Нобелевская премия по сексу (Каша из топора палача) - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/50
• Следующая

– Прости, Александр, я не смогла выстрелить, когда он приехал на грузовике и зашел в сторожку, – сказала Агата.

– Мама!! – вдруг закричал Виталик и бросился к ней.

Бандит с красным лицом явно нервничал, и могла произойти трагедия. Александр перехватил мальчика и стал его успокаивать, но все было напрасно. Малыш извивался всем телом, пытаясь вырваться и пронзительно кричал:

– Мама! Мама! Пустите меня! Отпустите меня к маме!

В такой ситуации, особенно когда дело имеешь с детьми, паника нарастает как снежный ком. Дети начали плакать, некоторые побежали, цеплялись за взрослых. Бандит заорал:

– Всем молчать!! Немедленно все обратно под замок!! Сейчас всех перестреляю! Куда дели Светку с Галкой? Сволочи! Врешь, не возьмешь!!

Агата пыталась докричаться до сына и внушить ему, что с ней все в порядке. Но обмануть ребенка было невозможно.

– Заткни его!! – Заорал снова краснолицый бандит и непроизвольно нажал на курок.

Выстрел в этом подвале прозвучал, словно атомный взрыв. Люди закричали. Александр только и успел развернуться к стрелявшему спиной, закрыв собой мальчика. Острая боль пронзила его спину, в глазах мгновенно потемнело. Он рухнул на колени и, словно в густом и вязком тумане, видел только огромные испуганные глаза шестилетнего мальчишки.

«Как некстати», – подумал Александр, а вслух сказал:

– Бум! – и потерял сознание.

Александру Берсеньеву не суждено было стать очевидцем и участником последующих событий. Не мог он и знать, что Агата, не выждав оговоренных двадцати минут, которые показались ей вечностью, позвонила в милицию. Но тут приехал бандит на каком-то старом грузовичке и поднялся в сторожку к своему сообщнику.

Конечно, ей нужно было выстрелить в него, обеспечив Александру тыл, но это оказалось не так-то просто. И в итоге Агата оказалась заложницей. Она пыталась оправдать себя тем, что не сказала приехавшему бандиту ни слова, но, вообще-то, этого и не требовалось. Обезвреженный Александром бандит не был глухонемым, он-то и поведал своему напарнику все, что произошло.

Поняв, что Александр пошел освобождать заложников, на которых у его сожительницы Светланы, самой умной из них, были планы, краснолицый бандит поспешил на помощь.

…Все произошло очень быстро. Услышав жуткий людской крик, увидев красное пятно на спине Александра, краснолицый бандит заметно струхнул. Что-что, а убийство они не планировали.

Агата обезумела от ужаса. Только что она стала свидетелем того, как пуля прошла в непосредственной близости от ее сына, и если бы не Александр, еще не известно, чем бы все закончилось.

– Виталик! Виталик! – кричала она. – С тобой все в порядке?! Что вы наделали! Убили! Убили человека! Убийцы!! – Кричала она истошным голосом.

Бандит, оставленный на шухере, имел слабую, расшатанную алкоголем нервную систему, и он не мог вынести всего происходящего. Недолго думая, он огрел своего товарища по голове со словами:

– Мы так не договаривались! – Затем сконфуженно обернулся к Агате и добавил: – Я не хотел, честное слово!

В дом отдыха в это время уже врывалась милиция со спецназом. Агата кинулась к Виталику, который оказался целым и невредимым.

– Мамочка!

Она с ужасом смотрела на неподвижно лежащего Александра, не в силах поверить в самое страшное.

– Дядя играет? Он сейчас встанет? – спросил Виталик.

– Конечно. – Она сглотнула ком в горле и заплакала.

– Как же вы мне, гражданочка, надоели, – вздохнул заведующий отделением травматологии одной из клинических больниц Москвы Тихон Петрович Коровин, мужчина очень серьезный и очень занятой.

Свои слова он обращал к молодой женщине со светлыми волосами и белой, почти прозрачной, кожей.

– Я еще и не так надоем, если вы не пойдете на контакт, – заверила его Агата, а это была именно она.

– О каком контакте вы говорите, гражданочка?

– Меня зовут Агата Анатольевна.

– Я уже это слышал.

