Даже ведьмы умеют плакать - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 48

• Предыдущая
• 48/68
• Следующая

В деревеньке Зоос кабаки были практически в каждом доме, но еловые ветви на длинном шесте, означающие: «Открыто», висели лишь перед несколькими – не сезон, да и время далеко не вечернее. Наконец мы выбрали небольшой кабачок на отшибе, и я припарковал «фолькс», уткнув его носом в уходящий вдаль виноградник.

Потом мы долго сидели с Лизой в пустынном хойригере. Съели тыквенный суп и суп с фрикадельками из печени. Одолели на двоих целую четверть гуся с капустой. Выпили графинчик сладенького «Шпетлезе» – вина, виноград для которого собирают, когда ударят первые заморозки. Потом румяная, пышущая здоровьем официантка принесла нам еще графин «Ауслезе» – из винограда, которого уже крепко прихватило морозом. Вино было замечательным – сладким, ледяным, пьянящим.

Лиза разрумянилась. Глаза у нее заблестели.

– Надо же, – c чувством приговаривала она, – как вкусно! А я думала, что в Австрии только пиво пьют!

Не помню, о чем мы говорили за столиком, да только мне казалось, что эта девушка прекрасно меня понимает и наше притяжение друг к другу растет.

Потом мы вышли из хойригера и забрались в машину.

– Поедем, посмотришь, где я живу, – предложил я. – Я покажу тебе свои новые картины.

Она медленно покачала головой:

– Нет.

– Я ничего такого не имел в виду. Просто очень не хочется с тобой расставаться.

Лиза внимательно посмотрела на меня и тихо сказала:

– Я вижу. Но все равно лучше в другой раз.

Я наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй. Ее губы были одновременно прохладными и жаркими.

– А когда он будет, другой раз? – с оттенком горечи проговорил я. – Ты завтра улетаешь.

– Ты приедешь ко мне в Москву, – прошептала Лиза. – Или я вернусь сюда.

И мы снова поцеловались – словно близкие люди, которые уже имеют какие-то обязательства друг перед другом.

Мы поехали обратно в Вену. Лизе надо было купить подарок бабушке и сувениры коллегам, пока не закрылись магазины.

– А что-нибудь себе? – спросил я.

– Для себя я лимит покупок уже исчерпала, – улыбнулась она.

Мы отправились назад в столицу. Когда я въехал в город, уже начался вечерний трафик. Иногда, когда я останавливался перед светофорами, мы целовались. Не знаю, чего больше было в этих поцелуях: радости обретения или горечи предстоящей разлуки. Раза три нам сигналили сзади нетерпеливые машины.

Я отвез Лизу на торговую улицу Мария-Хильфер-штрассе. Мы договорились встретиться с ней через два часа в баре, который первым попал мне на глаза. Я терпеть не мог сопровождать женщин в их шоппингах. К тому же приобретение сувениров коллегам – процесс интимный, и я не желал быть ему свидетелем.

Лиза явилась с пятнадцатиминутным опозданием, когда я приканчивал уже вторую чашку меланжа. Заказала себе эспрессо и пирожное.

– Кофе мне спать не мешает, – весело заявила она. – А от пирожных я не толстею.

Потом Лиза стала хвастаться трофеями. Она приобрела фарфоровую шкатулку в форме кроватки – для бабушки, кружку с видами Вены – для начальницы, футболку с надписью «Ленивые денечки в Вене» – для некоего Берга, приятеля из отдела, который ее вечно во всем поддерживает.

– Я и на себя кое-что выкроила, – продемонстрировала она пакет с надписью «Палмерс»10.

– Посмотреть можно? – усмехнулся я.

– Не сейчас, – лукаво ответила она. – Потом. Когда-нибудь.

– А я тебе тоже купил сувенир. На память.

И я протянул ей через стол милого фарфорового ангела.

Лиза взяла его в руки. Ее глаза повлажнели.

– Какая прелесть… – протянула она дрогнувшим голосом.

Она поцеловала ангела в макушку и спрятала его в сумочку.

– Я поставлю его на тумбочку и буду смотреть на него, засыпая. И вспоминать тебя.

Потом мы сложили покупки в багажник машины, и Лиза попросила еще немного прогулять ее по Вене. Штука, кажется, заключалась в том, что нам обоим не хотелось расставаться.

