Черный список - Маринина Александра Борисовна - Страница 28
- Предыдущая
- 28/83
- Следующая
Глава 5
Вернувшись домой, я застал совершенно идиллическую картинку: Татьяна за столом во дворе работала на своем мини-компьютере, Лиля сидела рядом и молча смотрела на бегущий по экрану курсор и возникающие с невероятной скоростью слова и строки, а Ирочка хлопотала на кухне, возясь с обедом. В голове мелькнули две мысли одновременно, одна – неприятная, другая – смешная. Я подумал о том, что ведь Рита, работая кинокритиком, тоже очень много писала и вообще работала с бумагами, изучала тексты сценариев и разные рецензии, но никогда я не видел, чтобы Лиля стояла у нее за спиной или сидела рядом и смотрела, как мать работает. Ритина нервозность и злобность создавали на расстоянии трех метров вокруг нее такую ауру, находиться в которой больше пяти минут становилось опасным для психики, и ребенок чувствовал это не менее остро, чем я. Смешная же мысль заключалась в том, что мне вдруг захотелось, чтобы это и была моя семья. Обожаемая, умная, но до конца не понимаемая мною дочь. Толстая белокожая Татьяна со сладкими губами и волнующим чувственным голосом, которая пишет книги и с которой можно поговорить о профессиональных делах. И веселая кокетливая Ирочка, непревзойденная кулинарка, расчетливая экономка, заботливая домоправительница.
Я стряхнул с себя наваждение.
– Чем так убийственно пахнет? – спросил я, заглядывая в стоявшую на огне кастрюлю, в которой что-то кипело.
Ирочка улыбнулась и протянула мне ложку какой-то разноцветной смеси.
– Попробуйте, Владик, я что-то никак не пойму, хватает ли соли. Сама уже так напробовалась, что вкуса не чувствую.
Я попробовал. Вкус был восхитительный, хотя, видит бог, я не смог бы назвать ни одного компонента этой смеси.
– Ирочка, как хорошо, что мы живем в одном доме, а то я мог бы умереть, не узнав, что на свете существует такая вкуснятина.
Она глянула на меня как-то уж очень серьезно и сказала, отворачиваясь и начиная что-то быстро резать большим кухонным ножом:
– Если бы мы не жили в одном доме, вы бы никогда не узнали, насколько ваша Лиля нуждается во внимании и общении со взрослыми. Простите, Владик, это не мое дело, но, по-моему, у вас очень странная жена. Вы же видите, девочке явно не хватает материнского тепла.
Ай да Ирочка! Видно, я ее недооценил, она оказалась куда более проницательной, чем я мог предполагать. Но углубляться в обсуждение вопроса о Рите я не хотел, поэтому стал с преувеличенным вниманием рассматривать приготовленные к обеду миски и тарелки с едой.
– Ира, а это из чего сделано? – спросил я, показывая на нечто глянцево-белоснежное с разноцветными вкраплениями.
– Это творог, взбитый со сметаной и сливками.
– А вот это, цветное?
– Это кусочки персиков, ананасов, клубника, черная смородина.
Я еще некоторое время поотирался на кухне, соблюдая вежливость, и вышел во двор.
– Танечка, как ваши шестьсот строк?
– Уже триста пятьдесят намолотила, – ответила она, не прекращая набирать текст. – После обеда еще два часа поработаю – и можно идти купаться. А как прошел ваш поход по делам? Удачно?
– Увы. Не буду вас отвлекать, потом расскажу.
Она сняла руки с клавиатуры и сладко потянулась.
– Все, перерыв. Все равно надо аккумулятор подзаряжать, его только на три часа хватает. Лиля, будь добра, воткни его в розетку в нашей комнате.
Лиля взяла зарядное устройство и пошла к лестнице, ведущей в комнату Иры и Татьяны. Как только она отошла на безопасное расстояние, Таня тихо спросила:
– Что у вас? Что-то плохое?
– Сережа нашел человека, к которому ходила Доренко в день перед убийством. А этот человек вчера умер. Очень похоже, что он дал ей какую-то видеокассету, которую она и принесла в пакете с желтыми ручками. Но пакет пропал, и кассета вместе с ним.
– Кто этот человек?
– Отставной военный, работавший в разведке. Семьдесят три года, вдовец, увлекается любительскими видеосъемками.
– И вы думаете, что кассета имеет какое-то отношение к двум убийствам?
– Нет, не думаю. Я просто не вижу, какая тут может быть связь. Но найти ее все равно надо. Знаете, как говорят немцы? Во всем должен быть порядок. Если Ольга пришла в гостиницу с сумкой, то эта сумка должна где-то быть, и ее надо найти. А то я один раз так нарвался, упустив из виду, казалось бы, пустяк. Кстати, ситуация была очень похожая. Свидетель, который видел убийцу входящим в подъезд дома, утверждал, что он был в темно-зеленой куртке и ондатровой шапке, а другой свидетель, который видел его выходящим из лифта на восьмом этаже, стоял на том, что он был в темно-зеленой куртке и без головного убора. Этого оказалось достаточно, чтобы адвокат вцепился мертвой хваткой в судью: пока, дескать, мы не докажем, что подсудимый шапку снял и между этажами выбросил или в лифте оставил, я буду настаивать на том, что оба свидетеля видели разных людей. Мой-де подзащитный входил в дом в шапке и шел к знакомым на третий этаж, а на восьмом этаже, рядом с квартирой потерпевшего, видели не его. Судья и так, и сяк крутился, а делать нечего. Все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Послали дело на доследование с указанием: выяснить вопрос о шапке, иными словами – найти ее, проклятущую, и доказать, что она принадлежит подсудимому. Ясно, что ее не нашли. Следователь потом локти кусал, да и мне обидно: с таким трудом убийцу этого вычислили, нашли, задерживали со стрельбой, двое моих ребят чуть не погибли, а все впустую. Так что, если уж мы с вами взялись помогать бедному мальчику Сереже, надо делать все по уму, чтобы он нас потом худым словом не помянул.
– А фамилия того адвоката – Захаров? – спросила вдруг Таня.
– Точно. Как вы догадались?
– Так он наш, питерский. Приехал тогда из Москвы после процесса и всем рассказывал про эту шапку. Он вообще-то очень грамотный и цепкий, я всегда внимательно слушаю, когда он хвастаться начинает и всякие байки травит, массу полезных вещей можно услышать, которые потом в работе пригодятся. Я, кстати, вскоре после этой истории с шапкой закрывала одно большое дело, писала обвинительное заключение и под впечатлением захаровского рассказа обнаружила такую неувязочку, что опытному адвокату только за краешек ухватиться – и конец моим многомесячным трудам. И неувязочка-то пустяковая, в прежние годы на нее и внимания бы никто не обратил. И представляете, получает адвокат дело, читает обвиниловку и начинает хохотать прямо у меня в кабинете. «Вы чего? – спрашиваю. – Грамматическую ошибку нашли?» – «Нет, – говорит, – я же в деле с момента задержания обвиняемого и помню точно, что вот в этом месте несостыковочка была. Когда я услышал от Захарова, как он из такой вот малюсенькой детальки оправдательный приговор выкроил, сразу сообразил, что и тут можно поиграть. А вы, Татьяна Григорьевна, несостыковочку эту убрали, тоже, видно, историю про шапку слышали». Так что в известном смысле, Дима, я ваша крестница. Училась на ваших ошибках, хоть мы и знакомы-то не были. Забавно, правда?
- Предыдущая
- 28/83
- Следующая