– Это мое имя.

– Оно вам идет, – усмехнулся хирург.

– Не язвите, – обиделась Агата.

– Я серьезен как никогда. Чего вы добиваетесь, девушка? – спросил врач.

– Я уже давно не девушка, – снова возразила Агата.

– Для меня – девушка, – ответил доктор, которому было хорошо за пятьдесят.

Они сидели в его кабинете, оформленном несколько странно для кабинета заведующего отделением больницы. Вместо стеллажей для документации во всю стену стояли цветные коробки с ярлыками. Стулья для посетителей были тоже странными, на колесиках, кресло заведующего – явно антикварным. Более нелепого интерьера Агата не видела. Тихон Петрович перехватил ее взгляд и вздохнул.

– У нас сейчас меняют мебель, вот мне пока и поставили старую из компьютерного отдела, а кресло из красного уголка. Агата Анатольевна, вот уже неделю вы атакуете мое отделение и в целом нашу больницу. Что вам надо? Александр Романович прооперирован, жизни его ничего не угрожает, в реанимацию не пускают никого, понимаете? Как вы вообще проникаете в больницу без пропуска? Здесь лежат люди после ранений и преступники под охраной. Как и кто вам дает разрешение? – удивлялся доктор.

– У меня есть свои секреты, и я знаю, что Александр Берсеньев переведен из реанимации, и я хотела бы его увидеть, – ответила Агата и надрывно закашляла.

Дело в том, что Агата плохо себя чувствовала в последнее время. Она понимала, что на ее здоровье не мог не повлиять этот ужасный эпизод, который они все вместе пережили. Во-первых, нервный стресс, который подкосил ее иммунитет, и, во-вторых, Агата промочила ноги в лесу, а затем еще промерзла до костей, но тогда, конечно, не обратила на этот факт внимания, то есть было не до этого.

К тому же она проводила все дни напролет в больнице, переживая за Александра, прекрасно осознавая, что он спас жизнь ее сыну. Причем для самого Виталика это происшествие прошло безболезненно. Мальчик не понял, что все это происходило по-настоящему, он решил, что это была всего лишь игра. За это Агата тоже была благодарна Александру. И вот теперь она пожинала плоды своего наплевательского отношения к себе и своему здоровью. Ее постоянно бросало то в жар, то в холод, знобило, сильно болели голова, горло и суставы. А со вчерашнего дня она кашляла и не могла остановиться.

– Дорогая моя, Агата Анатольевна, идите домой, он не хочет никого видеть, а вас в первую очередь, – сказал ей доктор.

– Почему? Он обижен на меня? – удивилась Агата.

– Ну, уж этого я не знаю, это ваши дела, но думаю, что дело в роскошной блондинке… Может, Александр Романович не хочет, чтобы вы столкнулись?..

– Все понятно, – снова закашляла Агата, – а ведь мне ничего от него не надо было, просто отблагодарить. Я ему по гроб жизни обязана.

– Я думаю, он это знает. Успокойтесь, девушка, у него не так все плохо, как может показаться. Александр Романович даже планирует в скором времени приступить к работе, а это о многом говорит.

– Значит, вы не дадите мне увидеться с ним? – уточнила Агата, покраснев от сотрясающего ее худую грудь кашля.

– Нет, – сказал Тихон Петрович и поднялся со своего кресла, – идемте-ка со мной, дорогуша.

– Куда?

– Разговорчики в строю!

Тихон Петрович отвел Агату в диагностическое отделение больницы и сдал на руки старшей медсестре Татьяне.

– Сделай-ка этой девушке снимок грудной клетки, без фонендоскопа хрипы слышны.

– Да я… – попыталась вывернуться Агата, очень не любившая посещать врачей.

– Молчать! – снова прервал ее Тихон Петрович, уже сообразивший, как с ней надо обращаться.

Татьяна поняла своего шефа и увела Агату под локоток.

Снимок был сделан сразу же, и потом Татьяна ее отвела обратно в кабинет Тихона Петровича. Медсестра молча отдала ему снимок и удалилась.

– Присаживайтесь, – кивнул Агате заведующий отделением и, включив свет, принялся внимательно рассматривать снимок.

• Предыдущая
• 34/50
• Следующая