Уже стемнело, когда мы не спеша пошли по Рингу в сторону ратуши. Молочный свет многочисленных фонарей освещал музейный квартал слева, городской театр и Хофбург – справа от бульвара. Своими подавляющими имперскими зданиями город напоминал Петербург – если бы город на Неве каждодневно мыли и драили все последних двести лет. Мы с Лизой были одни на бульваре, только велосипедисты как вихри проносились навстречу и мимо. Лиза доверчиво взяла меня за руку.

И тут, когда до нашего расставания оставалась пара часов, я вдруг взял и выложил Лизе подспудную историю своего исчезновения из Москвы.

Не знаю зачем, но я поведал ей все. И про то, как кто-то вычеркнул меня из числа живых в компьютерной базе данных. И про мою заблокированную вдруг кредитную карту. И про предсмертную записку, написанную якобы моим собственным почерком. Рассказал я Лизе и про дурацкий сайт «Кукушечка-два», нагадавший мне умереть – причем умереть как раз сегодня. «Теперь ты понимаешь, – закончил я, – почему я с такой охотой удрал из Москвы».

К моему удивлению, Лиза восприняла мой рассказ очень всерьез.

– А здесь с тобой ничего такого не случалось? – участливо спросила она.

– Аб-бсолютно. Как рукой сняло. Кстати, если ты думаешь, что я шизо, могу тебя заверить: сроду психом не был, и все это мне не привиделось, а было на самом деле.

– А кто сказал, что я тебе не верю? – пожала она плечами. – Очень даже верю. Интересно, что это было?

– Похоже на чью-то злую шутку.

– Или на сглаз.

– Ты веришь в сглаз? – удивился я.

– С некоторых пор верю, – кивнула она и задумчиво добавила: – Но ведь тебя в том списке не было… Точно не было… Впрочем, заказать тебя могли какому-то другому колдуну…

– Ты о чем? – не понял я.

– Да так, – она махнула рукой. – Не обращай внимания.

– И все-таки?

– Долго рассказывать. И потом, я думаю, к твоему случаю это никакого отношения не имеет… Скажи, пожалуйста, – она заглянула мне в лицо, – у тебя есть враги?

– Враги? – Я пожал плечами. – Думаю, нет.

– Неужели?

– А откуда им взяться? Я по жизни не подличал. Никого никогда не кидал.

– А кто был заинтересован в твоем исчезновении? Может, коллеги?

– Да нет. Что мне с ними делить? Работы на всех хватит.

– Родителей и детей у тебя нет… А кто унаследует все твое имущество, если ты вдруг, не дай бог… Ну, ты понимаешь.

Я задумался: официально с женой мы еще не разведены, а, значит, по закону наследует она.

– Двоюродная сестра все наследует, – соврал я.

– Неужели? – пристально посмотрела на меня Лиза.

– Да, я так думаю. А что?

– Да нет, ничего. Права моя бабушка: у каждого человека на свете найдется что скрывать. Ладно, проехали. Сам-то ты что по этому поводу думаешь?

– Дурацкая история, которую хорошо бы поскорее выкинуть из головы.

– Она похожа, – задумчиво проговорила Лиза, – на проделки какого-нибудь крутого и хитрого хакера.

Я вздрогнул. Моя бывшая жена была очень талантливой компьютерщицей, работала по специальности и разбиралась в программном обеспечении – дай бог. Взломать чей-нибудь сервер для нее пара пустяков.

– Хакер вполне мог бы, – продолжала развивать свою мысль Лиза, – организовать специально для тебя сайт «Кукушечка». И вычеркнуть тебя из базы данных ГАИ. И списать твои деньги с кредитной карты.

Мне кажется, я слегка покраснел. Я и не подумал о своей бывшей жене в контексте тех непоняток, что со мной происходили в Москве. Она? Не может быть… Или все-таки может?

– А как же письмо о самоубийстве, написанное моим почерком? —

возразил я.

– По-моему, это тоже просто, если разбираешься в компьютерах, – пожала плечами Лиза. – Берется образец почерка – какое-нибудь твое старое письмо. Оно сканируется, и в компьютер закладывается образец того, как ты пишешь каждую букву. Ну, а потом этими буквами можно написать что угодно – хоть предсмертную записку. Ты, кстати, не обратил внимания: письмо было написано от руки или отпечатано на принтере?

• Предыдущая
• 48/68
• Следующая