдельное изумление.

– Простите, Дима, ваши родители живы?

– Только мама, отец давно умер. А что?

– А мама чем занимается? Сколько ей лет?

– О, моя мама – редкостное чудо. Ей шестьдесят один, она похожа на Майю Плисецкую в роли княгини Бетси Тверской, такая же высокая, худая, с гладкой прической. Она – главный редактор одного издательства и ведет весьма светский образ жизни.

– А у меня, наоборот, мама умерла несколько лет назад, а отец жив. Всю жизнь проработал на одном и том же заводе, дослужился до заместителя директора. Сейчас ему семьдесят один, и он тоже ходит на партсобрания. Представьте себе. Я сама только недавно узнала об этом. Как-то позвонила ему, а он мне говорит: «Извини, ягодка, я перезвоню тебе попозже, я сейчас занят, пишу доклад для партсобрания». Я чуть не умерла от ужаса. Оказывается, у них при домкоме, или как это теперь называется, я уж не знаю, сохранилась партячейка, пенсионеры стоят там на учете и регулярно собираются, обсуждают решения Президента и правительства, политическую обстановку, вопросы охраны дома, озеленения микрорайона и все в таком духе. Раньше, если вы помните, пенсионеры всегда стояли на партучете по месту жительства. И когда КПСС официально умерла, некоторые забрали из домкомов свои партбилеты и всецело отдались домашнему и дачному хозяйству, а очень многие так и продолжают собираться. На старости лет трудно менять и убеждения, и привычки. Это нам с вами кажется смешным и нелепым, а они этим живут.

• Предыдущая
• 29/83
• Следующая